Дан Борисов - Взгляд на жизнь с другой стороны Страница 16

– Ну что ты пилишь на третьей передаче – врубай четвертую, и пошел!

В школу всех заставляют принести анализ кала. Мать кое-как сложила это моё добро в спичечный коробок, завязала в несколько пакетов. До конца учебного года мой черный дерматиновый портфельчик имеет легкий запах дерьма. В конце мая с огромным удовольствием выбрасываю его на помойку.

Сарай возле школы. Я сижу на большой куче старых книг и журналов. Моя задача здесь – взвесить принесенную другими учениками макулатуру и записать в тетрадку. Желающих сдавать мало, и я копаюсь в куче, смотрю книги. Вдруг, нахожу огромную ценность – Сборник русских сказок. На черном фоне обложки Иван царевич в красной одёже колошматит трехглавого змея, обложка, правда, надорвана, но это не страшно. Прячу книгу за пазуху, заодно прихватываю пособие по урологии и венерическим заболеваниям (с картинками).

Перед двадцатилетием победы, рядом с ЦДСА открывается музей Вооруженных сил. Пришли туда с отцом, (он участвовал в организации музея). Сам музей еще закрыт, но рядом с ним много пушек, танков и прочих боевых машин, даже бронепоезд на рельсах. Все машины еще открыты, не успели заварить люки. В бронепоезд не попасть, все ручки вымазаны толстым слоем солидола, в большинство танков тоже залезать не стоит – насрано.

Весна. На окнах в классе стоят банки с водой. Мы наломали веточек и поставили их в эти банки, теперь следим за тем, как появляются белёсые корешки. Когда становится совсем тепло, высаживаем свои веточки в землю.

Лет десять назад я проходил мимо нашей школы. Наши саженцы стали большими деревьями. Это, конечно не бог весть что, тополя, по большей части, но приятно чувствовать себя родителем этих деревьев. Кстати, совсем рядом с нашей школой жил выдающийся селекционер по фамилии Колесников. На месте его домика сейчас стоит довольно примитивный, но многоэтажный жилой дом. Сад от его дома спускался до самой воды остатков Таракановки. Весь сад был засажен разноцветными кустами сирени. Как он добивался такого разнообразия цветов? кто теперь знает. Именно из этого сада ушли саженцы в сквер перед Большим театром и много еще куда-то по Москве.

Но отношения с окружающими жителями у него были плохие. В мае шестьдесят третьего года мы с Куском и Художником зашли к нему попросить несколько веточек сирени, на последний звонок одиннадцатиклассников. Он вышел к нам с палкой в руке, гнусно ругался и обещал даже побить в случае чего. Разве можно так обращаться с детьми? Мы, естественно затаили злобу, но повода ему насолить не случилось, но и без нас кончил он плохо. Однажды к нему залезли ребята постарше наломать сирени для своих девушек. Он выскочил к ним с той же палкой в руке. Этой палкой его и убили.

Что касается книжек из макулатуры, то сейчас я иногда читаю сказки из этой книги своему внуку. Надорванная часть обложки оторвалась совсем, но пока я жив, я эту книгу буду хранить. С пособием по урологии получилось гораздо хуже. Рассматривать фотографии больных гениталий в какой-то степени было заманчиво для маленького мальчика, но уж очень это было гадко. Представьте себе, например, половой член, пораженный раковой опухолью или вывернутую наизнанку вагину с выделениями и признаками какой-нибудь экзотической болезни. Я принес эту книгу в школу и обменял на пачку американской жвачки. Кстати жвачки эти тогда были очень вкусными и мягкими. Они были с настоящим сахаром и прекрасным запахом натуральных фруктов. В школе продавали их особо одаренные ребята одну пластинку за рубль.

Сдал я эту книгу очень выгодно, но память свою продать невозможно! Эти гадкие фотографии так и стояли в моем воображении и, однажды я заметил у себя на петушке прыщик. Если б я не видел никогда той книги, всё это было бы ерундой, но я же её не только смотрел, но и читал кое-что. Я заволновался. На следующий день смотрю – не пропал. Пошел к зеркалу осматривать грудь – что-то вроде сыпи есть. Кто бы знал, как я испугался. Я решил, что всё, амбец, у меня бытовой сифилис. А что? очень даже запросто, попил газировки из автомата после сифилитика? Эти автоматы так тогда и назвали сифилизаторами. Несколько дней я был сам не свой, мучился и ходил безразличный ко всему. Иногда отвлекался, но тут же меня бросало в холодный пот, и вставал перед глазами портрет тетки с проваленным носом. Через несколько дней прыщик пропал, и жизнь опять повернулась ко мне своей приятной стороной.

В нашем классе новенькие – Миша и Гуля сводные братья (потом они разведутся и будут драться между собой, а потом снова соединятся). Живут они за линией кольцевой железной дороги, не больше полукилометра от школы, я иду туда с ними. Гуля пинает какой-то кулек тряпок, он скатывается от рельсов по насыпи. Из кулька вываливается мертвый новорожденный ребенок. Быстро уходим оттуда.

Я иду из магазина, несу домой пакет с сахарным песком. Начинается дождь, бумажный пакет размокает и разваливается у меня в руках прямо на ступеньках у подъезда. Дома отец говорит, что знает, почему наша улица называется ново-песчаной – потому что некоторые посыпают её сахарным песком.

У меня были постоянные обязанности: выносить помойное ведро и ходить в булочную. Во времена кукурузизации в магазинах пропал белый хлеб. То есть теоретически он был, но не совсем такой, к какому все привыкли. Этот хлеб был подешевле, но в него клали половину, а то и больше, муки кукурузной, он был жесткий и сырой, как будто не пропеченный и по цвету темнее настоящего. До этого я брал два батона белого по 13 копеек и половинку черного (8). Сейчас стал покупать один двойной батон за 20 копеек и ту же половинку. На это мне нужно было меньше тридцати копеек, но мать выдала мне дежурный рубль, на случай, если выбросят настоящий хлеб. Однажды пришел в булочную, народу подозрительно много и хлеб на прилавке белый, как настоящий. Я набрал полную сумку, принес домой, а хлеб тот же кукурузный, только совсем не пропеченный, от того и светлый. Облом-с.

Получили в домоуправлении карточки на лимоны. Стоим с матерью в длиннющей очереди в Продовольственном напротив. Выкупили килограмм пять, если не больше, очищенных лимонов. Зачем они нам? Ажиотаж!

В коридоре телефон, черный, старый, с цифрами и буквами. (Тогда в московских номерах первой шла буква, дальше пятизначный номер), Наш номер начинался с Д-7 и лишь одной цифрой отличался от номера телефона кинотеатра Дружба, располагавшегося в доме напротив. Звонок. Сосед, пожарник в майке с подтяжками берет трубку. На том конце провода тоненький детский голос:

– Это Дружба?

Сосед:

– Нет, вражда!

Детский голос, после некоторого замешательства:

– А какой у вас сегодня фильм?

Сосед:

– Баба Яга, седьмая серия!

Вешает трубку и довольный собой удаляется, думает, что удачно пошутил.

Отец приносит домой пневматическую винтовку. В ящик из-под посылки насыпаем песок и делаем мишень. Стреляю от окон к двери или из одной комнаты в другую.

Тир в Ленинградском парке. Беру три пули, стреляю. Долго стреляю. Своих пуль полный карман. Попадаю очень часто – дома натренировался. Меня начинают оттуда гонять.

Поляна в лесочке на ЦСКА. Я начал заниматься стрельбой из лука. Инструктаж мне дает Жилин, пятнадцатилетний капитан (пятнадцать лет в капитанах проходил). У меня дюралевый лук, колчан со стрелами через плечо. На правой руке перчатка на два пальца, на левой – защита из толстой кожи до локтя. Всё по-взрослому. Стреляю хорошо, но недолго. Тут все сами по себе. Пришел – стреляй, не пришел, ну и хрен с тобой. Обидно.

Тот же лесочек. Задняя сторона гостиницы. Свистим. Из окна первого этажа высовывается, один из лучших хоккейных защитников в мире. Мы ему пачку сигарет, он нам шикарную клюшку. Вот хоккеистами у нас занимаются – даже из гостиницы не выпускают! В хоккейную школу ЦСКА я не пошел сам, я никак не могу научиться поворачивать на скорости в правую сторону.

В том же лесочке, двое балбесов, гораздо старше нас, стреляют в нас из пневматической винтовки. Они думают, что это больно, но не смертельно. Пуля попадает мне в пряжку ремня. Я ужасаюсь гораздо позже, когда вдруг вспоминаю, как погиб начальник стрелкового манежа ЦСКА. Спортсмен чистил пневматический пистолет, проверил вроде бы – пули нет, и нажал на спуск. А пуля была, и она попала в живот начальнику тира. До госпиталя его не довезли. Умер в машине скорой.

Стрелковый манеж ЦСКА на Комсомольском проспекте. Соревнования. Мы с сестрой едим трубочки с кремом. Друзья отца Лев Матвеевич в военной форме, вечный второй на чемпионатах мира и олимпиадах по стрельбе из пистолета, и его жена Елена Михайловна с татарской фамилией начинающейся на букву Э. Если по ошибке написать букву Е, то получается неприлично производно от чисто мужского органа. Письма с такой ошибкой она выбрасывает не читая.