Рудольф Штейнер - Смерть как перемена жизни Страница 22

И как Восток послал сюда дурманящие, оглушающие средства древней культуры, некой отжившей культуры, так и отдалённый Запад посылает людям дурманящие средства иного рода. Это то, что постепенно становится видимым: англо–американизм в культурном отношении является в настоящее время оглушающим, одурманивающим средством относительно поиска духа во внутреннем мире человека. Англо–американская культура с одной стороны имеет задачу организовать и распространить материальное начало по всей Земле; однако эта культура связывает осуществление этой задачи с внутренним своеобразием англо–американской сущности, с тем, что вследствие американизма человек оглушается, одурманивается относительно поиска духовного начала в душе. Чем более восточным будет человек в Европе, тем более одурманенным станет он по отношению к спиритуальному познанию мира. Чем более англо–американским станет человек в Европе, тем более одурманенным станет он относительно поисков истинного духа, истинного «я» во внутреннем мире человека.

Не ради того, чтобы развивать шовинизм, не ради произнесения всяческих тирад о той или иной мировой миссии говорятся здесь эти вещи, но потому, что, — самым скромным образом, — всё это надо увидеть, чтобы понять ответственное положение человека Средней Европы. Ибо со времени духовного углубления, достигнутого благодаря Лессингу, Гердеру, Гёте, Шиллеру, благодаря всему тому, что я попытался обрисовать в книге «О загадке человека», обрисовать, как забытый отзвук германской духовной жизни, — итак, со времени того духовного углубления среднеевропейский Дух призван к тому, чтобы отвести человечество от этих обоих одурманивающих средств. От одурманивающего ориентализма, от Востока, и от дурмана американизма.

Увидеть то, как над Землей устанавливается некая духовная панорама, некая картина, увидеть то, что заложено в наших душах — руководство к такому видению должна взять на себя духовная наука. Могут ли сегодня люди там, во вне, в мире, узнать, какие спиритуальные импульсы должны придти в мир из Средней Европы? Могут ли они это узнать? Поставим вопрос иначе: можем ли мы достойным образом поддержать духовный поиск, пробуждённый благодаря Гердеру, благодаря Гёте? — Мои дорогие друзья, в духовной науке по праву рекомендуется медитация. А знаете ли вы, что было бы чудесной медитацией, которую можно было бы начинать с маленькими детьми? Прочтите у Гердера, как он каждый солнечный восход по утрам изображает как новое творение в грандиозной картине мира. Прочтите о тех бесчисленных картинах, образах, которые находятся у Гердера в его книге «Идеи к философии истории человечества». Это забыто, ушло в прошлое! В эти дни один господин, серьёзно относящийся к среднеевропейской духовной жизни, сказал мне: обо всём этом я у Гердера ничего не слышал!

Да, перед нами стоит некая задача: и мы должны разглядеть эту задачу. Послушайте сегодня такого китайца, как Ку—Хунг-Минг. Послушайте такого индуса, как Тагор. Считаете ли вы, что эти люди имеют возможность действительно разглядеть, что происходит, какие духовные импульсы имеются в среднеевропейской духовной жизни? Они посмотрят на неё и скажут: ну, жил себе Гёте, и для заботы о гётеанизме было даже основано Общество Гёте. Но что произошло? В последние годы искали тех, кто должен был бы руководить этим Обществом Гёте, тех, кто должен был бы стоять на его вершине. Не раз задавали вопрос: должен ли это быть человек, действующий в духе гётеанизма, человек, который и теперь, спустя сто лет после Гёте, мог бы действовать ради спиритуализма, каким последний должен мыслиться сейчас? Нет, на вершину Общества Гёте был поставлен человек, который раньше был министром финансов. Вот кого видит внешний мир в качестве наследника гётеанистической спиритуальности! Никого иного, как только тогдашнего министра финансов, в качестве правителя гётевской спиритуальности не видят!

Недостаточно постоянно взывать: дух, дух, дух, — нет, надо, чтобы человек пронизал действительность тем, что достигнуто на пути духовного созерцания. Это духовное созерцание должно быть введено в действительность. Именно среднеевропейцу поставлена задача, и задача эта требует исполнения. Ибо духовная наука, как она мыслится здесь, есть, ни что иное как продолжение того, что пришло в период великого поворота новой духовной жизни, поворота, на который я только что указал. Было бы необходимо, чтобы чисто материальные социалистические устремления, которые на протяжении десятилетий были чисто импульсивным движением, обрели себе партнёра в лице духовного движения! Пока ещё не слишком поздно, но это должно быть, наконец, понято, чтобы не погибло то, что является нашей задачей. Должно быть, наконец, понято, что со всеми ударными лозунгами не удастся продвинуться дальше, что новый дух должен охватить человечество. Но сегодня люди проходят мимо духа. И жизнь предоставляет нам многочисленные тому примеры.

Лишь один пример, каких можно было бы привести тысячи и тысячи. Недавно появилась примечательная статья одного весьма разумного человека в одной из популярнейших немецких газет. Этот разумный человек резко критикует, «уничтожает» одну книгу, которая несчастным образом вышла в собрании «Из мира природы и духа». Он ругает и чернит эту маленькую книжицу. Читая эту статью, нельзя разгадать: почему же этот человек так ругается? Потому, что в этой книге говорится об астрологии и о гороскопе, причём так, как говорит об этом нормальный, бравый университетский профессор, который, само собой разумеется, не поддерживает «суеверия» астрологии. В заключении он ещё развивает свой взгляд, при этом он описывает гороскоп Гёте; его веселит во всем этом то, что в этом гороскопе можно найти всё, что угодно. Итак, бравый университетский профессор описывает астрологию с современной точки зрения. Нельзя было бы быть более достойным и порядочным университетским профессором, чем тот, кто написал эту книжицу. Но вот, Фриц Маутнер, на чём свет стоит ругает эту книгу за то, что она, якобы, распространяет суеверие. Он ругается и ругается, и не знает, почему! Пару дней спустя автор (книжицы) опубликовал исправление, в котором он указывает: я, мол, полностью согласен с Фрицем Маутнером, он смеётся над гороскопом и астрологией, я тоже! Я привёл гороскоп только для того, чтобы показать, что оттуда можно вычитать всё, что захочется. Мы целиком и полностью едины. — «Берлинский ежедневный листок», в котором Фриц Маутнер был прежде театральным критиком, ничего не возразил на это, ибо он не считал, что Маутнер неправильно понял ситуацию. Маутнер тоже не нашёл слов, чтобы прояснить дело. Короче, яростно столкнулись друг с другом два человека, которые были одного мнения, столкнулись, даже не зная, почему. Ведь для этого не было ни малейшей причины.

Так вообще идут дела в современности; это характерный признак современности. Люди больше не слышат то, что они говорили друг другу; у них зачастую есть очень мало, что сказать друг другу. Но то, что они развивают, то, что они имеют друг против друга, проистекает из совсем иного источника, нежели считают они. Человек живёт в полной неясности, в полной иррациональности, поскольку он отчуждён от действительности и не может подступиться к ней.

Если вы продумаете, прочувствуете эти вещи, тогда вы ощутите в своих душах важность, значительность того, чем является духовная наука. На ложном, весьма ложном пути находятся те, кто полагает сегодня, будто бы духовная наука непрактична. Лет через пятьдесят никто не сможет основывать фабрики, никто не сможет основывать какие–либо профессиональные рабочие союзы, не пронизав это дело духовной наукой. Ибо единственно она найдёт путь к действительности. Если поймут, правильно поймут, что все старые лозунги ведут в тупик, что для самой повседневной, внешней материальной жизни нам необходимо прозрение в Духе, который правит миром, тогда духовная наука будет понята. Тогда человек эгоистическим образом не будет переходить в духовный мир «по единственному мосту — смерти», — тогда человек даже из смерти будет извлекать жизнь.

Кто серьёзно занимается духовным исследованием, имеет право в таком интимном кругу говорить об этих вещах. Я более тридцати лет пишу о Гёте, и то, что я пишу о Гёте, мне хотелось бы писать не внешним филологическим или философским, или иным научным образом. Дело для меня состояло в том, чтобы посредством отношения к Гёте получить возможность выразить, — и выразить это в моих книгах, — выразить то, что Гёте сейчас хочет сказать человечеству в определённой области. Вот что было мне близко. Я не к умершему Гёте хотел обратиться, чтобы изучать его. Нет, я хотел посредством того, что оставил Гёте, найти путь к живому Гёте. К Гёте, который говорит в нашей душе, если мы знаем, что умершие являются живыми, как и мы, что они вживаются в мир, в котором живём мы сами. Только мы странствуем тут в теле, а умершие находятся среди нас в духе.