Джон Перкинс - Психонавигация. Путешествия во времени Страница 28

Все происходит из природы, и все неизбежно к ней возвращается. Хотя Эйнштейн продемонстрировал возможность перехода материи в энергию и наоборот, закон сохранения никто не отменял. Материя и энергия не исчезают. Они могут изменять форму, но лишь для того, чтобы возвращаться к первоначальному состоянию. Рождение и смерть — это лишь определенные вехи в бесконечном круговороте. Природа — вечное торжество жизни.

Именно поэтому природа не знает неудач и поражений. Народы, живущие в гармонии с природой и не обладающие технологиями, отделяющими их от их естественной среды, такие как шуары, кечуа и бугисы, понимают, что сущность природы состоит именно в этом. И не рассматривают жизнь как череду поражений и успехов. К сожалению, люди, потерявшие связь с природой, просто не в состоянии осознать, что каждое действие приводит к какому-то результату, а поражение и успех — всего лишь состояния ума.

Дон Хосе Куишпе очень емко сформулировал суть этого мировосприятия. Когда я находился в подавленном настроении из-за того, что не смог найти рынок сбыта для кирпичей кооператива, он всегда советовал мне набраться терпения.

— Виракоча не понимает слова «неудача», — сказал он мне тогда.

Теофило Мата сказал почти то же самое в то утро, когда привел меня в свою школу. Он напрямую заявил, что в Эль-Милагро никогда не будет кредитного и сберегательного кооператива, но местные жители благодаря разговорам со мной узнают много нового, и что я «не потерпел неудачу». Сходной философии придерживались Таюп, Були, Юсуф и многие другие мудрые люди, с которыми я общался.

Прошло много времени, прежде чем я смог полностью понять то, что хотели мне сказать эти люди. Сначала я принимал их слова за попытки меня успокоить. Постепенно я понял, что на самом деле оно основано на глубоких философских убеждениях. У Виракочи нет слова для обозначения поражения, потому что в природе поражений не существует.

Когда вы попытаетесь встретиться с Внутренними Кормчими, долго может ничего не получаться. Это повод научиться терпению. Вы не потерпели неудачу, но продвинулись вперед в своем развитии. Учитесь у природы: поражений не существует.

Принцип четвертый: вы способны управлять жизнью. Если вы понимаете это, как вы можете предаваться грусти и переживать из-за пустяков?

Идея, что мы все равны перед Богом, не нова. Но не все понимают, что в действительности это означает то, что каждый обладает безграничной внутренней свободой, даже будучи прикованным к постели тяжелой болезнью или находясь в тюремном заключении. От рождения мы все обладаем свободой воли. Мы вольны изменять себя, свои идеи и восприятие. Вне зависимости от того, что происходит, мы можем действовать.

На эту тему рассуждал Хулио.

— Мне грустно слышать, — сказал он однажды, — как люди говорят: «Это от меня не зависит», или: «Я делаю это потому, что нет выбора». Эти люди глубоко несчастны. Они приняли решение отказаться от Богом данного права. Почему они с такой легкостью отказываются от своих возможностей?

Как мы уже знаем, источник негатива — в мыслях. У всех есть способность действовать. Когда мы позволяем себе думать по-другому, то поддерживаем развитие негативной энергии.

Важно помнить, что на самом деле, каждый из нас — «босс». Но очень часто мы не видим, что полностью контролируем ситуацию просто потому, что не знаем, чего хотим. Мы можем сказать себе: «Пожалуй, мне это нравится», но истина в том, что мы не уверены, что хотим «этого» настолько сильно, чтобы прилагать серьезные усилия. Мы не желаем ставить перед собой четкие цели и работать ради их достижения. Приходит разочарование, и у человека появляется внутренняя установка: «Я-никогда-не-получаю-то-что-хочу».

Когда вы оказываетесь в подобной ситуации, вспоминайте, что способны действовать. Вы можете достичь целей. Единственное, что отделяет вас от них, — недостаточно сильное желание или нерешительность.

— Я люблю джунгли, — признался Теофило на следующее утро после визита Таньа и Боми. — Они помогают ощутить свободу. Я верю в то, чему учил Иисус, и в то, о чем говорил людям Виракоча.

Мы свободны до тех пор, пока не убедим себя в обратном. Но даже после этого все еще свободны. Просто этого не понимаем. Здесь, в джунглях я знаю, что не забуду этого. Оглянись. Все здесь является подтверждением нашей свободы!

Мы в ответе за свою жизнь, и у нас есть способность действовать. Ничто из того, чего мы действительно хотим, не является недоступным. Такова основная идея психонавигации.

Мы, западные люди, не так давно начали понимать, что технологии могут нести не только добро, но и зло. В глубине души мы знаем, что смысл жизни заключается в чем-то гораздо большем, чем просто в увеличении материального благополучия. Мне кажется, потомки будут рассматривать нашу одержимость техникой и стремление к комфорту не только как глупость, но и как проявление крайнего цинизма. Мы отказались от фундаментальных ценностей, которые поддерживали человечество на протяжении тысяч лет.

Пройденный нами путь — это уже история. Мы не в состоянии изменить то, что сделали. Мы подарили себе удивительные устройства, но при этом истощили ресурсы Земли. Теперь воздух, земля и вода отравлены. И теперь мы стоим на перепутье, озираясь кругом в поисках подсказки. Куда идти дальше?

Возможно, выбор пути не столь важен. Все дело в нас самих: в нашем отношении, в восприятии, в том, что мы видим и чувствуем, в том, насколько хорошо учимся, в том, как относимся к своему пути и что оставляем позади.

Глава 11. Мама Килья

В утреннем свете я сижу на коврике, расстеленном во внутреннем дворе. Спиной опираюсь на одну из колонн, поддерживающих крышу дома. Я расслаблен. Пытаюсь сосредоточиться на звуке ветра. Мое дыхание замедляется. Я вхожу в альфа-состояние.

Коврик медленно поднимается. Сидя на нем, я выскальзываю из-под крыши и поднимаюсь вверх, к облаку, которое подсвечено первыми лучами еще не взошедшего солнца. Посмотрев вниз, я вижу, как исчезает внизу мой дом. В утреннем ветре я различаю запах гортензий.

Пора двигаться дальше. Я понимаюсь через слой облаков. Подо мной вращается Земля. Она похожа на голубой шар, наполовину скрытый дымкой облаков, и выглядит точно так же, как на снимках, сделанных астронавтами во время полета на Луну. Прямо подо мной лежит западное побережье Южной Америки. Я быстро снижаюсь. Через мгновение я как будто превращаюсь из падающего камня в планирующий лист.

Замечаю горы, с трудом видимые в утреннем полусвете. Вдалеке вижу одинокую снежную вершину, которая возвышается над всеми остальными. Она светится, отражая лучи еще не взошедшего солнца. Чуть ближе темные горы образуют кольцо вокруг вулканического озера. Я скольжу над водой, направляясь к глинобитной хижине с тростниковой крышей.

Маноло выходит из хижины и направляется ко мне. Он невысок и широкоплеч, как и большинство кечуа. На нем темно-синее пончо, шерстяные штаны и вязаная шапочка, с украшениями. Загорелая рука поднимается в приветствии.

Мой коврик приземляется. Я встаю, чтобы пожать ему руку.

— Здравствуй, Маноло, — говорю я, — рад тебя видеть.

Одной рукой он берет протянутую мной руку, другой — обнимает меня. Вместе мы поднимаемся по склону к открытой двери хижины. Глубоко вдыхая, я ощущаю запах эвкалиптов и дыма. Внутри темно. Я могу видеть только деревянный стол и два стула рядом с дверью. Он пропускает меня вперед, предлагает сесть и тоже садится за стол.

— Итак? — говорит он.

— Маноло, у меня проблема. Я пытаюсь писать о «странствиях души», чтобы объяснить, как дух может покидать тело, что-то найти, а затем вернуться и показывать физическому телу путь. Помнишь, как охотники нашли ягуара, в которого вселился дьявол?

— Ах, да, шуары.

— Шуары, люди-птицы, бугисы, ты и я.

Он улыбается.

— Мы — живые доказательствами тому, что это работает. Но, Маноло, я бизнесмен, и у меня есть репутация. Как написать, чтобы люди поняли и поверили?

— Да, я понимаю, — говорит он, отодвигая стул, и твердые эвкалиптовые ножки скрипят по пыльному полу. — Ты в некотором смысле шаман своей культуры. Мы не должны подрывать твою репутацию. Следуй за мной.

Утро еще не наступило. На багряном небе видны звезды. Вдалеке я вижу признак грядущего дня — солнечный свет, отражающийся от снежного покрова самой высокой вершины. Он ведет меня к тени горы, возвышающейся на границе озера. Мы проходим мимо горы и поднимаемся по извилистой тропинке. Из-под ног сыплются камешки и со стуком падают вниз.

Наверху мы смотрим на необозримые безмолвные Анды. Горы повсюду — неровные, древние, загадочные горы. Многие покрыты снегом. Но, каким бы величественным не было это зрелище, все мое внимание привлечено к Луне, яркой, белой и чистой. Я смотрю на Маноло. Откинув голову, он тоже смотрит только на Луну.