Даниил Андреев - Железная мистерия Страница 29

Вскачь по кочкам нестись бурно.

Покорять надо мир – мирно,

Пядь за пядью, тишком, мерно.

Вдали показывается колоссальная бабочка ярко-розового цвета. Это – на самолете новейшей отечественной конструкции государственная депутация возвращается из заграничного турне. Бабочка, странно порхая, приземляется на аэродроме.

Оба депутата перед микрофоном

Первый

Феноменальнейшее турне!

От слез восторга – туман в пенсне.

Мы убедились, спеша бегом,

Как обожают нас все кругом.

Другой

Мы были приняты, как отцы.

Там даже принцы – смирней овцы…

Что принцы! даже товарищ шах

Нас обнял, звякнув серьгой в ушах!

Первый

Но важен, впрочем, не шах, не принцы,

А то, что в нас величали принцип.

Пляс… шутки… горы конфет, триумф:

За сутки – города по три… Уф!

Депутаты скрываются в Цитадели, чтобы сделать отчетный доклад ареопагу. Отдыхая от железной дисциплины при покойнике, олигархи сидят, непринужденно развалясь в креслах.

Докладчик

Друзья! От почестей -

вальс в мозгу.

Но… враг ярится. Я не солгу,

Признав, что изредка наш комфорт

Смущали выкрики пьяных морд.

Как плетка, свищущая клевета,

Шнурами фактов перевита,

Хлестала с бешенством наш престиж.

Ну как тут выдержишь? как простишь?

Из-за прикрытия глянув к нам,

Мерзавцы видят и шлак и хлам;

А жертв какой-нибудь миллион

Любой писака-хамелеон

Возводит нагло в квадрат и куб,

Чтоб верил всякий, кто прост и глуп.

Содокладчик

Теперь нам ясно, как день, друзья,

Что гуманистами слыть нельзя,

Пока шпионы с рубежных гор

Следят за жертвами наших нор.

Председатель

Значит, так: за ряды гор

Вдоль границ спрятать весь сор,

А по склонам – картин ряд:

Пусть докажут, что враг врет.

Накладная: краплак,

крон,

Кобальт, охра… 500 тонн;

А чтоб вышла прочней смесь,

Выбор тем

обсудить

здесь.

Члены ареопага

Один

Я предлагаю: на снежном пике -

Картина: в центре – все наши лики,

А вкруг – строители гидростанций,

Закончив труд свой, несутся в танце.

Другой

Чтобы язык прикусил нахал,

Я предлагаю: под грузом хал

Стол подогнувшийся, а вокруг -

Ряды мозолистых, честных рук.

Третий

Ну, это бледно. Острее – так:

Столетний старец пошел в гопак;

За ним старушка, восторг… галдеж…

Рукоплескающая молодежь.

Четвертый

Еще: вернулся к родной бригаде

Тот, кто безвинно страдал при гаде:

В тюрьме он гладок стал, сыт, ядрен,

Зазноба аннушек и матрен.

Еще один

Да, да, покажем, как мы нерях

Перевоспитываем в лагерях:

Кто был вчера социальным гнидом,

Всех поражает культурным видом.

Члены депутации

Первый

Отбросив ветошь – чадру, калым -

Народ гордится своим былым.

Покажет, сколь глубока культура,

Вид: экскурсанты и гроб Тимура.

Другой

Еще эффектней такой сюжет:

Гигантский колокол древних лет;

Вкруг – жизнерадостный вальс республик,

Причем у каждой – цветок и бублик.

Члены ареопага

– Потом картина еще такая:

Веранда, столик, бутыль Токая,

Грузин и чукча (вдали ландшафт)

Пьют, улыбаясь, на брудершафт.

– Шпион пронюхал про казнь за веру.

Панно, чтоб в корне пресечь химеру:

Епископ молится в алтаре,

А дьякон вторит мажорным ре.

– Нет, русских мало. Пусть и другие

Свершают якобы литургии;

Фигура ксендза… шелка… батист…

Мулла в тюрбане… Вдали – баптист.

– А в заключенье – пейзажик рая,

И ребятишки, в цветах играя,

Наветам взрослых в противовес

Кричат: спасибо, ка пэ эс эс!

Директивы проводятся в жизнь. Тысячи художников расписывают внешнюю сторону рубежных гор фресками на указанные темы.

Ученики в школах, репетируя

Да здравствует мирное завывание…

Педагог, поправляя

За-во-е-вание.

Ученики, скандируя

Выдь, не трусь! и пхай! пхай!

Педагог, ударяя линейкой по кафедре

Хинди – руси, бхай, бхай!!

По кольцевой трассе столицы установлено круглосуточное движение войсковых частей. Нарастает гул их очередного приближения.

Голоса атомных батарей

В ночь циклотронную -

С душою урановою -

С кровью плутоновою -

Двигаемся! да, двигаемся!

Голоса летательных машин

Пространство осваивая, берем

мир

в плен.

Время оседлывая, кривим

бег

лун.

Смертью беременная, вершим

твой

план:

Ускориваем! да, ускорившем!

Голоса сухопутных машин новейшей конструкции

Тому, кто нас вынянчил,

В геенне нас выклянчил -

Скрорщ!

Скрорщ!

Кому наши гусеницы -

Внучата и крестницы,

Скрорщ!

Скрорщ!

Кто вдунул в нас заново

Монаду бензиновую -

Скрурщ!

Скрурщ!

Чьим именем грезили,

Пыхтя, наши дизели -

Скрурщ!

Скрурщ!

Церковный политик, с тротуарной тумбы

Неодолимые! Необходимые

В атомном веке!

Неумягчаемые! несгибаемые

Стальные боги!

Скрежет металлических существ сменяется мерным шагом пехоты.

Гимн

Мы защити-им

последней каплей крови

Наш мир, наш холм

из булок, туш и сдоб…

Топ-топ.

Мы говори-им,

сурово хмуря брови:

Прочь руки, враг! Мы – буря, мы – потоп.

Топ-топ.

Запевало

Ох уж, ох уж… ох уж, ох,

Этаких не видано:

Каждый – сокол, каждый – жох,

Всем атомки выданы.

Пехота – хором

Нам

сам

черт не брат:

Им – могила, нам – парад.

Запевало

Проутюжу, растопчу

Фукалку да фыкалку:

Арарат нам по плечу,

Океан по щиколку.

Пехота

Перепрем, как на парад,

Эверест да Арарат!

Световой зигзаг прожектора выхватывает из огнистого марева на горизонте шпили высотных зданий в городах присоединенных стран, глыбы крепости на отдаленном Востоке и, метнувшись вдаль, уже не прожектор, но луч других миров – ширяет в нижние слои мистерии. Там – не в Друккарге, но в иных шрастрах античеловечества, на миг озаряются друг за другом разъяренные морды чужеземных уицраоров.

Уицраор Стэбинг, увенчанный золотым кубом

Гагтунгр! Ты требуешь

моей содружественности

с врагами,

Но Жругр подтачивает мне,

обескровливает

естество,

Лай-Чжой беснуется

под бронированными

берегами,

Он воет в бешенстве

от мироводительства

моего!

Ненавижу его, Гагтунгр,

Ненавижу.

Унавожу им грядущее!

Унавожу.

Уицраор Устр, в короне из темно-фиолетового камня

Его распластываемыми

щупальцами

уже подорваны

Стальные проволоки,

соединявшие

материки,

Он хочет сделать

своими всасывающими

органами

Мои, отторгнутые им от туловища

порожняки.

Я сам отторгну у него порожняк,

о, отторгну?

Я ниспровергну его, Гагтунгр.

Ниспровергну.

Уицраор Укурмия, еще не коронованный, со львиным лицом

Он сделал призраком

воссоединение

моего народа,

Он, колпаком своим перекрывающий

треть страны;

Он здесь, в Мудгабре моем,

уже осмеливается

для парада

Являться в мантиях

героической

старины.

Ты груб и тверд со мной, Гагтунгр,

очень грозен уж,

Но я не раб тебе, Гагтунгр,

рву союз наш.

Световой зигзаг гаснет.

Тревожный голос жреца в черном кристалле Цитадели

Прикрой металл свой цветами рая,

Дюраль ли, медь ли;

Основу, светлую, как солнце мая,