Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания - Гроф Станислав Страница 18

Однако отсутствие фиксированных пространственных и временных координат не делает архетипический мир онтологически менее реальным. Встречи с мифологическими существами и посещения мифических краев, переживаемые в холотропных состояниях, могут быть столь же реальны во всех отношениях, как и события нашей повседневной жизни, и даже более того. Архетипическая сфера — это не плод человеческой фантазии и воображения; она существует независимо от нас и в высокой степени автономна. В то же время ее движущие силы, видимо, тесно связаны с материальной реальностью и с человеческой жизнью.

Архетипы явно представляют собой более высокий порядок, нежели события материального мира, они управляют происходящим в повседневной реальности, формируют его и снабжают информацией. Холотропные прозрения относительно данных связей согласуются с идеями, которые мы находим в книгах последователей юнговской психологии. Эти авторы показали, что наши личности, поступки и судьбы можно истолковать в терминах архетипических божественных принципов, действующих через наше бессознательное или в нем (Bolen 1984, 1989), и что в наших повседневных человеческих драмах мы сами разыгрываем различные мифологические темы (Campbell 1972).

Следующее переживание сорокадвухлетнего антрополога Хелен иллюстрирует, как в холотропных состояниях воспринимается архетипический мир и какие прозрения могут нас посетить.

Открывшаяся последовательность была так грандиозна и величественна, что, даже просто вспоминая о ней, я до сих пор ощущаю благоговейный трепет. Это было видение мира, в чем-то сходного с нашей повседневной реальностью, однако никогда прежде я не могла бы и вообразить количество энергии, которым был наделен этот мир, и масштабы его существования. Я видела величавые антропоморфные фигуры, женские и мужские, облаченные в великолепные одеяния и излучавшие невероятную мощь. Все это напоминало древнегреческие описания горы Олимп, где пировали боги, вкушая нектар и амброзию. Но это переживание было намного грандиознее всего, что я прежде связывала с этим образом.

Эти сверхчеловеческие существа находились как бы в некоем социальном взаимодействии, но, казалось, их отношения имели огромную значимость. Я чувствовала, что все происходящее тесно связано с нашей повседневной реальностью и определяет события материального мира. Мне особенно запомнилась одна впечатляющая подробность, которую можно использовать для иллюстрации этой связи и соответствующих измерений. В какой-то миг я увидела на пальце одного из этих божественных существ изумительный перстень с камнем, который показался мне космическим вариантом алмаза. Свет, преломленный одной из его граней, поразил меня ослепительной вспышкой, и я поняла, что он проецируется в наш мир как взрыв атомной бомбы.

Позднее я сопоставила это переживание с кинофильмом, который видела некоторое время назад. По-моему фильм назывался «Золотое руно» и рассказывал о приключениях Ясона и аргонавтов. События в этом фильме разворачивались на двух уровнях. Один из них изображал мир олимпийских богов, их взаимоотношения, дела, конфликты, разногласия и союзы. Каждое из этих божеств имело в космосе свою сферу влияния. Что же до героев истории, то для одних богов они были любимцами, а для других — мишенями для гнева. Эмоции богов проявлялись на земном плане как динамика природных стихий, внезапных поворотов судьбы или важных столкновений между людьми.

Пережив такой опыт и связанные с ним прозрения, я с сожалением вспоминаю ученое высокомерие, с каким обычно отвергала космологии «примитивных культур», считая их суевериями и магическими измышлениями. Я поняла, что мое высокомерие отражало недальновидную позицию нашего общества по отношению к необычным состояниям сознания. Мне стало совершенно ясно, что, серьезно изучив наблюдения, полученные в таких состояниях, мы не можем не подвергнуть свое материалистическое мировоззрение коренному пересмотру. Нам вовсе не обязательно использовать такие понятия, как «божества» и «демоны», которые характерны для «примитивных» культур; мы могли бы заменить их более приемлемыми терминами, например «архетипические образы». Так или иначе, познакомившись с архетипическим измерением, мы уже не можем игнорировать или отрицать его существование и его важность в мироздании.

Приведенный выше рассказ описывает видения небесных архетипических сфер, однако некоторым людям дано «посетить» сферы, населенные существами тьмы, известными нам из мифологических описаний адов и преисподних в разных культурах. Примером такого переживания служит следующий рассказ, записанный сорокалетним преподавателем Арнольдом.

Очередная последовательность увела меня в мир подземных туннелей, очень похожих на канализационные системы всех мегаполисов — Нью-Йорка, Парижа, Лондона, Токио… Казалось, я непосредственным образом знакомился с инфраструктурами этих городов, необходимыми для их существования, во всех деталях. К собственному удивлению, вдруг обнаружил, что в этих туннелях существовал целый мир, сокрытый от большинства людей и, как правило, ими непонятый. Я все глубже и глубже погружался в систему темных лабиринтов, пока не понял, что сфера, куда я вступаю, более не принадлежит миру нашей повседневной реальности.

И хотя я определенно ощущал, что нахожусь в глубочайших недрах земли, на самом деле это была мифологическая сфера, населенная странными архетипическими созданиями. Мне казалось, я наблюдал инфраструктуру космоса, необходимую для его существования и должного функционирования. Подобно подземному миру городов, она скрыта от глаз. Я видел ее обитателей — гигантских и ужасных хтонических существ фантастических форм. Они были наделены колоссальными энергиями, которые наводили на мысль о тектонических разломах, землетрясениях и извержениях вулканов.

Я невольно почувствовал огромную признательность этим неприхотливыми созданиями, которые живут во мраке, терпеливо делая свою неблагодарную работу — приводя в движение механизмы Вселенной. Они были явно рады моему приходу и польщены моими невысказанными похвалами. Казалось, они привыкли к тому, что их боятся и отвергают, и проявляли почти детскую жажду любви и понимания.

Эти переживания свидетельствуют о существовании множества измерений реальности, которые не являются частью феноменального мира нашей повседневной жизни. Они представляют собой иные типы и уровни эмпирических реальностей и, если провести аналогию с миром современной электроники, иные «космические каналы». Обычно мы принимаем материальный мир со всеми его чудесами и сложностями как нечто само собой разумеющееся и отвергаем возможность существования других сфер реальности. Однако если вдуматься, то сама по себе тайна бытия (тот факт, что вообще что-то существует и что возможно переживать любые миры) является настолько громадной и ошеломляющей, что вопрос о специфике природы и содержания этих миров начинает звучит попросту банально.

Любование красотой тихоокеанского заката, Большим каньоном или панорамой Манхэттена в широком смысле не менее чудесно, чем встреча с небесами Шивы или египетским царством мертвых. Если мы принимаем существование высшего принципа, или начала, имеющего в своем распоряжении технологию сознания и способного порождать переживания, то представляется вполне возможным, что этот принцип может творить реальности со множеством различных характеристик. Здесь можно провести параллель с задачей съемочной группы, используя существующую технологию, выпускать фильмы или программы на темы не из повседневной жизни, а из мифологии.

Поскольку индуистские философы говорят о космическом процессе как о лиле, или божественной игре, то, пожалуй, уместно проиллюстрировать холотропные прозрения относительно природы реальности, используя аналогию с кинофильмом, который является современной технической версией магического представления. Намерение режиссеров состоит в создании приемлемого факсимиле, «правдоподобной» версии материальной реальности. Для достижения этой цели они применяют все доступные средства. Обычно зрителю очень легко вообразить, что сцены, разворачивающиеся на экране, представляют собой реальные события в материальном мире. В некоторых случаях фильм оказывает на зрителей такое сильное воздействие, что эмоционально они воспринимают его как реальность. Это происходит вопреки тому, что умом они сознают, что все ими наблюдаемое — просто игра электромагнитных волн различной частоты внутри единого неделимого светового поля.