Валентин Сидоров - Ванга. Россия. 2010, 2012, 2019, 2039, 2009. Страница 3

Я заметил, что Людмила рассматривает меня, чему-то слегка улыбаясь.

— Вы знаете, — сказала она, — мне говорили, что у вас большая белая борода и что вы живете на Тянь-Шане.

— Как видите, — отвечал я, — должен вас разочаровать. Бороды не ношу и живу не в горах, а в Москве.

— Тем лучше, — заключила она. — Значит, у нас будет больше возможностей для наших контактов и нашей совместной работы.

Но контуры нашей совместной работы обозначились не сразу, а спустя полгода, когда Людмила Живкова приехала с очередным официальным визитом в Москву. Она связалась со мной по телефону и, нарушая привычный ход запланированных протокольных встреч, направилась ко мне. Целых полдня продолжалась наша беседа — «Чайка» с шофером и охранником терпеливо дежурила внизу у подъезда, — и могу сказать, что после этой беседы не было уже у нас друг от друга никаких секретов.

Людмила привезла с собой некоторые свои книги, изданные «Софией-Пресс» весьма ограниченным, чисто символическим тиражом на русском языке. Достаточно было беглого взгляда, чтобы убедиться, какого рода взрывчатая сила заключается в них. Ведь местами это была та же Агни Йога, лишь слегка закамуфлированная современной научной терминологией. Мысль об оперативном издании небольшой книжки Людмилы Живковой у нас мне пришла тут же. Реальная возможность для этого, как ни странно, имелась. Дело в том, что среди сочувствующих идеям Рериха и в меру сил своих помогающих продвижению этих идей был главный редактор журнала «Огонек» Анатолий Владимирович Софронов. А в качестве еженедельного приложения к журналу выходили поэтические и прозаические брошюры, снабженные внушительным грифом: «Библиотека «Огонек». Издательство «Правда». Я не сомневался, что Анатолий Владимирович откликнется на мою просьбу. И действительно, он не только одобрил мою инициативу, но и послал меня в Болгарию, дабы составить и отредактировать текст будущей книжки Людмилы Живковой. Спустя несколько месяцев эта книжка под названием «По законам красоты» появилась в киосках. Ее стотысячный тираж разошелся мгновенно.

Когда я приехал в Болгарию, здесь шла полным ходом подготовка к Международной Детской Ассамблее. Рериховское Знамя Мира — прошлое, настоящее, будущее в едином кольце Вечности — как бы осеняло эту Ассамблею. Оно дало ей название и дало ей девиз: Единство. Творчество. Красота.

По замыслу Людмилы Живковой — а она была председателем инициативного комитета — Детская Ассамблея «Знамя Мира» должна была ознаменовать своего рода прорыв в будущее. На фестивале в Болгарии должны были встретиться друг с другом, дабы впоследствии узнавать друг друга, творцы XXI века: юные художники, поэты, композиторы, певцы, артисты.

Призыв Людмилы Живковой получил широкий резонанс. Детские рисунки пришли со всех концов света. Некоторые были сделаны на листе, вырванном из обычной ученической тетради, но были и профессионально выполненные гравюры, офорты, небольшие полотна.

— Мы надеемся, — говорили мне, — что со временем из этих коллекций образуется своеобразный Лувр детского рисунка.

Показывали мне и образцы прозы (в основном сказки). Показывали стихи, как правило, короткие, но зато весьма выразительные.

Жил-был хомячок.Он был толстячок.

Специально для участников фестиваля были выпущены довольно увесистые книги с репродукциями детских рисунков и с текстами стихов и песен, сочиненных подростками и малышами. Ныне я храню их как некую библиографическую редкость.

На десять дней в августе семьдесят девятого София вместе с ее выставочными залами, театрами, телестудиями была отдана в полную власть всемирной детской республике. Необычным был этот фестиваль. Необычным был принцип, положенный в основу фестиваля: никаких конкурсов, никакой борьбы за призовые места. Тем самым заранее изгонялся дух соперничества и ажиотажа. Не должно быть ничего, что может хоть в малейшей степени ранить так легко уязвимую душу ребенка. Только радость взаимного узнавания, только участие в играх и карнавалах.

Для тех же, кто был настроен на более серьезный лад, предусматривались другие мероприятия. Заседал детский парламент, где произносились далеко не детские речи. Он принял обращение, адресованное взрослому населению Земли.

«Мы верим, что голубь, сделанный из листа школьной тетради, может улететь дальше космического корабля. Мы убеждены, что нарисованное нами солнце может озарить всю планету… Может быть, то, чего не могут и не знают взрослые, достижимо для нашего юного мира».

Кульминационным пунктом торжеств стало открытие монумента «Знамя Мира». Этот монумент был единственным в своем роде хотя бы потому, что он был звучащим. В цокольном круге обелиска располагались колокола разных стран мира (в том числе и из Советского Союза; в нашей атеистической стране понадобились особые усилия, чтобы отлить колокол, — ведь много-много лет этим никто у нас не занимался). К ним можно было подойти и опробовать их голос.

В верхней части обелиска раскачивались семь больших колоколов. Людмила не скрывала (во всяком случае, от меня), что они олицетворяют собою семь главных духовных принципов, которые призваны утверждать в нашей жизни Махатмы и Учителя. В этом, говорила она, сокровенный смысл монумента, который, собственно, и не монумент, а стела, устремленная в Космос.

Речь Людмилы Живковой, обращенная к участникам Ассамблеи («Милые дети, творцы Нового Мира»), была, как никогда, вызывающе откровенной. О минимуме осторожности, столь необходимой на публичном церемониале, было забыто. Вот что она говорила:

«Дерзкие герои, помните законы истины, молодые строители, помните, не красота, а чувство красоты откроет вам дверь в будущее… Пусть будет чистым звук колоколов.

Каждый день, каждый час, каждое мгновение ваши братство, единство, солидарность преграждают дорогу войне. Непримиримые, дерзкие, облаченные в подвиг героизма, скажите НЕТ антигуманности, разрушениям, несправедливости. Уничтожьте бремя эгоизма, невежества, страха. Встретьте красиво и с достоинством бесконечные волны жизни. Пусть ваш шаг будет непобедимым, дух — неразрушимым…

Создатели Нового Мира, без боязни пишите слово творец большими буквами, берегите чистыми священные слова

ЕДИНСТВО, ТВОРЧЕСТВО, КРАСОТА.

Сегодня вас тысячи, а завтра за Знаменем Мира пойдут миллионы».

Удивительная праздничная атмосфера царила в те дни в Болгарии. Ведь то, что там происходило, перерастало рамки общепринятых традиционных мероприятий и возвышало над буднями. Но ни для кого не было секретом: то необычное, что здесь совершается, целиком обязано Людмиле Живковой и ее влиянию на своего отца. Отец же ее тогда, как известно, в полной мере определял политику страны.

Впервые, так сказать, со дня своего сотворения государство выделяло не жалкие крохи, оставшиеся от основного бюджета, а вкладывало солидные средства в сферу культуры, причем духовной культуры. Перспективы открывались широчайшие. Разрабатывались планы воистину планетарного масштаба. Болгарские ученые побывали в долине Кулу и привезли конкретную концепцию восстановления гималайского рериховского института «Урусвати» с приложением сметы необходимых расходов, и эта концепция была одобрена правительством. В стадии реализации находился проект создания в Софии Международного рериховского центра (для этих целей было уже отведено соответствующее здание). Установились прямые контакты с ашрамом Пондичери и Ауровилем в Индии и началась подготовка к широкому изданию трудов Ауробиндо Гхоша (находившегося, как в свое время Рерих, под негласным запретом).

Маленькая страна дерзала замахиваться на большое. В чем-то она опережала всех, в том числе и Советский Союз, в фарватере которого она, казалось бы, должна послушно следовать. «Вы превращаете Болгарию в форпост Белого Братства, — сказал я как-то Людмиле. — Даже если это останется только попыткой, это уже никогда не забудется».

Под впечатлением от увиденного я написал стихи, посвятив их Людмиле Живковой. А написал я их в самолете, когда в очередной раз по нашим общим делам летел в Софию.

Мы самое главное что-тоНа звездных скрижалях прочли.В решающий миг поворотаМы с вами на Землю пришли.

В решающий. И несомненноНа огненном мы рубеже,Коль дальние зовы ВселеннойДля нас различимы уже.

И даже обычная лираДарит необычный настрой.И колокол Матери МираГудит над Софией святой.

Однако начинания Людмилы Живковой, будучи неординарными и глобальными, встречали не только сочувствие, не только поддержку. Встречали они и противодействие: реже — открытое, чаще — глухое, молчаливое, упорное. Ведь для людей стереотипного склада мышления духовные реформы Людмилы Живковой казались подрывом самих основ марксистско-ленинского мироздания. К тому же эти реформы кое-кого — а среди них были и солидные фигуры — оттесняли на второй план, а то и вовсе лишали завидных должностей и привилегий. Жаловаться? Но кому, если глава партии и государства Тодор Живков поддерживает позицию дочери?