Кристоф Бурсейе - Карлос Кастанеда: Истина лжи Страница 17

Джон Уоллес, который, кроме того, преподает психологию в Ирвине, становится не только восторженным учеником, но и «глубоко верующим». Он знакомится с Карлосом весной 1972 года. Писатель ясно дает понять, что обладает магической силой.

Джон Уоллес рассказывает об этом разоблачительную историю. Однажды они с Карлосом договорились вместе пообедать. Но в назначенный час Кастанеда не появился. Раздосадованный Уоллес отправился к его помощнице Розмари Ли. Та успокоила профессора: Карлосу пришлось срочно выехать в Мексику. Успокоенный Уоллес вышел из кабинета и столкнулся нос к носу… с Карлосом. Но разве он не должен быть сейчас в Мексике? Кастанеда с невероятным апломбом ответил: «Я в Мексике». И пошел своей дорогой, как ни в чем не бывало. Уоллес остолбенел от такого загадочного ответа. Карлос часто пользуется этим приемом вездесущности. Способен ли он и правда находиться одновременно в двух разных местах? Джон Уоллес хочет в это верить. И Карлос искусно поддерживает свою скандальную репутацию. В статье, напечатанной в «Виллидж войс» Рональд Сакеник описывает похожий случай. После кон- ференции с участием Анаис Нин он столкнулся с Карлосом в кафе. Тот уклонился от разговора, пробормотав только: «Я в Мексике, мне надо спешить».

Маргарет Раньян часто вскользь упоминает о том, что ее бывший любовник считал себя не простым смертным. Она описывает необъяснимый случай, произошедший в 1960 году. Она ждала звонка Карлоса, который уехал в Мексику. Вдруг на кухне раздался грохот, похожий на выстрел. Маргарет бросилась туда. Хрустальное блюдо только что разлетелось на тысячу осколков. Невозможно объяснить, как это произошло. Блюдо спокойно стояло в шкафу, и никто его не трогал. На следующий день позвонил Карлос. Он пожаловался, что вчера не смог дозвониться, потому что линия была занята. И женщина делает вывод, что Карлос Кастанеда набрал номер как раз тогда, когда блюдо разбилось само собой. Значит, Карлос обладает необыкновенной силой? Маргарет Раньян дает понять, что Кастанеда вполне мог воспользоваться телекинезом и уничтожить блюдо на расстоянии.

Как бы там ни было, писателю, судя по всему, хочется иметь учеников. Можно ли сделать вывод, что в 1971 году он создал небольшую группу последователей, в которую могли входить Беверли Медж Эймс, Марга-рета Нието, Кетлин Полман, Мери Джоан Баркер, Мэрией Симко, Глория Гарвин, Реджин Тол, Розмари Ли или Джон Уоллес?

Ходит много разных слухов. Правда ли, что его окружают приближенные женщины — колдуньи, ученицы, сотрудницы, союзницы и… любовницы? Возможно, семинар в Ирвине стал ключевым этапом. Будущая подруга Карлоса Эми Уоллес подтверждает, что группа была довольно малочисленная. И подчеркивает, что Кастанеда мог образовать ее после выхода «Учения дона Хуана» в 1968 году. Со студентами Ирвина писатель загадочен и немногословен. Он играет с ними, как кошка с мышью. Правда ли, что предметы, которых он касается, приобретают таинственную силу земли? Он боится собак. Быть может, это «союзники»?

Впечатление такое, что литературный вымысел незаметно проникает в реальную жизнь.

Пока в Соединенных Штатах вокруг Карлоса Кастанеды бушуют страсти восхищения и недоверия, на сцене появляется французский «бродяга», которому предстоит сыграть решающую роль в выходе перуанского писателя на международный рынок. Марсель Кан совсем не похож на профессора. Но можно ли считать его хиппи? Не так давно он сотрудничал с ультралевым изданием «Социализм и варварство». Теперь он вращается в кругах представителей контр-культуры и увлекается американскими индейцами племени хопис. В конце шестидесятых он живет в Калифорнии и знакомится с Карлосом Кастанедой.

Несколько месяцев спустя Кан связывается с Жан-Мишелем Гутье. Тот совместно с Франсуа Ди Дио создает издательство сюрреалистского профиля «Черное солнце», которое с 1952 года будет выпускать замечательные книги. Листая каталог «Черного солнца», встречаешь имена Жерара Леграна, Бернарда Хейдси-ка, Жан-Кларанса Ламбера, Алена Жоффруа, Джойс Мансур, Клода Пельё.

Кастанеда и Кан встречаются во Франции «где-то в 1968 году»[20]. Кан становится посланником Карлоса. Как могло случиться, что писатель до сих пор не переведен, если его первая книга вызвала настоящую бурю? Он настаивает на одном пункте, который считает особенно важным: французский издатель такого автора не должен принадлежать к издательскому миру. Столь маргинальный автор заслуживает маргинального и изобретательного издателя.

«Трава дьявола и маленький дымок» выходит во Франции во втором квартале 1972 года в переводе Марселя Кана, Николь Менан и Анри Сильвестра. Сочность французского названия, которое сильно отличается от оригинала, будет оценена высоко. Дословный перевод английского заглавия звучит так: «Учение дона Хуана, путь знания индейцев яки» («The Teachings of don Juan, A Yaqui Way of Knowledge»).

Важная деталь: заглавие «Трава дьявола и маленький дымок» было предложено самим Карлосом Кастанедой. Таким образом, для Франции книга имеет иную поэтическую окраску с согласия самого писателя. На задней стороне обложки каждой книги, издаваемой «Черным солнцем», стоит цитата оккультиста Элифаса Леви: «Храбрец, который осмеливается смотреть прямо на солнце, бывает ослеплен, и для него солнце становится черным». Слова, вполне достойные дона Хуана.

Когда книга выходит во Франции, споры в Америке в самом разгаре. Кем считать Кастанеду — антропологом, шарлатаном или поэтом? По мнению сюрреалистов, он объединяет в себе все три ипостаси. Разве Артур Краван не считал себя одновременно поэтом, боксером, искателем приключений, дезертиром и памфлетистом? Кастанеда также выглядит смутьяном, нарушителем мирового порядка, алхимиком-одиночкой. Его считают мошенником? Какая разница, если его так называемое антропологическое исследование открывает окно в иной мир? Реакция французских читателей на книгу Карлоса Кастанеды кажется совершенно необычной, если учесть, что по эту сторону Атлантики никого особенно не волнует, гений ли этот писатель-колдун или обманщик. «Трава дьявола и маленький дымок» вполне соответствует своеобразию сюрреалистического взгляда на жизнь. В 1974 году издательская группа «Черное солнце» даже выпустит великолепную упаковку, где книга Кастанеды поместится рядом с подставками работы скульптора Джованны, символизирующими ответы на вопросы.

Вышедшее в 1972 году «Путешествие в Икстлан» знаменует новый поворот событий. «Ученое издание» имеет подзаголовок «Уроки дона Хуана». Похоже, автор с каждым разом придает книге новое звучание. Карлос все больше удаляется от «научности», в то время как «мистико-поэти-ческое» начало занимает еще более значимое место.

Книга задумана как описание третьего цикла обучения, начавшегося 22 мая 1971 года. Однако придется дочитать до 215-й страницы, чтобы дойти наконец до этого нового этапа.

Большая часть книги посвящена так называемой новой редакции встреч, произошедших между 1960 и 1962 годами. Ее особенность в том, что она совершенно не похожа на две предыдущие. Напрашивается вывод, что в 1972 году Кастанеду уже не волнует, поверят ли ему. Он заново пересказывает историю обучения, которую описывал раньше, но преподносит ее под другим соусом. Есть в этом как бы негласное признание в том, что история вымышленная.

Автор снова и снова оттачивает своих персонажей, как ему вздумается, не заботясь о хронологии. Но разве разрушение времени не пронизано философским смыслом? Разве еще недавно дон Хуан не говорил, что необходимо выйти за пределы будущего? Время воина не имеет ничего общего с движением стрелки часов.

Наплевав на всякое правдоподобие, ведя рассказ о событиях, произошедших между 1960 и 1962 годами в книге от 1971 года, Кастанеда пересказывает историю по-другому. Может ли выход за пределы будущего помочь понять сущность времени?

В «Колесе времени», опубликованном в 1998 году, Кастанеда подчеркивает свой статус ученика: «Когда я писал «Путешествие в Икстлан», вокруг меня воцарилась самая загадочная атмосфера. Дон Хуан Матус предписал мне очень строгие правила поведения в повседневной жизни».

В чем состоят эти строгие правила, которые отмечают новый этап посвящения? «Прежде всего, я должен был стереть историю своей жизни любыми возможными средствами. Затем избавиться от привычек и всякой повседневной рутины. Наконец, он попросил меня расстаться с чувством собственной значимости».

Дон Хуан просит Карлоса «забыть прошлое», отдаться неведомому. Часто повторяемая ложь находит здесь эзотерическое оправдание. Стирание прошлого в конечном счете позволяет уничтожить собственное «я».

В «Путешествии в Икстлан» дон Хуан требует, чтобы Карлос молчал о своей «личной жизни». Он берет его в свидетели. Что мы знаем о старом индейце? Ничего или почти ничего. Но такая таинственность не случайна: «Мало-помалу я окружил свою жизнь туманом. Теперь никто не может знать наверняка, кто я и что я делаю». А вскоре дон Хуан оправдывает и ложь: «Мне нет дела до лжи или правды {…). Ложь может быть ложью лишь для того, у кого есть прошлое».