Джон Перкинс - Психонавигация. Путешествия во времени Страница 21

Я размышлял, можно ли назвать пережитое мной психонавигацией. Несмотря на то, что я давно интересовался ею, я никогда не пытался проделать это самостоятельно, но теперь показалось, что это возможно.

Я отчетливо понимал, что работа стала меня тяготить. Я был успешным и востребованным специалистом, ездил по всему миру и зарабатывал большие деньги, и, по идее, я должен быть счастлив, но… Благодаря моим встречам с Берни я научился работать с воспоминаниями.

Однажды, когда я утром брился перед зеркалом, у меня в голове всплыл образ из прошлого: преподаватель в школе менеджмента.

«Поднимаясь по ступеням карьерной лестницы в мире корпоративной Америки, не забывай о природе», — сказал он.

Многое из того, что приходилось делать по работе, противоречило моим убеждениям. Компания строила гидроэлектростанции в девственных лесах, дороги в бассейне Амазонки и промышленные предприятия в Андах. Что в итоге происходит с такими людьми, как шуары и кечуа? Когда один из наших клиентов строит фабрику по производству бетона в Кито, сколько рабочих кирпичных заводов будут голодать?

Снова встретившись с Берни, я попытался убедить нас обоих, что мне все же стоит остаться на работе и попытаться изменить систему изнутри. Он выслушал меня, а затем спросил:

— Это был голос твоего сердца, Джон, или это твой рассудок пытается манипулировать сердцем?

Его вопрос поставил меня в тупик. На следующий день я вошел в кабинет начальника и сказал, что мне нужен месяц отпуска. Я решил провести его на полуострове Юкатан с друзьями-майя. К моему удивлению, он согласился.

— Мы все время от времени выгораем, — сказал он. — Просто пообещай две вещи: пока ты отсутствуешь, ничего не случится, а вернешься отдохнувшим, помолодевшим и готовым делать деньги.

Я с облегчением воспринял его согласие. Теперь я мог отправиться в Мексику, не потеряв при этом работу. К тому же мой капитал продолжит приносить дивиденды. Слишком хорошо, чтобы быть правдой! Я был счастлив: целый месяц я буду свободен от работы, требующей идти против совести, и я буду на Юкатане. Однако я и не думал, что произойдет то, о чем я так долго мечтал: я наконец-то совершу психонавигационое путешествие. Итак, через неделю я отправился в путь.

Индейские рыбаки, пришедшие выпить пива в кафе «Эль-Ринкон» на «Исла-Мухерес» пытались убедить меня, что плыть к Ки-Весту на маленькой яхте «Хаос» — это чистой воды безумие. Но мой отпуск почти подошел к концу, а я не хотел возвращаться на работу в Бостоне. Еще одно приключение — это то, что было нужно!

— Вас расстреляют кубинские пограничные катера.

— Если ты раньше не умрешь от морской болезни. Этот пролив не для сухопутных крыс!

— А ты уверен, что эти «пираты» не наркоманы?

— Ты окажешься во флоридской тюрьме!

Я вышел из кафе «Эль Ринкон» и побрел к берегу. Полумесяц чертил серебряную дорожку на темной воде Карибского моря. «Каос» стоял на якоре, оранжевый свет лился из его иллюминаторов. Его вид в лунном свете меня очень успокаивал. Внутренний голос подсказал, что я должен сделать это. Хотя в словах рыбаков была своя логика, я знал, что поступаю правильно.

Так я и прожил месяц на Юкатане — внимательно прислушивался, действовал по первому побуждению. Хотя изначально я намеревался навестить Вьехо Ица[5] и других друзей из племени майя, я так до них и не добрался.

Я провел неделю в Мериде, лежа около бассейна в отеле, читая, записывая мысли в дневник и поглощая литрами хорошее пиво. Я чувствовал, что сейчас нуждаюсь именно в этом. Через неделю я отправился прямо на «Исла-Мухерес» и там три недели занимался подводным плаванием, предавался соблазнам ночной жизни.

Но иногда ощущал угрызения совести. Я попытался убедить себя, что мне стоит вернуться на материк и отправиться к деревне, где живет Вьехо Ица. «Хватит лениться, — убеждал я себя, — пришло время взять себя в руки и начать что-то делать!» Но внутренний голос убеждал, что все идет как надо. «Слушай свое сердце», — сказал мне Берни. Я последовал его совету. Это был абсолютно новый опыт, и я чувствовал себя восхитительно.

На следующее утро я снова пришел на берег моря. Там я встретил шлюпку с Каоса и помог Робу, хозяину корабля, и его другу Стиву затащить ее на берег.

— Ну что, ты с нами? — спросил Роб.

Они прибыли из Панамы двумя днями раньше. Смертельно устав после жестокого шторма, они искали людей, которые могли бы стоять на вахте во время пятидневного рейса во Флориду. К ним присоединились Джуди и Барбара, студентки Чикагского университета, которые рассчитывали таким образом сэкономить на авиабилетах. Ни им, ни мне не доводилось прежде проводить даже одной ночи в море, но, казалось, Роба со Стивом это мало волновало

— Да, я с вами, — ответил я.

— Ты видел эту волну? — Джуди повернулась ко мне, и я увидел, насколько расширены ее зрачки. Интересно, было ли заметно, что я напуган не меньше ее.

— Да, но на вид она была гораздо страшнее, чем оказалась.

Мне очень хотелось выглядеть смелым. Пожалуй, я бы мог обмануть даже самого себя!

— Здесь очень опасное место, — объяснил Стив, стоявший за штурвалом. — Это ответвление Гольфстрима, стиснутое между Мексикой, Кубой и Соединенными Штатами. Да, волны велики, но дело не столько в их размере, сколько в том, что они движутся сразу во всех направлениях. Именно в тот момент, когда вы думаете, что контролируете ситуацию, — огромная волна обрушивается неизвестно откуда!

Море штормило. Над головой повисли темные грозовые облака.

Барбара, стоявшая на крыше каюты, застонала.

— Если вас тошнит, — Стив не обращался ни к кому конкретно, — не спускайтесь вниз. В каюте качка намного сильнее. Оставайтесь здесь. Воздух помогает!

— А как вы с Робом можете проводить там так много времени?

— О, это другое дело. Мы привыкли. Теперь океан у нас в крови. Когда Джон стоял за штурвалом, я внизу ел селедку с арахисовым маслом.

— Замолчи, Стив, ради Бога! — закричала Джуди, подтянув колени к подбородку. — Не говори про еду!

Ее глаза были стеклянными, а лицо — белым как полотно, из которого сделаны паруса. Она посмотрела на меня с выражением ужаса, как будто забыла что-то на «Исла-Мухерес». Затем резко отвернулась и припала к борту.

— Оп-па! — сказал Стив. — Одна готова.

Он наклонился к ней, придерживая рукой штурвал, и осторожно похлопал ее по плечу:

— Не сдерживайся. Позволь этому выйти. И не забывай держаться покрепче. Это очень важно, подруга. Мы не хотим, чтобы кто-то оказался за бортом.

Барбара села и посмотрела на Джуди. Медленно и очень осторожно она, как краб, выбралась на палубу рядом с подругой. И тоже склонилась над бортом.

— Пришла беда — отворяй ворота, — покачал головой Стив. Он вопросительно на меня посмотрел.

— Я в порядке, — сказал я, но тут же почувствовал, что это не так.

К горлу подступила тошнота.

Неужели это и есть то самое последнее захватывающее приключение перед возвращением на работу?

Собрав все свое достоинство, я ступил на палубу. Ветер дул с ближнего борта (была приятна мысль, что я еще что-то соображаю). «Никогда не плюй против ветра», — сказал один мудрый человек. Я потерял равновесие и полетел вперед, неуклюже плюхнувшись возле Барбары. Я взглянул на Стива. Он смотрел куда-то вверх. Возможно, на паруса. Или просто старался быть тактичным. Вскоре мне стало так плохо, что эти вопросы перестали меня занимать. Никогда я не переживал ничего подобного.

Через некоторое время я почувствовал руку на своем плече: «Попробуй сесть. Мой тебе совет».

Мне приходилось слышать, что иногда тошнота заставляет людей жалеть, что они еще живы. Теперь я знал, что это не было большим преувеличением. Виски пульсировали. В животе как будто был клубок змей, все болело. Я никак не мог сфокусировать зрение.

С большим трудом удалось приподняться. Показалось, что мачта шатается так, будто вот-вот упадет. Лицо Роба описывало передо мной круги, и я почти ничего не различал, как будто палубу покрывал густой туман.

Я стиснул зубы и сказал себе, что все это всего лишь игра воображения. Лицо Роба, кажется, остановилось. Склонившись надо мной, он улыбался. Стив был у штурвала. Как долго я пробыл в таком состоянии? Солнце уже садилось, и видневшееся между тучами небо было теперь розовым. Барбара и Джуди лежали рядом со мной и стонали.

— Твоя вахта в два ночи, — сказал мне на ухо Роб. — Нужно, чтобы ты держал штурвал. Попытайся пока поспать. Но на твоем месте я бы не стал спускаться вниз.

Он протянул мне одеяло. Рвота снова подступила к горлу. Я отвернулся за борт. Голос Роба прозвучал как будто издалека:

— Наверное, ты не сможешь нести вахту. Что ж, Стив, ну и команду мы набрали!

Я услышал смех Стива и почувствовал стыд, а затем злость. Смотря на бурлящий океан и опасаясь, что желудок снова поведет, я пытался взять себя в руки. В ушах все еще звучали слова Роба и смех Стива.