Алексей Ксендзюк - Пороги сновидения Страница 21

Человек, не имеющий очищенного места на поверхности перцептивного «пузыря», даже не понимает, зачем все это нужно. Масштабы его мироописания крохотные, а тональ забит до отказа нужными и ненужными содержаниями. Здесь просто нет места, в котором возникло бы пространство Осознания, так остро нуждающегося в Смысле. Вот почему стандартный человек смотрит на «духовных искателей», мистиков, магов, медитаторов как на «чудаков», которым нечем заняться.

Между «хорошим» и обычным тоналем — пропасть. Только кажется, что ее можно преодолеть при помощи образования, воспитания, формирования интересов и прочей педагогической чепухи. Как в знаменитом афоризме дзэн — «если чашка наполнена до краев, туда не влить ни капли». Обычный тональ и есть такая «наполненная до краев чашка».

Как известно, хороший тональ при помощи дисциплины может быть трансформирован в тональ воина. Такова внутренняя логика оптимизации описания мира. Если носитель хорошего тоналя обращается с «обнаженным» Бытием так же строго и последовательно, как и с остальной частью своего инвентарного списка, он не поддается гипнозу религий и «метафизического романтизма». Тогда его намерение логическим образом приходит к нагуализму или иной подобной концепции как наиболее гармоничному для его реализации миропониманию и способу жизни. Здесь он, выражаясь языком даосов, находит собственное ли, — гармоничное и близкое ему выражение Дао. Он находит «путь сердца», по которому можно идти вечно. Здесь все для него естественно, ничто не раздражает и не утомляет, все получает смысл и удаленную в бесконечность цель.

Конечно, даже хороший тональ не делает Путь легким и безоблачным. Он дает лишь первый толчок, помогает направить взгляд в нужную сторону, найти верное сосредоточение и осознать фундамент безупречности. Когда мы обращаемся к практике Трансформации, к психотехникам, направленным на сновидение или сталкинг, возникают разнообразные проблемы — иногда настолько серьезные и вроде бы неразрешимые, что нас начинают одолевать сомнения: «А могу ли я вообще добиться успеха?»

Если говорить о дисциплине усиления осознания (как через сновидение, так и через сталкинг), то успешно работать с ней не способны только люди с серьезными психическими (психоэнергетическими) нарушениями либо страдающие тяжелыми заболеваниями физического тела. Для носителей правильного тоналя успех, в первую очередь, зависит от того, насколько они сформировали навык управляемого перераспределения внимания — восприятия — осознания.

Два типа проблем наиболее распространены в практике:

1) Затруднения в поиске «ключевого звена», пункта приложения основных усилий для решения поставленной задачи. Они связаны с недостаточной ясностью для ума и, главное, для чувства, самой задачи или со слабой интенсивностью внимания, усилению которого практикующий не занимается с должной настойчивостью.

2) «Бунт» тоналя. В этом случае практик знает и чувствует, что делать, как и для чего, но перспективы этого «делания» пугают его тональ. Тональ вытесняет пугающее знание и упорно пытается убедить себя, что ему ничего непонятно. Попытки такого рода чаще всего сопровождаются иррациональным всплеском страха смерти, поскольку одна из важнейших функций страха смерти — защита тоналя от любых изменений.

Депрессия — фоновое состояние в обоих случаях. Непостижимость задачи и бессознательное нежелание задачу решать в одинаковой степени угнетают. На самом деле депрессия — это указание максимально усилить практику. В каком-то смысле это даже благоприятная ситуация, потому что «враг» обретает форму — вы определенно чувствуете и видите те симптомы, от которых надо избавиться, и те деформации, которые нуждаются в исправлении.

Прежде всего, надо отнестись к делу серьезно. Не потакать депрессии, вяло и рассеянно блуждая в ней, а мобилизовать все ресурсы своего осознания, чтобы понять о себе простую вещь: чего я на самом деле хочу и чего не хочу. Что в практике и ее неизбежных результатах может пугать мое бессознательное, раздражать, казаться неприемлемым? Может быть, это призрак одиночества, разрыв связей и отношений, избавление от привычек, утрата чего-то «уютного» для тоналя, где он привык дремать? Надо раз и навсегда разобраться — какой жизни мы на самом деле хотим. Все очень просто: уютная неподвижность, если мы трезво посмотрим на нее, окажется куда более страшной безнадежностью, чем самые тревожные перемены.

Вы должны убедить тональ, пользуясь его же средствами — то, к чему он бессознательно стремится, на самом деле — неприятно, тоскливо, пусто и бессмысленно. Поэтому противоречие между желанием меняться и желанием оставаться неизменным — надуманное. Такого противоречия нет, и никакого реального выбора нет. Страх перемен не имеет смысла, поскольку в вечном застое, который кажется удобным и безопасным, на самом деле скрывается смерть. В основе бессознательного мы находим причудливый парадокс — страх смерти вызван тайным желанием смерти. Страх смерти — это страх жизни. Любое движение лучше уютного покоя, потому что уют и покой иллюзорны, их сущность — забвение.

Когда тональ наконец осознает, что никакого реального выбора у него нет, вы преодолеваете паралич осознания и приступаете к практике. Чем интенсивнее практика (даже в том случае, если она вроде бы пока не приносит ощутимых результатов), тем меньше этого тумана в голове, тем больше реальной жизни здесь и сейчас. Подавленность, депрессия, тревожность — все это уходит в процессе целенаправленного усиления осознания. Задача жизни решается даже в том случае, если мы не знаем, как именно ее решать.

Повторю то, о чем уже много раз говорил в предыдущих книгах. Если практик регулярно испытывает мрачную безысходность, если он подавлен, если окружающий мир кажется враждебным либо пустым и бессмысленным, он движется в противоположную сторону от цели нагуализма. Ибо все это — симптомы не усиления, а ослабления осознания, не приближение к безупречности, а удаление от нее, не обретение Силы, а нарастающее истощение. Всякое погружение в сновидение и во второе внимание на таком психоэмоциональном фоне достигается механическим усилием и только ухудшает ситуацию.

Правильное движение по «Пути воина» в конечном итоге ведет к уравновешенности, покою и позитивному отношению к миру. И достигается это за счет безупречности и сталкинга. Данные дисциплины подробно рассмотрены в предыдущей книге. Замечу лишь, что постоянные затруднения в этой области связаны с недоступностью глубинных содержаний безупречности для тоналя. В связи с этим формулировки и понятия как бы ускользают. Просто опыт безупречности, будучи во многих отношениях полярно противоположным опыту привычной для социального человека «озабоченности», нам мало знаком. Работая над безупречностью, мы сталкиваемся с трудностью трансляции опыта точно так же, как и в процессе непосредственного перцептивного проникновения в новые поля энергетической Реальности.

Везде, где сквозь описание прорывается Реальность, мы не можем совместить явление и его формулировку. Поскольку безупречность — это, по сути, контакт с Реальностью через наиболее адекватное реагирование на нее, все формулировки в состоянии безупречности излишни. Обратите внимание на то, что кастанедовские описания как безупречности, так и сталкинга фиксируют не сам психологический феномен, а только приближение к нему и сопутствующие ему условия.

Слова нужны для того, чтобы подойти к Реальности. Сама Реальность всегда пребывает вне слов.

Чувство безупречности — это исходная позиция сновидящего наяву. Когда сновидец открывает эту позицию, в его практике происходит решительный прорыв. Несмотря на ограничения языка, формулировок и понятий, попробую все же описать это подлинно продуктивное состояние.

Мы постоянно повторяем вслед за Кастанедой два слова — «безупречность» и «намерение». Я в своих книгах раскладываю состояние на части, аспекты, пытаюсь наполнить их «техническим» содержанием. Но если читатель не знаком с интегрирующим образом-чувством, технологическое описание, разъятое на элементы, мало что проясняет. Как описать чувство, стоящее за аналитическим материалом? Это проблема, которую никто еще не разрешил. Как передать опыт?. Это «фон», и он существует в своем истинном виде, пока его не описывают. Язык «разрывает» его. Метафоры и коаны, «намеки» (то, что замечательно умеют делать мастера дзэн) — вот единственное средство. Но и это средство чрезвычайно ограничено в своих возможностях, поскольку не универсально, а крайне субъективно и требует тонкого резонанса. Практики дзэн добивались эффекта при помощи многолетней концентрации на намеке, чтобы вырваться из плена языка и почуять реальность, стоящую за метафорой или парадоксом.