Михаил Ахманов - Оглянись – пришельцы рядом! Страница 2

Недавно я узнал, что Сергей умер. Обстоятельства его смерти мне не известны; может быть, причина была естественной, но нельзя исключить, что он нарушил запрет и был наказан. Размышляя об этом, я ощущаю определенный дискомфорт. Не страх, а именно дискомфорт; мне обидно, что инопланетяне, братья по разуму, способны действовать с такой бесцеремонностью. Словно мафиози: первое предупреждение, второе, затем акция устрашения, а под занавес – несчастный случай с летальным исходом… Недостойные методы – да еще на планете, где Они всего лишь гости, а не хозяева!

Еще одним поводом для дискомфорта являлся сам Сергей, а теперь уже – память о нем. Я чувствую, что не могу оставить подобных ему людей один на один с неведомой инопланетной силой; это было бы бесчестно, трусливо, неблагородно! В конце концов, мы с ними – земляне, а значит, родные братья по разуму, а не какие-то там кузены, седьмая вода на киселе! Выход напрашивается сам собой: разделить риск на всех заинтересованных лиц или хотя бы сделать такую попытку. Что я и совершил – в рамках данной книги.

Я не знаю, насколько реальна обозначенная выше опасность. Быть может, мои писания лишь позабавят пришельцев, ибо в них нет ни грана правды – и тогда мы с вами, дорогой читатель, в полной безопасности. Но представим, что я угодил в яблочко с этой своей книгой, раскрыв некие тайны инопланетян. Тогда я – пропащий человек! Покойник! И вы вместе со мной, поскольку вы прочитали книгу от корки до корки и владеете запретной информацией. Поэтому я предупреждаю: если боитесь, не читайте! Сожгите мой труд или спустите в канализацию; еще можете подарить его шефу, который вас не любит, или тому парню, который обскакал вас в прошлом месяце по службе. Вероятней всего, с ними что-нибудь когда-нибудь случится.

Теперь, когда я вас заинтриговал, обращусь к толкованию термина «пришелец». Я буду употреблять его в двояком смысле, узком и широком, прямом и переносном. В первом случае под пришельцами понимаются Чужаки, то есть носители разума, возникшего в иных мирах либо в ином времени, прошлом или будущем. Оттуда, с далеких звезд или из бездны Хроноса, они и пришли к нам; они чужие на нашей Земле и в нашей эпохе. Чтобы подчеркнуть данный факт, все местоимения, относящиеся к таким пришельцам, я буду писать с заглавной буквы – Они, Их, Им.

В более широком смысле под пришельцами понимаются существа, чей облик, разум, физиология и психика отличны от некоего общечеловеческого стандарта. Сомневаюсь, что подобный стандарт существует и что науке в точности известно, каким должен быть «нормальный человек». Но мы легко выйдем из положения, если будем считать нормальным вас, мой читатель, кем бы вы ни были, мужчиной, женщиной, подростком или стариком. Это необходимое условие, а достаточное заключается в том, что вы разумны, но не гениальны, не обладаете паранормальными способностями, не склонны к извращениям и не являетесь скрытым мутантом или киборгом (вставные челюсти в счет не идут).

При таком подходе к проблеме в пришельческую категорию (то есть в группу «не похожих на меня») попадают многие субъекты, и вам становится ясен смысл названия моей книги: «Оглянись – пришельцы рядом!» Правомочен ли я так рассуждать? Почему бы и нет! В самом деле, вокруг полным-полно пришельцев, не похожих на вас и на меня. Достаточно привести такой пример: я, Михаил Ахманов – мужчина; значит, всякая женщина (в том числе моя жена) для меня – пришелец. Ведь женщины так отличны от мужчин – и обликом своим, и физиологией, и массой прочих деликатных обстоятельств. Напомню лишь об одном: они умеют рожать детей, а нам, мужчинам, не выродить даже вареной морковки. Пришелицы, настоящие пришелицы!

Собственно, как и все мы; мы пришли в этот мир неведомо откуда, и мы из него уйдем бог знает куда. Что и проиллюстрировал Гоген своей знаменитой картиной.

Мадейра, историк, включил голопроектор, и перед нами появилось изображение диска с изъеденным краем – темная поверхность с неясными, словно выдавленными на ней контурами. Они проступили отчетливей, и я увидел жуткое чудовище. Два распростертых крыла, под ними – хвост и когтистые лапы, а сверху – головы. Две головы, крысиная моча!

Плоские, с крючками на конце, с высунутыми языками! – Мы думаем, это какое-то животное, – пояснил Мадейра. – В древних книгах иногда попадаются обрывки картин с разными странными тварями. Возможно, этот монстр был приспособлен для полетов – видите, есть хвост и крылья и форма тела обтекаемая…

Необычное создание, но я готов признать, что такие твари существовали в прошлом, если… если б не две головы! Чему мы не имеем прецедентов! Мы решили…

Павел захохотал. Он согнулся, упершись локтями в колени, плечи его затряслись, щеки покраснели и увлажнились глаза. Он смеялся, всхлипывал, сопел, раскачивался, пока Эри не хлопнула его по спине.

– Простите, Мадейра… Не собираюсь обижать вас, но ваши недоумения так забавны… Это, друг мой, не реальное животное, а герб страны, в которой я когда-то жил, символ, отчеканенный на монете. Прототип герба – орел, одна из самых крупных хищных птиц. Орлы действительно летают, но голова у них одна.

Глава 2. Кое-что о методике

Этот раздел является своеобразным приложением к первой главе, и в нем я собираюсь разъяснить, почему меня угнетают писания уфологов и прочих космоэкстрасенсов. Действительно, о чем же сообщается в их книгах и статьях? О наблюдениях НЛО и встречах с их экипажами, о типах летательных аппаратов и разновидностях пришельцев, о всякого рода чудесах, которые могут быть Им приписаны – необычайные познания древних в математике и астрономии, железная колонна в Дели, статуи острова Пасхи, загадочный пещерный комплекс в бассейне Амазонки, мегалитические сооружения во всех частях света, Тунгусский метеорит и так далее, и тому подобное. Весь этот джентльменский набор кочует из книги в книгу, и я полагаю, что вы, мой читатель, с ним хорошо знакомы.

Должен признаться, что это бесконечное перечисление сомнительных фактов, связанных с пришельцами, зачаровывает и туманит рассудок, чего нам никак нельзя допустить. Наша задача – рассуждения на твердой основе аксиом! И поэтому в данной главе я поднесу вам отрезвляющее лекарство. Заодно я постараюсь продемонстрировать методику, которой буду пользоваться в дальнейшем. Мой метод отнюдь не критика и не огульное критиканство чужих трудов, а дедуктивные логические рассуждения (там, где это возможно) плюс фантазия, но не сказочная, а научная, основанная на достоверных фактах.

Дабы пояснить вам, что имеется в виду, я разобрал отрывок из книги Александра Горбовского «Факты, догадки, гипотезы» [5]. Замечу сразу, что не собираюсь обижать Горбовского; он написал неплохой научно-популярный труд со множеством любопытных фактов, и не его вина, что он – историк, а не математик, не физик или астроном.

Собственно, в книге Горбовского не упоминаются пришельцы, но я все-таки считаю ее уфологической – и вот по какой причине. В ней рассмотрены загадки древних цивилизаций и, в частности, их необъяснимые таинственные достижения в астрономии и космологии, в математике и металлургии, в архитектуре и географии. Горбовский полагает, что, быть может, на Земле существовала некогда высокоразвитая цивилизация, погибшая во время планетарной катастрофы, и что знания древних – отзвук ее былых достижений. Эта обветшалая гипотеза общеизвестна; она кочует из книги в книгу, от Блавацкой к Мулдашеву, но есть и другая, апологетом которой является Дэникен [2]: что наши предки – до всемирного Потопа или в историческую эпоху – имели контакты с инопланетянами и что пришельцы передали им некий объем научных знаний. Так что факты, изложенные Горбовским, можно трактовать по-разному, и в «уфологическом», и в «земном» смысле.

Лично я считаю, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Я готов приветствовать обе гипотезы (не верить в них, а признать их законное право на существование), если только факты, на которых они базируются более или менее достоверны. Еще раз напомню читателям, что достоверность уфологических фактов нас, собственно, не интересует, и я проведу разбор отрывка из книги Горбовского лишь затем, чтобы яснее продемонстрировать используемый нами логический метод. Или, если угодно, собственный здравый смысл.

Я выбрал отрывок, который озаглавлен «математика», и сделал это по двум причинам: во-первых, он невелик по объему, и я могу процитировать его полностью; во-вторых, спекуляции с математикой весьма опасны для неспециалиста. Математика – строгая дисциплина; тут каждый термин имеет свое определенное значение и должен стоять на своем месте. Я, как и Горбовский, не являюсь профессиональным математиком, но все же я – физик и вычислитель, а не историк, и мне легче разобраться с загадочными математическими познаниями древних.