Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 10 Страница 25

Н. обратилась ко мне. Во время доверительной беседы удалось выяснить, что она хорошо гадает. Зная об этом, люди просили ее снять порчу. Не умея делать этого, Н. соглашалась. Чем все это закончилось, вы только что прочитали.

Однако Бог милостив. Он пожалел ее детей и помог вернуть женщину к жизни. Хотя, не скрою, сделать это было очень тяжело.

Но сейчас мы с вами говорим не о шарлатанах, а о настоящих мастерах, которым жизненно необходимо научиться защищаться от обратного удара.

Итак, угольком, взятым из поддувала, начертите такой круг, чтобы вы могли в нем свободно стоять на коленях. Учтите, что ноги ваши не должны касаться линии круга. Возьмите три свечи, поставьте их в стаканы с солью и разместите за пределами круга следующим образом: один стакан впереди вас и два стакана – по бокам. Наденьте свободную одежду без пуговиц, лучше всего иметь специальный балахон.

Стоя на коленях в круге, сосредоточьтесь на словах заговора, ни на что не отвлекайтесь, ни в коем случае не прерывайтесь. В том месте заговора, где надо называть имя, называйте имя какого-либо усопшего, только не произносите имена людей, покончивших жизнь самоубийством. Также не следует называть имена, схожие с вашим.

После прочтения заговора погасите первой ту свечу, что была перед вами, затем свечу с левого бока и последней – с правого (с коленей все это время не поднимайтесь).

Эти свечи свяжите друг с другом красной ниткой и положите за икону.

Когда через некоторое время станет ясно, что человек, которому вы помогли, здоров и у него все хорошо, свечи унесите на кладбище. Там найдите могилу, в которой похоронен человек, носивший такое же имя, как и исцелившийся больной. На этой могиле зажгите свечи и дайте им прогореть до конца.

Слова заговора, который читают в круге, следующие:

О великие ангелы,

Придите ко мне на помощь,

Поддержите мои желания,

Способствуйте их исполнению!

Яркое солнце, пылающая луна,

Частые звезды!

Святые ангелы,

Находящиеся постоянно

В присутствии Бога живого!

Величием Его, признанным Церковью и людьми.

Заклинаю вас, ангелы,

Предстать перед моим кругом.

Заклинаю мертвого духа (имя покойника)

Защищать меня от молнии возврата,

От гибели напрасной – слова и дела.

Ангелы и духи, властью, данной вам от Бога,

Защитите талант мой и здоровье!

Да иссякнет зло,

Разрушится всякое заклятье,

Сломается стрела,

Пущенная в сердце мое.

Нерушим Господь, нерушима вера моя.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Погибель, сведенная на кота

(в память о мастерах)

Однажды к бабушке пришел знахарь, который часто у нас бывал, звали его Ефим. Бабушка опекала его как мастера, разъясняла ему ошибки в работе и учила новому. Ефим искренне любил ее и почитал как наставницу. Мне он приносил яблоки из своего сада и сахарных петушков на палочке.

В тот вечер Ефим вел себя как-то странно. Помявшись, он наконец выложил то, с чем пришел. С собой он принес фотографию светловолосой женщины, на мой взгляд, ничем не примечательной, с самой заурядной внешностью. Бабушка взяла фотографию в руки и, подержав, положила на стол. Никто не произнес ни слова. Они молча смотрели друг на друга. А я – на них…

После долгой паузы бабушка сказала:

– Что тут говорить, Ефим, ты и сам знаешь. Если полгода проживет, ее счастье.

Ефим продолжал пристально смотреть на бабушку. Лицо у него было такое, какое порой можно увидеть в церкви у человека, смотрящего на икону. Стало понятно, что просит он спасти умирающую. Смотреть на него было страшно.

– Ты ступай и приди-ка лучше завтра. – Бабушка тронула Ефима за руку. – Я подумаю пока. Ступай.

Ефим ушел, а бабушка закрылась в своей комнате. В то время я уже многое знала, многому научилась и потому понимала, что она принимает решение, делать ли ей переклад.

Надо сказать, что до сорока лет Ефим так и не женился – как истинный мастер, он отдавал все свои силы знахарству.

Только мастер может понять мастера. Сутки, месяцы, годы проходят за чтением молитв и заговоров, за сбором трав и кореньев, отливанием свечей и приготовлением просфор… Да что там говорить, столько забот у мастера, что все и не перечислить.

Ефим был настоящим фанатиком своего дела, но без этих качеств мастер и вовсе не мастер. Собранные им травы всегда удивительно благоухали, сохраняя свой цвет и аромат. В засушенном виде они выглядели как свежие. И все потому, что он в точности соблюдал все необходимые при сборе трав и корней правила: учитывал месяц, число и час, знал, как полагается подходить к той или иной траве, как ступить, какую молитву, какой заговор при этом прочитать. Если он брался лечить, то потом всегда сильно болел – а это первый признак того, что человек ни сил, ни здоровья не пожалел, все больному отдал, лишь бы ему помочь. Ездил он и по монастырям, истово молясь о том, чтобы Господь даровал ему сил.

Скупая на похвалы бабушка, голубка моя, хвалила его, и на губах ее при этом играла мягкая, какая-то даже детская улыбка (сколько я уже живу на свете, ни у кого больше такой не видела). И лишь глядя на эту улыбку, я понимала, насколько бабушка ценит и уважает Ефима.

Сидя на табуретке, я все больше укреплялась в мысли, что не сможет бабушка отказать Ефиму, ведь было очевидно, что он наконец-то полюбил. Но полюбил он, на свою беду, женщину, которой скоро придет пора покинуть этот мир…

Обычно моя обязанность состояла в том, чтобы я сидела молча и наблюдала за тем, что делает бабушка, когда приходят больные, – я училась. Кроме того, подавала воду, травы, исполняла все ее поручения.

На другой день, когда пришел Ефим, бабушка велела мне сесть рядом с ней за стол, круглый и очень старый. Ефим терпеливо ждал, что она скажет, и лишь сжатые в кулаки руки да побелевшие костяшки пальцев выдавали его волнение.

– Эко угораздило тебя, парень, – заговорила наконец бабушка. – Другой, что ли, не было? Ну да ладно, помогу я тебе, а ты уж потом накажи внукам, чтобы молились за род Степановых. И то ведь не было бы их, если бы не мой переклад! Нынче же уезжай с ней, Ефимушка, нам с тобой встречаться больше нельзя. Мне из твоих рук нельзя брать хлеб. А потомкам моим нельзя будет у твоих потомков хлеб брать, чтобы не сошла на них беда. Есть у твоей суженой кот, вот тут-то грех и будет. В городе ведь коров не заведешь. Случиться это должно седьмого июля. Вот тебе платок. Оботри ей лицо, чтобы она потом по своему коту не больно убивалась. В память о дружбе нашей и о моем подарке тебе никогда не отказывай в помощи страждущим с именем Евдокия. Да отпиши потом хоть в двух словах, как все прошло.

…Передо мной лежит листок в клеточку:

«Здравствуй, матушка моя названая!

Ниже земли мой тебе поклон! Пишу со слезами на глазах. Я раб Божий, а тебе, матушка, преданный ученик и слуга. Снишься ты мне, и рад я этим снам – хоть так поглядеть удается…

К городу привыкаю потихоньку. Правда, лес здесь далеко, тяжело мне приходится. Знаю, матушка, как ты устаешь, и потому буду краток.

Случилось задуманное тобою день в день – в двенадцать часов дня седьмого июля, как раз на Ивана Купалу. Жена моя – спасибо тебе за то, что жизнь ей подарила, – громко вскрикнула. Я смотрю, кот наш вспрыгнул к ней на колени и лапами уперся в грудь. Видно, когтями задел. Затем кинулся кот к балкону, повернул голову и, как человек, посмотрел на нее, постоял немного и прыгнул вниз. Жена закричала, а я наготове с твоим, матушка, платком. Утер ей лицо да шепчу все, что нужно. Она и обмякла. Кота я похоронил и сделал все как положено. Знаю, будет моя Любушка теперь жить. И вечный я должник твой, матушка, в неоплатном долгу я пред тобой.

Покоряясь воле твоей, прощаюсь с тобой, благодатная, Богом данная моя матушка! Сколько жить буду – буду молиться за тебя и внукам накажу, чтобы делали это. Во веки веков аминь. Если можно, то в памяти своей держи Ефима, верного тебе до гробовой доски».

Недавно я узнала от мастеров, что Ефим умер. В память о нем я написала этот рассказ. Так пусть же люди не забывают имена истинных мастеров, которые лечили и исцеляли во славу Божью.

Заговоренная на трех гробах

Из письма:

«Не в моем характере изливать душу, особенно тем, кого я не знаю. Но с тех пор, как я начала собирать Ваши книги, Вы, Наталья Ивановна, стали для меня очень близким человеком. Вот я и решила написать это письмо, возможно, кому-то оно окажется полезным. Все, что я расскажу Вам, чистая правда. Было это, как мне теперь кажется, очень давно…

Мама родила меня рано, от одноклассника. Его родители тут же переехали жить в другой город, и своего отца я ни разу не видела. Выписавшись из роддома, мама отдала меня тетке. Я за это ее не осуждаю, ведь ей было всего шестнадцать лет. По словам тетки, мама была очень красивой… Но и маму я живой никогда не видела – поехала она с компанией отдыхать к реке и утонула.