Константин Ворон - Тайные практики ночных шаманов. Эргархия – Ночная группа Страница 21

Откровенно говоря, я ничего не понял, но передо мной открылся новый огромный мир неизведанных возможностей, и я неожиданно для себя сказал: «Да».

Страха почему-то не было. Я понял, что только что впервые в жизни совершил тот реальный выбор, о котором говорил Барбаросса. Это не была игра в магию, йогу, дзен или ваджраяну. Опыт предыдущих дней был очень реален, но теперь нужно было как-то к этой реальности отнестись. Либо отмести ее, как проделки хитрых людей, «магов» в том смысле, который вкладывал в это слово Локка, или принять с риском того, что Локка окажется прав. Я вспомнил название моей любимой книги – «Звездные часы человечества» – и принял предложение как свой «звездный час».

– А многие отказывались от такого предложения?

– Нет, немногие. Мы ведь отбираем людей нашей породы. Но такие случаи были. Одного ты даже знаешь.

– Кого?

– Об этом не принято говорить. Ты сам все поймешь со временем.

– А Лань?

– Она с нами, но в другой Ночной группе. У нее своя особая роль.

Инструктор внимательно посмотрел на меня.

– У нас есть свои правила. Ты их должен принять. Мы никогда не лжем друг другу. Это очень болезненное правило. Но оно связывает нас в единое целое. Все, что мы узнаем друг о друге и о нашей практике, не может стать доступным другим людям за исключением того, что будет позволено стоящими на ступеньку выше. И ты не лги и не предавай нас.

– А если кто-то нарушит это правило?

– Он умрет. Но это полбеды – все люди умирают. Он умрет, потеряв возможность сознательно перейти порог смерти. Но и это не самое страшное. Он умрет, потеряв возможность стать существом воли. Его никто не убьет. Он умрет, потому что нарушит свое решение. Цени нашу правдивость. Мы обманываем только людей Дня, но никогда – существ Ночи.

– А что было обманом при работе со мной?

– Я все расскажу тебе. Но есть еще то, о чем я должен тебя предупредить. Многие события во время обучения будут происходить без предупреждения. Человек устроен так, что если он строит словесную модель будущего события, то пробуждает этим известные ему эйдосы, лишая себя возможности открыть новые. Если бы тебе рассказали про то, как ты встретишься со Змеем или Ревой, или про то, как выглядит живой лес при правильном Растворении, ты никогда бы не пережил того, что пережил. Слова истощают Реальность.

Он снова посмотрел на меня.

– Сегодня последний день занятий. Завтра отъезд. Потом приедет новая группа, но Ночная группа ничем не выдаст своего присутствия. Никто не должен знать, что ты и твои товарищи остались. Поэтому вы сделаете вид, что уезжаете сегодня. Попрощаетесь и пойдете к «ракете». Но вы выйдете на следующей пристани – в Григоровке. Там я вас и встречу. И начнется ваша практика.

– А кто еще будет из нашей группы?

– Увидишь. Начинай соблюдать Правило № 1: знания Ночи – от принципов до бытовых подробностей – никогда не передаются при свете Дня. Да, кстати, мы не называет себя магами – мы деи, или эрги, те, кто действует. Маги бывают разные, их роднит одно – через них действуют силы. А деи – существа воли, они действуют сами по себе.

– Да, и еще, – сказал Инструктор, – все в твоей личности взбунтуется против твоего решения. Тебе придется раздвоиться, расслоиться на того, кто принял решение, и того, кто будет противиться. Наблюдай, оценивай и каждый раз вспоминай себя, каким ты был сейчас – принявшим самое важное решение в своей жизни.

На протяжении нескольких последующих лет я постепенно открывал для себя причины столь ошеломительной спешки. Кобра, Паук и Волк провели в «предбаннике» (как называл Упырь время от первого приезда в Бучак до предложения войти в Ночную группу) всего год, остальные члены Ночной группы — 2–3 года, а я – только две недели. Для полной комплектации Нуля им, деям, не хватало времени. Обычно Нуль длится лет пятнадцать, а им до окончания Единицы оставалось всего лишь тринадцать лет, и за это время нужно было подготовить новую смену.

Их группа создавалась в условиях еще большего цейтнота. Они хотели соответствовать правилам традиции, сложившейся очень давно, но искаженной и искалеченной в советское время. Какие-то знания были утеряны, какие-то действия упущены. Они были молоды и хотели казаться всезнающими и могущественными (это тоже входило в их традицию).

Но ошибок и искажений в их действиях было много. Доля потерь и поражений была велика, хотя и не столь катастрофична, как в некоторых предыдущих циклах. Это было следствием спешки их инструкторов, у которых почти не оставалось времени на длительный Нуль. И вот сейчас они тоже торопились, игнорируя нашу незрелость и возможность внутренней катастрофы для каждого из нас. Они хотели соответствовать…

В то утро я вернулся в лагерь, не зная, кто отобран, но надеясь, что Кобра будет в их числе. Я не имел права ни говорить с ней, ни намекнуть ей о принятом решении.

Наступило время подъема. Заключительный день занятий был посвящен подведению итогов работы. Вначале мы в последний раз побежали с Меченым. Бежали быстрее, чем обычно, восстанавливая энергию при каждом шаге. Бег занял два часа. При скорости в 8 километров в час это означало дистанцию 15–16 километров. Усталости не было, наоборот, сознание было на удивление чистым. Эта чистота заполняла все тело.

С завтраком справились за полчаса. Доктор развесил свои таблицы. Мы сосредоточили внимание на точках и треугольниках. Затем провели Растворение, и лес для меня опять стал живым существом с мышцами-ветром.

Потом пришел Скандинав и погрузил нас в переживание реальности своего «Я».

Появился Барбаросса. Вывесил абстрактные рисунки, и мы переносили эйдосы с одного изображения на другое.

Затем Толстяк еще раз показал, как надо чувствовать деревья. Мне-то он преподал нечто захватывающее, а то, что он показывал остальным, было совсем неинтересно – такой же точно технике учили на Фурманном.

Чуть позже откуда-то выплыл Упырь. Нужно было вчувствоваться в него, как в дерево, а потом пометать ножи в ствол огромного дуба. Это не удалось никому, кроме меня и Кобры.

Помощник объявил о конце занятий. К вечеру готовили грандиозный ужин, а на завтра намечался разъезд. Группа, сдружившаяся за время занятий, стала оживленно обсуждать, что надо закупить в магазине.

– К сожалению, мне нужно сегодня уезжать. «Ракета» через два часа, – сказал я.

Все бросились уговаривать меня остаться.

– И мне нужно, – сказала Кобра. У меня появилась надежда, что она отобрана тоже.

К нам присоединился Питерец. Мы собрали палатки, попрощались со всеми и двинулись к пристани. Каждый из нас подозревал, что его спутники останутся в Ночной группе. Но мы не имели права говорить об этом друг с другом.

«Ракета» подошла к пристани. Вся группа бросилась обнимать нас на прощание. Они прощально махали нам руками, не подозревая обмана.

«Ракета» взревела и отошла от пристани. Бучак удалялся.

Часть 2

Глава 1

Новорожденные

Судно пришвартовалось к пристани «Григоровка». На палубе железной громадины бывшей баржи сидели крестьяне, продававшие вишни и абрикосы. Я двинулся к выходу, не сомневаясь, что и Кобра, и Питерец последуют за мной. Так они и сделали. Мы сошли на берег. Инструктор уже ожидал нас внизу. Не говоря ни слова, он повел нас в сторону Бучака.

Мы долго шли сквозь заросли травы, то выходя к берегу, то удаляясь от него, и наконец вошли в лес. Наступал вечер. Лес наполнился безжалостными жужжащими комарами. Мучение продолжалось минут тридцать, пока мы шли по тропинке. Потом Инструктор резко повернул влево. Мы начали карабкаться по крутому склону вверх. Там нам открылся великолепный вид на гладь водохранилища. Мы прошли еще немного и наткнулись на два больших плоских белых камня на расстоянии около двух метров друг от друга. Инструктор сел на один, мы на другой. Надвигалась темнота.

– Познакомьтесь, – сказал Инструктор, – вы теперь как новорожденные. У вас есть часть сознания, которая совершенно чиста и неразвита, но в ней скрыты возможности для превращения в новое существо. Эта часть сознания должна овладеть всем тем, что до сих пор вы называли своим «Я». Вашими отношениями теперь должны управлять не ваши прежние чувства, а решения. Только решениями будет создаваться ваша новая форма.