Рудольф Штейнер - Метаморфозы душевной жизни.Путь душевных переживаний. 2 часть Страница 26

И в сущности, каждая болезнь является такой дисгармонией, таким нарушением границы между внутренним и внешним человеком. Гармония, которой предстоит достичь только в отдаленном будущем и которая осталась бы абстрактным представлением, пожелай мы внести ее в жизнь как мечту, — эта гармония достигается благодаря тому, что фактически происходит постоянное нарушение границы. Человек учится становиться более зрелым в отношении своей внутренней жизни лишь потому, что постепенно видит, обладая тем, что уже им достигнуто, он не справляется с внешней жизнью. Это относится не только к тем вещам, которые пронизывает Я, но и к тому, что пронизывает астральное тело. То, что пронизано Я, человек переживает сознательно от пробуждения до засыпания; то, как действует астральное тело, как оно переходит свои границы и показывает свое бессилие в установлении правильной гармонии между внутренним и внешним человеком, — это хотя и ускользает от обычного сознания человека, но тем не менее имеет место. Во всех этих вещах нам открывается глубокая внутренняя суть болезней.

Теперь, каковы два возможных исхода болезни? Либо наступает исцеление, либо болезнь кончается смертью. Рассматривая течение обычной жизни, мы можем поставить смерть с одной стороны, исцеление — с другой.

Что означает для совокупного развития человека исцеление? Сначала нам следует уяснить себе, чем является для совокупного развития человека болезнь.

Болезнь означает дисгармонию между внутренним и внешним человеком; при болезни внутренний человек не может прийти к гармонии с внешним человеком. Внутренний человек определенным образом бывает вынужден отстраниться от внешнего человека. Проще всего это можно увидеть, когда мы порежем себе палец. Мы можем порезать лишь физическое тело, но не астральное. Но астральное тело постоянно вмешивается в обычные отправления. В результате повреждения пальца астральное тело, стремясь проникнуть в мельчайшие частицы пальца, не может найти в нем того, что оно должно найти. Оно чувствует себя как бы вытолкнутым из физической части пальца. Существенным во всех болезнях является то, что внутренний человек чувствует себя оттесненным из внешнего, он не может принимать никакого участия во внешнем человеке, поскольку тот разрушен и в результате повреждения отнят у внутреннего человека. Тут мы можем либо восстановить внешнего человека с помощью внешних воздействий, либо усилить внутреннего человека настолько, что он сам восстановит внешнего, и тогда может наступить выздоровление. Тогда после исцеления опять установится более или менее прочная связь между внешним и внутренним человеком; то есть теперь внутренний человек определенным образом обретет возможность жить дальше в исправленном внешнем человеке, он может по — прежнему быть деятельным в нем.

Этот процесс можно сравнить с пробуждением. Произошло искусственное отчуждение внутреннего человека. Теперь ему вновь дается возможность пережить во внешнем человеке то, что человек может пережить только во внешнем мире. Исцеление дает человеку возможность вернуться обратно и внести то, чего он не внес бы, если бы ему не удалось вернуться. Поэтому то, что осуществило процесс исцеления, включается во внутреннего человека и образует теперь внутреннюю составную часть этого внутреннего человека. Выздоровление, исцеление является тем, на что мы можем оглянуться с чувством удовлетворения и удовольствия, поскольку можем сказать себе: как при засыпании мы берем для внутреннего человека нечто такое, благодаря чему поднимаем его выше, так и при исцелении — мы берем, усваиваем нечто, благодаря чему внутренний человек поднимается выше. Даже если это не становится явным сразу, тем не менее это так: мы в нашем внутреннем человеке, в наших душевных переживаниях при любых обстоятельствах возвышаемся, мы переживаем усиление нашего внутреннего человека благодаря выздоровлению. Мы забираем с собой в духовный мир, переживаемый нами во время сна, то, что получили благодаря выздоровлению. Таким образом, исцеление есть нечто, что входит в состояние сна, укрепляет нас в отношении тех сил, которые мы образовали в течение сна. Можно было бы объяснить все эти таинственные связи исцеления и сна, будь у нас время полностью развить указанные мысли. Но уже из сказанного видно, что исцеление можно поставить наравне с тем, что мы берем вечером с собой в духовный мир и что способствует процессу развития, насколько ему вообще можно способствовать между рождением и смертью. То, что мы вносим в себя из внешних переживаний в обычном состоянии, в нашей душевной жизни между рождением и смертью должно стать более высоким развитием. Однако не всегда следует исцеление; может случиться, что мы возьмем это с собой через врата смерти и только в следующей жизни оно принесет нам пользу. Духовное знание показывает, что мы должны быть благодарны всякому исцелению, так как исцеление означает повышение внутреннего человека, достигаемое взятыми во внутреннем силами.

Следующий вопрос: что означает для человека болезнь, которая завершается смертью?

В определенном отношении она означает обратное — что мы не в состоянии восстановить нарушенную гармонию между внутренним и внешним человеком; что мы в этой жизни не можем перейти границу между внутренним и внешним человеком; что это перехождение границы правильным образом в этой жизни для нас невозможно. Как утром при пробуждении мы должны безмолвно стоять перед здоровым телом, так при болезни со смертельным исходом мы должны безмолвно стоять перед поврежденным телом, в котором не можем уже ничего изменить. Если здоровое тело, оставаясь прежним, принимает нас по утрам, то поврежденное тело не принимает нас, то есть нам предстоит умереть. Нам придется оставить это тело, поскольку мы не в состоянии вновь установить гармонию. Но зато этот опыт мы забираем теперь в духовный мир, в который вступаем, не имея в своем распоряжении внешнего тела. То, что мы восприняли в себя как плод, то есть отказ поврежденного тела вновь принять нас, обогатит жизнь, протекающую между смертью и новым рождением. Таким образом, надо быть благодарным также и болезни, которая оканчивается смертью, так как она предоставляет нам возможность повышения нашей жизни между смертью и новым рождением, чтобы мы собрали те силы и опыт, какие могут созреть только между смертью и новым рождением.

Итак, нами рассмотрены душевные последствия болезни со смертельным исходом и душевные последствия болезни с выздоровлением. Целительные процессы вмешиваются во всю внутреннюю жизнь и ведут нас вперед; болезнь со смертельным исходом вмешивается во всё развитие внешнего мира. Это дает нам две точки зрения: мы можем быть благодарны болезни, которая заканчивается выздоровлением, так как ею мы укрепляемся в нашем внутреннем; и мы можем быть благодарны болезни со смертельным исходом, ибо знаем: если мы поднимаемся в жизни между смертью и новым рождением на более высокую ступень, то смерть становится для нас необычайно важной: мы научились тому, каким не должно быть наше тело. И, строя его вновь, мы будем избегать тех повреждений, которые принесли нам неудачу.

Нам необходимо становиться на две точки зрения. Никому не придет в голову, исходя из духовного знания, сказать: если смерть, которой оканчивается болезнь, является тем, чему следует быть благодарным, если смертельный исход болезни является тем, что возвышает нас в последующей жизни, то не надо мешать смертельным болезням и не нужно лечить их! Кто говорит так, говорит не в смысле истинного духовного знания, которое не имеет ничего общего с абстракциями, но имеет дело с теми истинами, которые достигаются различными точками зрения. Мы обязаны всеми доступными нам средствами заботиться об исцелении. Задача исцелять насколько это только возможно, находится в пределах человеческого сознания. Однако точка зрения, согласно которой нам следует быть благодарными наступлению смерти, не является той точкой зрения, которая свойственна обычному человеческому сознанию, но она может быть достигнута лишь тогда, когда человек поднимается над обычным человеческим сознанием. С "божественной точки зрения" правомерно допускать смертельный исход той или иной болезни; с человеческой же точки зрения следует применить для исцеления всё возможное. Болезнь, оканчивающуюся смертью, надлежит рассматривать с другой точки зрения. Эти две точки зрения не объединяются; они должны идти рядом друг с другом. Здесь не нужны никакие абстрактные гармонизации. Духовное знание приводит к признанию истин, которые представляют жизнь с определенной стороны, и истин, представляющих ее с другой стороны.

Правильно положение: исцеление есть благо! Исцеление есть долг! Но правильно и другое: смерть, наступающая как конец болезни, есть благо; смерть — благо для всего человеческого развития! Хотя эти положения и противоречат друг другу, они содержат живые истины для живого познания. Именно там, где в человеческой жизни освещаются два таких потока, которым предстоит еще гармонизироваться, нам нельзя систематизировать и применять шаблоны, но следует рассматривать жизнь со всех сторон. Необходимо уяснить себе, что так называемые противоречия, если они основаны на опыте, на переживании и глубоком знании вещей, не мешают нашему знанию, но постепенно вводят нас в живое знание, так как жизнь сама развивается к гармонии.