Олег Радзинский - Суринам Страница 19

У конца причала их ждал Дези. Он кивнул Илье и что-то спросил у Ваутера. Ваутер показал на лодку. Дези снова кивнул и жестом позвал Илью за собой. Илья повернулся попрощаться с Ваутером; он хотел сказать что-нибудь хорошее, поблагодарить за заботу, но не мог. Они постояли немного, молча, глядя друг мимо друга. Ваутер повернулся и пошёл обратно к воде.

В «ренджровере» их никто не ждал. Илья расстроился: он надеялся, что там будет Адри. Ничего, подумал Илья, сейчас они приедут в Хасьенду, и он её увидит. Илья сидел рядом с Дези и думал обо всём, что он ей расскажет и как страшно это было. Он думал о них двоих и как их теперь будет трое.

Они ехали уже минут сорок, но город всё не начинался; вдоль асфальтовой полосы лепились развалюхи. Дорога стала шире, и Илья заметил, что они едут мимо лётного поля, мимо аэропорта. Вдруг Дези повернул к длинному одноэтажному зданию, на котором Илья прочёл: Johan Adolf Pengel International Airport.

Машина остановилась, Дези выключил мотор и вышел, оставив Илью одного.

Илья подумал, что они кого-то встречают. Кого? Дези открыл багажник, и Илья увидел, что тот достаёт его сумку, которая осталась у Рутгелтов. Илья вышел из машины. Дези поставил сумку на землю, расстегнул большой накладной карман своей рубашки-сафари и вынул американский паспорт с вложенным в него билетом. Даже не глядя, Илья знал, что это его паспорт. И его билет.

Дези сказал что-то по-голландски и махнул в сторону здания. Он показал на часы и отдал Илье паспорт и билет.

— А где Адри? — спросил Илья по-английски. — Внутри?

Дези покачал головой. Он снова показал на здание терминала и ткнул чёрным крючковатым пальцем в билет.

— Адри? — Илья махнул рукой в сторону входа. — Адри? Там?

Дези пожал плечами. Он повернулся и пошёл к машине.

Илья догнал его:

— Адри? Миссис Рутгелт? Где все?

— Begrijp niet, — сказал Дези. — Ik begrijp om het even wat niet.

Илья пожал плечами: он ничего не понимал. Дези сел в машину и завёл мотор. Он высунулся из окна «ренджровера» и показал Илье на здание аэропорта. Затем Дези сымитировал звук взлетающего самолёта и ткнул пальцем в часы у себя на запястье. Потом Дези уехал.

Илья был потерян. Где Адри? Где Рутгелты? Почему его привезли в аэропорт одного? После всего, что с ним случилось?

Он взял сумку и отошёл в тень, где под навесом, сидя на корточках, курили суринамцы в белых рубашках. Илья сел на сумку и достал билет.

Кто-то поменял дату отлёта: на месте прежней даты был вклеен маленький цветной ярлык. На ярлыке стоял круглый штамп. Кто-то, пока он был в джунглях, взял его билет и поменял дату на сегодняшнюю. Илья посмотрел на число и вскочил на ноги: по билету выходило, что сегодня первое декабря. Этого не могло быть: Илья точно знал, что они уплыли из Парамарибо вечером двадцать девятого ноября. Стало быть, тридцатого они разбили лагерь на реке. Они пробыли в джунглях четыре дня, да ещё минимум день он и Ваутер плыли обратно. Выходило, что сегодня должно быть шестое число. И это не учитывая время, которое Илья пролежал в джунглях после того, как на него напал Ам Баке.

Куда-то делись пять дней. Илья помотал головой. Вдруг он всё понял и успокоился: конечно же сегодня шестое, просто билет поменяли на первое число, а он всё это время был в лагере на реке. Оставалось только неясным, зачем поменяли дату билета. Кто это сделал? И зачем его привезли в аэропорт с просроченным билетом?

Но теперь, когда он во всём разобрался, его снова волновало только одно: где Адри? Он хотел её видеть, сейчас, немедленно. Илья взял сумку, кивнул сидящим на корточках мужчинам и прошёл внутрь здания. Или Адри ждала его там, или она улетела в Нью-Йорк и они встретятся дома.

Аэропорт состоял из большого зала, длинного прямоугольника со стендами, где продавалась еда. Стенды назывались «Кафе». Илья прошёл сквозь привычную суету расставаний и встреч и не нашёл Адри. Ему стало тревожно. Только теперь он догадался посмотреть на табло.

Было первое декабря. Палочка первого числа светилась на табло отлётов и прилётов, отрицая весь смысл времени. Илье стало жарко; он не мог понять, что происходит: как пять дней могли уместиться в один.

Он пошёл к стойке регистрации нью-йоркского полёта, надеясь найти Адри там. Сейчас ему был нужен кто-то, кто ему всё объяснит.

До отлёта оставалось три часа, но множество людей уже бессмысленно толпились у стойки с надписью «Майами». Илья помнил, что самолёт садится в Майами по пути в Нью-Йорк, и то, что хотя бы это осталось прежним в его теперешней зыбкой реальности, обрадовало Илью.

Адри здесь не было. Илья обошёл толпу ещё раз, надеясь, что он её просто пропустил. Он подумал и — негромко — позвал её по имени. Несколько человек обернулись; Илье стало неудобно, и он отошёл к стендам с едой.

Хотелось пить. Илья знал, что его бумажник лежит во внутреннем кармане сумки. Он расстегнул молнию и достал бумажник; деньги можно было не менять, в Суринаме все и везде принимали доллары.

Вместе с бумажником из сумки выпал ещё один билет. Илья знал, чей это билет, не смотря. Это был билет Адри; он забрал его у Адри в Нью-Йорке, когда увидел, что она просто сунула билет в карман джинсов. Илья боялся, что она его обязательно потеряет.

Если билет был здесь, то и Адри была здесь; она ещё не улетела из Суринама, по крайней мере, она не улетела в Нью-Йорк. А если Адри не улетела в Нью-Йорк, то и ему было незачем туда лететь. Он должен был её найти и понять, что происходит. Илья взял сумку и пошёл на улицу.

Он остановился у курящих на корточках суринамцев и, махнув рукой куда-то в сторону, сказал:

— Парамарибо.

Один из них плюнул на асфальт и потушил в плевке сигарету. Окурок он засунул за ухо, встал и пошёл к старой, без определённого цвета машине.

Сиденья обжигали кожу, и нечем было дышать. Водитель обернулся и посмотрел на Илью. Илья вдруг осознал, что не знает адреса Хасьенды.

— Рутгелты, — попросил Илья. Он помнил, что их тут все знают. — К Рутгелтам, пожалуйста, — добавил он по-английски.

Водитель пожал плечами. Он не знал Рутгелтов.

— Рутгелты, — повторил Илья. — Рут-гел-ты. Водитель что-то сказал, но Илья даже не понял, на каком языке. Водитель покачал головой.

И тут Илья вспомнил:

— Хасьенда Тимасу. Хасьенда Тимасу. Ома Ван Меерс.

Водитель кивнул и завёл мотор. Машина тронулась рывком. Илья откинулся на неудобное рваное сиденье и закрыл глаза: он ехал домой. Там ему всё объяснят. Там Адри.

ПАРАМАРИБО 7

АЭРОПОРТ, обслуживающий Парамарибо, на самом деле находится в другом городе — Зандериж, в сорока километрах к югу от столицы. Путь вроде и не долгий, но скоро начался несильный дневной дождь, и машины выстроились гуськом на север.

Парамарибо, бывший торговый пункт, основанный голландцами в шестнадцатом веке, был оккупирован Британией в 1630-м. Он оставался британским ещё тридцать семь лет, пока Голландия не согласилась обменять на свою потерянную колонию принадлежащий ей маленький остров в Северной Америке, который голландцы называли Nieuw Amsterdam. Позже остров стал известен во всём мире под своим нынешним именем — Манхэттен.

Парамарибо в то время звался Форт Зеландия и рос сперва вдоль реки Суринам, давшей впоследствии имя всей стране, а затем вокруг Onafhankeligkheidsplein, площади Независимости. Машина, что везла Илью, объехала эту площадь и двинулась мимо Палментуин Парк на восток.

Скоро они въехали в тенистую короткую аллею, которая заканчивалась знакомыми Илье воротами Хасьенды, единственного дома на всей улице.

Охраны в камуфляже, всегда — как помнил Илья — дежурившей у ворот, сейчас не было. Он попросил водителя погудеть, но никто не появился. Илья расплатился, взял сумку и посмотрел, как привезшая его машина пропала за углом.

Он остался один.

На воротах не было звонка. Илья обыскал ворота два раза и не нашёл никаких следов звонка или интеркома. На верхней раме красивых кованых ворот были установлены камеры, по одной с каждой стороны. Илья помахал в камеру слева, затем повернулся направо. Камеры безжизненно смотрели в ответ стеклянными дулами объективов. Илья сделал шаг назад. Камеры остались безучастны.

Такой возможности Илья не предусматривал: в доме всегда кто-то оставался, всегда было много народа, обслуживавшего сад и прочее хозяйство. Ситуация, при которой в Хасьенде может никого не быть, казалась невероятной. Илья отошёл в тень незнакомого ему дерева и сел на сумку.

Он понимал, что кто-нибудь обязательно появится, не может не появиться. Охрана должна охранять, значит, должна быть у ворот и просто отошла на несколько минут. Садовые рабочие должны работать в саду и через какое-то время обязательно его заметят. Если Рутгелты сейчас не дома, они вернутся домой позже. А если дома, то кто-нибудь увидит Илью и скажет мистеру Рутгелту; Илья почему-то надеялся на него больше всего.