Ксения Зубарева - Мы не свои во времени своем Страница 2

«Ухожу по своим же следам…»

Посвящение Юлии Григорьевне Коробицыной

Ухожу по своим же следам,А с небес слышен глас: «Аз воздам!»Кто уснул, тех уже не разбудим.

Уворачиваясь от плевков,Как от снайперски – зорких стрелков,Понимаем: целее не будем.

Или уши нам ватой заткнуть?Или некогда выбранный путьПоменять на бетон пьедестала?

Даже если дерзнуть и посметь,Впереди все одно – та же смерть.И от этого легче не стало.

Указатели сбиты в пути.Но от нашей осмысленной роли,Как от резкой осознанной болиНикогда никуда не уйти.

Степной Волк

Ю. Г. Коробицыной, моему «боевому товарищу» посвящается

Я – Степной Волк на исходе голодной весны.Мысли читаю, а помыслы мне не ясны.Или же Тигр, испещренный полосками лжи…Тигру, что волку, мы знаем, в неволе не жить!

Звери решают вопрос, неподвластный уму:Лучше убитому быть иль убить самому?Правда, как нож, проникает в сознания щель,И возникает вопрос: а живем ли вообще?

Не поиграешь ни с кармой, ни с долей – судьбой.Смерть не страшна. Быть убитым спасенным тобой,Вот что изранит сильнее клинка и огня,Вот что порой из седла выбивает меня!

«Это не родина!», – скажет Седой Господин.«Веришь в собратьев и в силу меча, паладин?Но почему же, ответь, не тебе одномуХочется морду задрать и повыть на луну?

Ты возвращаешься вновь на планету людей,Мудрый учитель, носитель великих идей!Но ожидает тебя изумления миг:Снова за школьною партой плохой ученик!»

Как же спасти от бесчестья мне душу мою?Я ведь в доспехах ложусь и в доспехах встаю.Но не от лезвия бритвы, не с пулей в виске,Словом навылет пробитый лежу на песке!

Люди проходят, печальный подводят итог:Нет у него ни любви, ни друзей, ни дорог…Я ж по забытым друзьям не томлюсь, не грущу,К дьяволу душу свою – не хочу, но тащу!

Белая Колоннада

Не надо слова «как-будто»,Ни в чем сомневаться не надо:Ты видел сегодня утромБелую Колоннаду.

Не за семью горами,Не в мире потустороннем,В проеме между домами,Вдали от глаз посторонних.

Ты шел лабиринтами улиц,На странника чуть похожий.От майского солнца щурясь,Такой, как и я, прохожий…

А люди спешили мимо,Позвякивали монеты.Наживы жаждой томимыС рассвета и до рассвета.

А ты все шептал: «Смотрите…», —Но был в неверии стоекСлепой и бесстрастный зритель,Бетонный рай новостроек,

Где будут зачеркнуты лицаОдним движением ночи.Где чудо не повторитсяДля тех, кто верить не хочет…

Не надо слова «как будто»,Ни в чем сомневаться не надо!Мы вместе видели утромБелую Колоннаду!

И пальцы ледяныеСогрела нежданная встреча.Так, значит, теперь – родные?И это уже навечно…

«Я стою посредине большого двора…»

Я стою посредине большого двора.Что таить: принимают меня «на ура».Мол, в тузы и в ферзи выбиваться пора,Ну, а мне надоела вся эта игра.

Я вокруг оглянусь, и в который уж разХолодком полоснет недоверие глаз.Только слышу, твердят, чтоб продолжил рассказ:«Ну-ка, что ты еще нам откроешь про нас?»

Мне пророчили славу, шепча за спиной:«Ну а, может, он просто душевнобольной?»Это правда, что, занятый мыслью одной,Я ходил по дороге другой стороной.

Но бывает, такая идет полоса,Когда жизнь у тебя, как у гончего пса.Для себя самого не урвать полчаса,А вокруг так хотят посмотреть «чудеса».

Так послушай совет: упаси тебя Бог,Хоть нечаянно высказать несколько строк.Потерпи, запасайся молчанием впрок,А не то докажи, будто ты не пророк!

У людей повелось с допотопных временИ входило в обычаи разных племен,Что кумиру и идолу били поклон,Но в душе стереглись стать такими, как он.

…Мы пытаемся крикнуть в мирской тесноте:«Времена изменились и люди не те…»Нет! Опять кто-то плавно парит в высоте,А назавтра другого несут на щите.

Что ж, себя на последний рывок сберегу,Распрощаюсь с последним своим «не могу»И уйду, ни следа не оставив врагуНа предательски чистом, холодном снегу.

Только правду не спрячешь меж слаженных строк,Да и незачем. Все понимают намек.Улыбаются, будто бы им невдомек,Ну а сами твердят поперек, поперек.

Да вдобавок еще обзовут подлецом.Все ж, наверное, лучше, чем просто глупцом.Кровь почуя, с издевкой в грязь бросят лицом:«Задушить таких надо, и дело с концом!»

Но уставший душой, поседевший от мукЯ не верю в понятие замкнутый круг.И из тысяч враждебно протянутых рукЯ почувствую ту, что протягивал друг.

Вот тогда я, пожалуй, уйти погожуИ с улыбкою слабость свою провожу.И немного волнуясь, ему предложу:«Хочешь, я тебе все расскажу?»

«…Не надо ни гаданий, ни пророчеств…»

…Не надо ни гаданий, ни пророчеств:Без племени, без имени, без отчествСлепые души сотен одиночествКричат во тьме над стынущей рекой.Еще надежда бьется в эти души,А мир стоит, прикрыв глаза и уши,И охраняет собственный покой.

Так немного всего и успели,Только – только пришли в этот мир.Ветер дует в открытые щелиНаших душ и забытых квартир.

И неважно, страданье ли, мор лиНас спешат за собой увести.Цепенеющим пальцам на горлеНе удастся беды отвести.

Мы не знаем, с какой мы планеты,Гости света и тьмы сыновья.Неужели на многие метрыНе найдется людского жилья?

Мы не видели чистого снега.Всюду холод и грязь во плоти.Мы устали от быстрого бега,Не пройдя половины пути.

Так послушай, послушай, послушай!Всю в надежде, слезах и стихахТы свою онемевшую душуДонеси в еще теплых руках!

Что нам горы, туманы и высиНа земле, где и бедность – порок?Нам скитаться по-песьи, по-лисьиПо обочинам грязных дорог.

Мы пускаемся в жизнь, как в изгнанье,Ветер в спину и резок, и свеж…Нам страданье дано в оправданьеБезнадежности наших надежд!

Но назад из Аидова царстваНе вернутся – зови не зови —Те, кого роковое бунтарствоНаконец довело до крови.

И уйдем, не оставив ни строчки,Время письма хоронит в золе…Вы ж такие, как мы, одиночкиНа пустой и безгласной земле.

Но все стены молчанья обрушив,Я прошу, я молю впопыхах:Ты свою онемевшую душуДонеси в еще теплых руках!

…Но кому онемевшую душуДонести в еще теплых руках?…

Сны

О, сколько б мы ни просили,Мы силой обделены.Живем мы в мире насилья,Но видим вещие сны.

Зависит от состоянья,От качества наших идей,Но слышим на расстояньиМы мысли близких людей.

И в зябкую эту полночь,Когда не достать рукой,Мы можем прийти на помощьХотя бы одной строкой!

За гранью земной удачиЖивем мы уж сколько лет.И вечер переиначилВ закат наших душ рассвет.

Но в темную эту замять,Когда подступает ночь,Один лишь светильник – памятьПрогонит смятенье прочь.

Так, значит, долой сомненья!Мы Силой наделены:В эпоху души забвеньяМы помним вещие сны.

Бег

Художнику – эзотерику Любови Егоровой посвящается

Когда на плечи лягут тениБольших домов в чужих дворах,Под ноги выбегут ступениИ проскрипят: «Старик, пора!»

Сними с подрамников полотна,Забудь все то, чем дорожил.У века веки сжаты плотно,Не пропускают миражи.

Вот он принюхался и замер…На то наш век и волкодав!С полуприкрытыми глазамиЖдет – дожидается, когда

Придет пора пустить по следу,Едва удерживая храпИ втайне празднуя победу,Две пары сильных песьих лап!

Под дождь попавшая палитраТечет, но это не для нас.Ведь когти, острые, как бритва,Уже терзают хрупкий наст.

И, словно вырвавшись из транса,Поймешь, что ты давно готовИз безвоздушного пространстваТьмой ослепленных городов

Бежать, не зная, что невзгоды —Удел рассудочных людей.Непредсказуемость свободы —Враг строгой данности идей.

Бежать из плена испытаний,Где каждый сам себе палач,От неизбежности желанийИ мимолетности удач.

И как бы в спину не кричали,Тебе бежать до той поры,Пока не встретишь на причалеТого, Кто Вышел из Игры.

Кто одиночество без краяСравнить с блаженством вечным мог.Того, кто, в мудрость не играя,Бродил по странам без дорог.

…Все пересуды, кривотолкиДавно остались за спиной.Кривого зеркала осколкиСмывает утренней волной.

И нет желания остаться,Воспеть вторично этот брег.А дым вчерашнего богатстваОсядет копотью на снег.

«Отказ от идеалов и идей-…»