Брюс Липтон - Спонтанная эволюция: Позитивное будущее и как туда добраться Страница 19

1. Как мы сюда попали?

Благодаря Божественному вмешательству.

2. Зачем мы здесь?

Для игры в игру «мораль».

3. Если мы уже здесь, то как извлечь из этого обстоятельства наибольшую пользу?

Следовать Писанию, а то хуже будет.

Утверждая, что жизнь по своей природе мимолетна и несправедлива, церковь делает очень привлекательное предложение: поступай, как мы велим, и сможешь войти в Златые Врата, чтобы обрести жизнь вечную в царстве Бога единого. Ее маркетинговая политика прямолинейна и эффективна: купишь наш продукт — попадешь на Небеса; не купишь — отправишься прямиком в ад.

Вслед за введением религиозной иерархии церковь установила многочисленные правила на контролируемых ею территориях и стала применять пытки и репрессии Именем Божьим. Самопровозглашенная непогрешимость церкви означала абсолютное знание. А поскольку знание — сила, абсолютное знание — абсолютная сила. Любые попытки оспорить претензии церкви на непогрешимость расценивались как ересь и карались смертью, что дало церковным властям практически неограниченную власть над людьми.

Церковь настолько возгордилась своим абсолютным знанием, а абсолютная власть настолько развратила ее, что эти ее пороки стали видны как на ладони. В результате она утратила в глазах людей свое высочайшее положение самого авторитетного арбитра в вопросах истины для цивилизации.

Ключевое событие, пошатнувшее владычество церкви, произошло в 1517 году, когда немецкий монах и учитель Мартин Лютер выступил против торговли индульгенциями — своего рода пропусками в рай, которые католическая церковь продавала зажиточным грешникам. Действия Лютера положили начало протестантской реформации, в результате которой влияние церкви сильно пошатнулось. Далее усилиями таких людей, как Декарт, Бэкон, Ньютон, и многих других ученых путь человеческой эволюции утратил строгую ориентацию на духовную сферу и наука вплотную взялась за раскрытие тайн физической Вселенной.

В конце XVII и в начале XVIII веков эволюционный путь опять привел человечество в серединную точку равновесия между духом и материей. Западная цивилизация вступила в эпоху Просвещения — это было европейское интеллектуальное движение, проповедовавшее идеалы разума, отстаивавшее фундаментальную ценность личности и критиковавшее монотеистическую религиозную традицию. Философы Просвещения утверждали, что Бог и Природа едины и человек может научиться жить в гармонии с Богом благодаря научному постижению Природы.

Любопытно, что характерная для философии Просвещения идея равновесия между духом и материей берет начало в исследовании анимистической культуры американских индейцев, осуществленном французским философом Жан-Жаком Руссо. Он описывал коренных американцев как благородных дикарей, в которых воплощены врожденные добродетели человека, свободного от развращающего влияния цивилизации. Созданный Руссо идеализированный образ индейца настолько впечатлил современников, что пробудил волну иммиграции в новообразованные колонии в Америке.

Многие из отцов-основателей Америки были деистами — последователями философии Просвещения. Они верили в некую Высшую Сущность, однако отказывались признавать сверхъестественное божество, повелевающее человечеством. Их верования были основаны на «естественном законе и разуме». Подобно анимистам, жившим восемью тысячами годами ранее, деисты чтили свои взаимоотношения как с материальной, так и с нематериальной сферами Природы.

В основе Декларации независимости и Конституции США лежат философские идеи деизма, а также прямые заимствования принципов общественной организации, существовавшей у американских индейцев. Эти документы воплощают в себе совершенное равновесие между глубочайшей духовной истиной и элегантными физическими принципами материальной Вселенной. Основание Соединенных Штатов Америки[20] стало благоприятнейшим событием, ознаменовавшим возвращение цивилизации к идеальному равновесию между материей и духом.

Однако стрела времени никогда не прекращает своего полета, так что путь эволюции продолжился, миновав срединную точку и углубившись в еще не исследованную сферу материи — из мира горнего в этот материальный мир.

По мере того как цивилизация углублялась в материальную сферу, наука активно изучала физическую Вселенную, что привело к небывалому росту знаний и технологий. Это позволило добиться таких улучшений условий жизни, о каких прежде никто и мечтать не мог. Достаточно ли впечатляюще выглядит предание о совершенном Иисусом чудесном превращении воды в вино на фоне паровой машины, влекущей корабль к экзотическим берегам Востока, или вакцины, способной защитить человека от ужасов оспы? И все же, несмотря на все технологические чудеса, новейшая наука эпохи Просвещения не могла претендовать на титул «официального провайдера» истины для нашей цивилизации. Почему? Потому что она просто-напросто была не в силах предложить лучшую теорию происхождения человека, чем Библия. То есть истины, предлагаемые наукой, оставались вторичными по отношению к истинам, провозглашаемым церковью.

Деистический период — краткий промежуток времени, когда дух и материя опять оказались в гармонии и равновесии. Хотя такое равновесие продержалось недолго, оно указало на принципиальную возможность восстановления эволюционного баланса

Монотеизм опирался исключительно на веру. Но такие философы и ученые, как Фрэнсис Бэкон и Исаак Ньютон, предложили человечеству усомниться в религиозных догмах и самостоятельно заняться поисками ответов на свои вопросы. Люди этой эпохи стали считать критерием научной истины математическую обоснованность и предсказуемость описываемых процессов; родившиеся в результате развития такой науки технические чудеса стали основой индустриальной революции.

Между тем церковь отчаянно пыталась удержать в своих руках монополию на знание. Творчески мыслящим людям постоянно угрожала перспектива получить приглашение в управление святой инквизиции, а уж это ведомство умело внушить человеку «правильные мысли».

Кроме того, церковь сдерживала поиск знания, налагая запрет на некоторые области исследований, чем очень докучала ученым, стремившимся узнать о мире все, что только можно. Например, церковь объявила, что человеческое тело есть запретное царство, «тайна Божья», предназначенная только для Его глаз, и пытаться заглянуть туда — грех. Христиане не имели возможности заниматься врачеванием в силу запрета на изучение внутренних процессов человеческого тела. Так что медицина была уделом иудеев, мусульман и прочих, кого церковь считала неверными. Но вопреки церковному запрету на биологические исследования, ученые упорно продолжали изыскания в интересующих их областях.

Философ и математик Рене Декарт, а вслед за ним и Исаак Ньютон выдвинули постулат, что Вселенная представляет собой огромный механизм. Математические расчеты Ньютона были экстраполяцией точных законов, управляющих движением шестеренок в часах, на поведение небесных тел в Солнечной системе. Последователи Декарта и Ньютона не отрицали, что Бог мог быть творцом этого колоссального механизма. Однако предполагалось, что после того, как «мировые часы» были изготовлены и заведены, они работают без всякого божественного вмешательства — повинуясь одним лишь законам математики.

В мире, где во главу угла встала наука, Бог оказался настолько далеко от нашей планеты, что Его Творение уже функционировало полностью автономно. Последовавшая вслед за этим индустриальная революция и технологические изобретения вывели Бога еще дальше за рамки картины мира. К чему нам Бог, если мы, люди, способны творить собственные технологические чудеса?

Однако научный материализм стал преобладающей научной парадигмой нашей цивилизации лишь после того, как в середине XIX века на сцену истории вышел английский натуралист Чарльз Дарвин. Вспомните: базовая парадигма должна предоставить нам миф, отвечающий на три вечных вопроса. До публикации работы Дарвина «Происхождение видов» наука не могла ответить на вопрос «Как мы сюда попали?». А Дарвин выдвинул свою теорию эволюции, согласно которой человек произошел от низших форм жизни в результате длившихся миллионы лет наследственных изменений, направляемых нескончаемой борьбой за выживание. Люди в XIX веке довольно легко приняли теорию Дарвина, поскольку они были прекрасно знакомы с методами выведения новых пород животных и растений путем скрещивания.

Как только теория эволюции была принята в качестве научного факта, цивилизация очень скоро перестала считать церковь своим высшим авторитетом и признала в качестве «официального провайдера» истины научный материализм с его строго логическим мировоззрением.