Энтони Мелло - Осознание Страница 28

Вторая, не менее важная задача — понимание. Вы когда-нибудь думали о том, что именно понимание может сделать вашу жизнь счастливой? Вы это допускали. Почему вы решили стать семинаристом? Потому что хотели быть счастливым. Профессорская мантия, престиж и высокое положение в обществе принесут вам счастье — так вам тогда казалось. Так ли это на самом деле? Тут не обойтись без понимания главного.

Когда мы пытаемся отделить себя от своего «я», очень важно не отождествлять события внешнего мира с самим собой. Маленький пример: за советом ко мне обращается молодой священник. Природа щедро наделила его талантом, умом, красотой и обаянием. Однако за ним давно замечают некоторые странности: он удивительно жесток по отношению к прислуге. Иногда дело доходило до прямых оскорблений. Кое-кто даже грозился обратиться в полицию. Становился ли он во главе прихода, получал ли место священника при школе — его выходки повторялись вновь и вновь. Он тридцать дней провел в уединении (стал терциарием, как говорят иезуиты), размышляя о сострадании Иисуса и его любви к бедным. Но я знал, что все это без толку. Он возвращался домой и вел себя смирно на протяжении трех-четырех месяцев (помнится, кто-то сказал, что, отправляясь в добровольное заточение во имя Отца и Сына и Святого Духа, в большинстве случаев мы ни капельки не изменяемся; так есть и будет ныне и присно и во веки веков. Аминь). Проходило время, и он брался за старое. И вот этот юноша пришел ко мне. Я тогда был очень занят и не мог принять его, хоть он и приехал издалека. «Я отправляюсь на вечернюю прогулку, — сказал я ему. — Если хотите, присоединяйтесь — другого времени у меня сегодня не будет». И он пошел со мной. Мы и прежде были знакомы, но в тот раз у меня возникло странное ощущение. В таких случаях я, как правило, пытаюсь прояснить ситуацию и начинаю задавать вопросы. «У меня какое-то странное чувство, будто вы от меня что-то скрываете, — сообщил я священнику. — Или я ошибся?» «Что вы имеете в виду? — возмутился мой собеседник. — Неужели я приехал бы в другой город и стал отнимать у вас время только для того, чтобы что-то скрыть?» «У меня просто возникло непонятное ощущение, и я подумал, что надо проверить мою догадку — только и всего», — сказал я, и мы пошли дальше. Невдалеке от моего дома есть озеро. Я помню все очень четко. «Может, присядем?» — предложил он. Мы присели — примостились на невысоком парапете, опоясывающем озеро. «Вы правы, — промолвил священник, — я действительно кое-что утаил». И тут он разрыдался. «Я расскажу вам то, что никому не рассказывал с тех пор, как стал иезуитом, — сказал он. — Отец мой умер, когда я был совсем маленьким, и моя мать стала служанкой. Чтобы поднять всех нас на ноги, она драила ванные и уборные порой по шестнадцать часов подряд. Мне было так стыдно, что я скрыл от всех, кем работала моя мать; я до сих пор подсознательно свожу счеты с ней и со всеми прислужниками на свете». Произошло замещение. Никто не мог взять в толк, почему обаятельный юноша вытворяет такие вещи. Но как только он понял, в чем дело, он навсегда покончил со своей проблемой. Навсегда. Он исцелился.

НЕНАДО ПОДТАЛКИВАТЬ

Размышлять об Иисусе и внешне подражать его деяниям абсолютно бесполезно. Надо не копировать его поступки, а стать таким, каким был Иисус, — надо проснуться и осознать все происходящее. Когда речь идет о попытках изменить самого себя, все остальные методы можно уподобить подталкиванию автомобиля вручную. Предположим, вам надо попасть в другой город. По дороге машина ломается. Что ж, заглохшая машина — это скверно. Засучив рукава, мы толкаем ее вперед. Мы толкаем, толкаем, толкаем — и наконец достигаем городской черты. «Отлично, — говорим мы себе. — Все получилось». А потом мы толкаем машину в другой город! И заявляем: «Я ведь добился своего, разве нет?» Но разве можно это назвать жизнью?

Знаете ли, что вам на самом деле нужно? Вам нужен специалист-механик, который смог бы сменить свечи. Включаете зажигание — и машина трогается с места. Вам нужен специалист — понимание, озарение, осознание, — а вот толкать не надо. Не надо прикладывать никаких усилий — они очень утомляют. Всех нас приучили быть недовольными собой, С точки зрения психологии, в этом и заключается все зло. Мы только и делаем, что выражаем недовольство, ворчим и толкаем машину. Все вперед и вперед, все натужнее и натужнее. Но внутренний конфликт никуда не девается, уровень понимания остается невероятно низким.

СТАТЬ НАСТОЯЩИМ

Один из самых незабываемых дней моей жизни я пережил в Индии. Это был истинно великий день; меня только-только посвятили в духовный сан. Я сидел в исповедальне. Во главе нашего прихода стоял испанец, подлинный праведник; я слышал о нем еще до того, как вступил в орден. За день до того, как стать послушником, я решил исповедоваться, чтобы полностью очистить свое сердце и чтобы новому наставнику ничего не надо было рассказывать. К пожилому кюре выстроилась длинная очередь. Глаза его были накрыты фиолетовым платком; подходившим к нему людям он что-то тихо бормотал, потом прощал им грехи и отпускал восвояси. Меня он видел всего лишь раз или два, но звал, тем не менее, по имени. Дождавшись своей очереди, я подошел к нему и, приступая к исповеди, постарался изменить голос. Он выслушал все очень спокойно, отпустил мне грехи, а потом спросил: «Энтони, когда ты планируешь стать послушником?»

И вот на следующий день после рукоположения я снова пришел в эту церковь. Старый священник спросил: «Будешь исповедником?» «Буду», — ответил я. «Иди садись на мое место». «Боже, я святой. Я буду сидеть в его исповедальне!» — думал я. Я слушал исповеди три часа. Было Вербное воскресенье, и к нам потоком шли люди, готовившиеся к Пасхе. В конце дня я чувствовал себя полностью опустошенным. И не потому, что узнал что-то ужасное, — я был готов услышать все что угодно; зная, что творится в моем собственном сердце, я ничему особенно не удивлялся. Знаете, что меня убивало? Осознание того, какие благочестивые банальности я всем им говорил: «Помолитесь Пречистой Деве Марии, она любит вас. Помните, что Господь на вашей стороне». Могут эти напыщенные банальности исцелить человека от рака? А ведь это и есть рак — нехватка осознанности, недостаточное чувство реальности. И тогда я поклялся себе: «Я научусь, научусь! Люди не смогут сказать, что мои советы оказались весьма разумными, но абсолютно бесполезными».

Осознание, понимание. Когда вы станете мастером (а это произойдет скоро), вам не нужны будут занятия по психологии. Когда вы займетесь самонаблюдением, когда разделаетесь с негативными эмоциями, у вас появится собственное видение мира. И вы поймете разницу. Но вам еще предстоит встреча с опасным злодеем. Имя ему — самобичевание, самоосуждение и ненависть к себе.

СИМВОЛЫ

Давайте еще немного поговорим о желании человека перемениться и о том, что для этого никаких усилий прилагать не нужно. Прекрасный пример тому — парусное судно. Если ветер натягивает паруса достаточно туго, судно скользит настолько легко, что экипажу не остается никакой иной работы, кроме как направлять его в нужную сторону. Никаких усилий моряки при этом не совершают; они не толкают парусник вперед.

Это и есть символ перемен, происходящих с человеком благодаря его осознанности, пониманию себя и мира.

Просматривая старые записи, я наткнулся на цитату, созвучную моим мыслям: «Мир жесток как ничто другое. От него невозможно убежать. И все же не он заставляет нас страдать, но наше сердце». Понимаете? Не мир заставляет человека страдать, но его собственное сердце. Однажды Пэдди упал с подмостей и набил себе большую шишку. «Ты сильно ударился, когда падал?» — спрашивают его. «Нет, я ударился, когда перестал падать», — ответил Пэдди. Если пырнуть ножом воду, ей не будет больно; если же ударить что-то твердое, оно сломается. Внутри вас твердые убеждения и несокрушимые иллюзии. Именно они со всего маху разбиваются о действительность, именно они причиняют вам столько боли и страданий.

А вот еще одна милая цитата. Она принадлежит восточному мудрецу, но кому именно — я не помню. Да это и не важно, как не важно то, кому принадлежит авторство Библии. Важен смысл сказанного: «Незамутненный глаз — это зрение; неповрежденное ухо — слух; невредимый нос — обоняние; здоровый рот — вкус; незамутненное сознание — это мудрость».

Мудрость приходит, когда рушатся препятствия, воздвигнутые вашими представлениями и полученные еще в детстве в ходе воспитания. Мудрости невозможно добиться; мудрость — это не опыт; это не приложение вчерашних иллюзий к сегодняшним затруднениям. Когда я изучал в Чикаго психологию, кто-то мне сказал; «Очень часто в жизни священника пятидесятилетний опыт оказывается опытом лишь одного года, повторенным пятьдесят раз». У вас раз и навсегда заготовлены шаблоны поведения: вот так надо говорить с алкоголиком, а вот так — с монахинями или разведенными. Но это не мудрость. Мудрость — это чуткость именно к этому человеку, внимание именно к этой ситуации; это чистое сознание, незамутненное прошлым опытом. Мудрость — это совсем не то, что привыкло думать о ней большинство из нас. К приведенной выше цитате я бы добавил еще одну сентенцию: «Незамутненное сознание порождает любовь». Хоть я и заявил, что рассуждать о любви невозможно, в последнее время я много о ней говорю. Однако все, что в наших силах, — это говорить о нелюбви. О наших привычках и наклонностях. Об истинной же любви не может быть изречено ни единого слова.