Александр Афанасьев - Волхвы, колдуны упыри в религии древних славян Страница 21

0 чуме рогатого скота русские поселяне рассказывают, что это безобразная старуха, у которой руки с граблями; она называется Коровья или Товаряча. Смерть и сама редко заходит в села, а большею частию ее завозят. Показывается она преимущественно осенью и ранней весною, когда скотина начинает страдать от бескормицы и дурной погоды. В феврале месяце, по мнению крестьян, Коровья смерть пробегает по селам - чахлая и заморенная. Чтобы прогнать ее в леса и болота, совершается торжественный обряд опахивания, то есть около селения обводится круговая, со всех сторон замкнутая черта, через которую Чума не в силах переступить. Обряд этот употребляется и против холеры.

Я. Гримм сообщает следующий рассказ: встретила Чума крестьянина и попросила подвезти себя; узнавши дорогою свою спутницу, крестьянин стал молить о собственной пощаде, и Чума научила его обежать нагишом вокруг своего дома и закопать у порога железный крюк. Вместо того крестьянин обежал вокруг всей деревни, а железо закопал при самом ее въезде. Язва страшно свирепствовала в окрестностях, но не могла проникнуть в деревню, огражденную невидимою чертою и железным запором. Коровья смерть нередко принимает на себя образ черной собаки или коровы и, разгуливая между стадами, заражает скот. У нас ее называют морною коровою, в Шлезвиг-Голыптейне -Kuhtod и Viehschelm; в Ирландии рассказывают о быке-эльфе (elfstier), который осенью приходит на сжатые поля и смешивается с деревенскими стадами. У словенцев чума рогатого скота олицетворяется пестрым теленком: своим мычаньем этот оборотень умерщвляет коров и овец. В Томской губернии сибирская язва представляется в виде высокого, мохнатого человека с копытами на ногах; он живет в горах и выходит оттуда, заслыша клятвы «язей те!», «пятнай те!» [61 - У болгар существует поверье, что Чума или Оспа, желая удалиться из деревни, является кому-нибудь во сне и требует, чтобы он проводил ее в такую-то сторону. Избранный в проводники берет хлеб, намазанный медом, немного соли и штоф вина; утром, перед восходом солнца, он идет на указанное место, как бы сопутствуя незримой страннице, и там оставляет хлеб, соль и вино. После того болезнь прекращается.].

Ведуны, ведьмы, упыри и оборотни

Народные предания ставят ведуна и ведьму в весьма близкое и несомненное сродство с теми мифическими существами, которыми фантазия издревле населяла воздушные области. Но есть и существенное между ними различие: все стихийные духи более или менее удалены от человека, более или менее представляются ему в таинственной недоступности; напротив, ведуны и ведьмы живут между людьми и с виду ничем не отличаются от обыкновенных смертных, кроме небольшого, тщательно скрываемого хвостика. Простолюдин ищет их в собственной среде; он даже укажет на известных лиц своей деревни как на ведуна или ведьму и посоветует их остерегаться. Еще недавно почти всякая местность имела своего колдуна, и на Украине до сих пор убеждены, что нет деревни, в которой не было бы ведьмы. К ним прибегают в нужде, просят их помощи и советов; на них же обращается и ответственность за все общественные и частные бедствия.

Ведун и ведьма (ведунья, вещица - от корня вед, вещ) означают вещих людей, наделенных духом предвидения и пророчества, поэтическим даром и искусством целить болезни. Названия эти совершенно тождественны со словами «знахарь» и «знахарка», указывающими на то же высшее ведение [62 - Нем. hexe Я. Гримм объясняет скандинавским hagr - dexter, artifi ciosus; следовательно, hexe - то же, что лат. saga, т. е. хитрая, мудрая (вещая) жена.]. Областные говоры, летописи и другие старинные памятники предлагают несколько синонимов для обозначения ведуна и ведуньи, называют их колдунами, чародеями, кудесниками и волхвами, вещими женками, колдуньями, чаровницами, бабами-кудесницами и волхвитками.

Чары- это те суеверные, таинственные обряды, какие совершаются, с одной стороны, для отклонения различных напастей, для изгнания нечистой силы, врачевания болезней, водворения семейного счастия и довольства, а с другой - для того, чтобы наслать на своих врагов всевозможные беды и предать их во власть злобных, мучительных демонов. Чаровник, чародеец [63 - Слово, встречающееся в Святославовом Изборнике и у митрополита Кирилла.] - тот, кто умеет совершать подобные обряды, кому ведомы и доступны заклятия, свойства трав, корений и различных снадобий; очарованный -заклятый, заколдованный, сделавшийся жертвою волшебных чар. Кудесник, по объяснению Памвы Берынды, чаровник; в Рязанской губернии окудник - колдун; кудесить - колдовать, ворожить, кудеса - в Новгородской и Вологодской губерниях: святочные игрища и гадания, а в Тульской - чара, совершаемая колдуном с целию умилостивить разгневанного домового и состоящая в обрядовом заклании петуха (остаток древней жертвы пенатам). Стоглав замечает, что когда соперники выходят на судебный поединок, «и в те поры волхвы и чародейники от бесовских научений пособие им творят, кудесы бьют».

В основе приведенных слов лежит корень куд (чуд); старочеш. cüditi - очищать, zuatocudna - вода, то есть очистительная, cudar - судья (по связи древнего суда с религиозными очистительными обрядами). Профессор Срезневский указывает, что глагол кудити употребляется чехами в смысле заговаривать; у нас прокуда - хитрый, лукавый человек [64 - Прокудливая берёза = чтимая язычниками.]. Корень чуд вполне совпадает по значению с див (светить, сиять); как от последнего образовались слова «диво», «дивный», «дивиться», так от первого - «чудо» (множ. чудеса = кудеса), «чудный», «чудесный» (в Новгородской губернии- кудесный), «чудиться», как с словом «кудеса» соединяется понятие о чародействе, так тот же самый смысл присваивают древние памятники и речению дивы. В Святославовом Изборнике (1073 г.) читаем: «. дане будеть влхвуяй влшьбы, или вражай и чяродсиць, или баяй [65 - От баяти - заговаривать.] и дивы творяй и тробьный влхв»; Кормчая книга запрещает творить коби [66 - Кобь - в старинных рукописях: волшебство, а в совр. языке (в Пермск. губ.): худое дело, зло.] и дивы. Сверх того, дивами издревле назывались облачные духи - великаны и лешие (дивии люди и дивожены); согласно с этим, и словам «чудо», «чудовище» давалось и дается значение исполина, владыки небесных источников и лесов.

Таким образом, язык ясно свидетельствует о древнейшей связи чародеев и кудесников с тученосными демонами - великанами и лешими; связь эта подтверждается и сканд. troll, которое служит общим названием и для тех, и для других. Слово «колдун» в коренном его значении доселе остается неразъясненным. По мнению г. Срезневского, колдуном (славянский корень клъд - колб или калд - клуб - куд) в старое время называли того, кто совершал жертвенные приношения; в хорутанском наречии калдовати- приносить жертву, калдо ванц - жрец, калдовница и калдовише - жертвенник.

В словаре Даля колдовать истолковано как ворожить, гадать, творить чары («чем он колдует? снадобьями, наговорами»). Наконец, волхв - название, известное из древних рукописей и доныне уцелевшее в лубочных сказках и областных говорах: у Нестора слова «волхв» и «кудесник» употребляются как однозначащие, в переводе Евангелия: «се волсви от восток приидоше во Иерусалим» (Матф. II, 1); в троянской истории о Колхасе сказано: «влхов и кобник хитр», в Вологодской губернии волхат (волхит) - колдун, волхатка (волхвитка) - ворожея, в Новгородской волх- колдун, угадчик, прорицатель, в Калужской валхвить - предугадывать, предузнавать, малорус, волшити - хитрить; производные волшебный, волшебство пользуются гражданством и в литературной речи; у болгар волхв, вохв- прорицатель, волшина- брань, хорв. вухвец, вуховец - python и вухвица - pythonissa, у Вацерада: phytones, sagapetae = wlchwec, wlchwico.

Сверх дара прорицаний волхвам приписывается и врачебное искусство. Рядом с мужскою формою «волхв» встречаем женскую «влхва», которой в скандинавском соответствует völva (valva, völa, vala) - колдунья, пророчица - и притом, по свидетельству древней Эдды (см. Voluspa), существо вполне мифическое. Г. Буслаев сближает с этими речениями и фин. volho, velho - колдун; «как сканд. volva, - говорит он, - является в сжатой форме vola, так и фин. völho, velho - колдун; «как сканд. völva, - говорит он, -является в сжатой форме völa, так и фин. völho изменяется в völlo. По свойству славянского языка гласный звук перед плавным переходит по другую сторону плавного, например helm - шлем; потому völva, völho является в Остромировом Евангелии в древнеславянской форме влхв, а русский язык ставит гласный звук и перед плавным и после, например шелом: следовательно, волхв или волхов (у Нестора: волсви), собственно, русская форма». Корень для слова «волхв» г. Буслаев указывает в санскр. валг - светить, блистать, подобно тому, как жрец происходит от жреть, гореть [67 - Связь колдовства с жертвоприношениями подтверждается и свидетельствами немецкого языка: fornaeskja - колдовство и form - жертва; zoupar, др. - верхненем. zepar, англосакс. teafor и tifer роднят оба эти понятия.] и старинное поучительное слово принимает имена «волхв» и «жрец» за тождественные по значению.