Александр Зараев - Путь к звездам. Когда гороскопы сбываются Страница 3

Они представляли, что эта вода пришла к ним с неба. Из Млечного Пути – из русла Небесного Нила – вода материализовалась сюда, на землю. Превратилась в ту влагу, которая дарит жизнь животным и людям, обеспечивает плодородие почвы. Для меня это было интереснейшее открытие. Когда я уже стал изучать Египет, то прочувствовал его по-новому. Я вообще, наверное, родился с какой-то «египетской душой», с нестертой образной памятью о ней. Мои прошлые реинкарнации были в таком же месте – это мощное небо над головой и пространство, периодически заполняющееся живой водой… Последующие исследования моих прошлых жизней подтвердили интуитивные ощущения детства.

Но тогда ни о каком переселении душ я не думал – рос обычным сорванцом, может, лишь чуть более начитанным и романтичным, нежели другие дети.

На Оке есть очень красивые смешанные леса с грибами и ягодами. И мы с семьей или с соседскими ребятами и девчатами туда частенько хаживали. К нам туда приезжали со всего Подмосковья, это очень экологически чистое место. Из города Озеры даже проложена специальная трасса, и воду оттуда поставляют в Кремль, потому что она какая-то особенная по химическому составу, – правильная вода.

Под взглядом Сфинкса

Мой первый контакт с Древним Египтом состоялся благодаря старшей сестре, которая разрешала мне рассматривать свои учебники. Подобно тому как дедушка рассказывал сказки, она передавала мне то, что узнала сама от учителей. Я едва только пошел в школу, а они уже изучали историю и географию мира – про дальние страны и великих путешественников. Но меня как-то особенно волновали перипетии народов обеих Америк и бесконечные войны европейских монархов.

Но вот однажды Великий Сфинкс взглянул на меня с обложки учебника «История древнего мира» за шестой класс. Я почувствовал взгляд сфотографированной изуродованной статуи так, словно она была живой. Так иногда случается с фотопортретами людей, которые смотрели в объектив камеры в момент запечатления. Они смотрят на тебя, в какой бы угол комнаты ты ни перешел. Портреты Сталина, например, которые я видел, обладали таким эффектом, должно быть, фотографы и художники это делали намеренно. Однако там все-таки были фото живых людей, с живыми человеческими глазами. А здесь – каменный истукан, получеловек с кошачьими лапами и обезображенным лицом, на фото даже трудно разглядеть сами глаза…

Ребенку трудно оценить значимость мгновения, но сейчас, вспоминая этот эпизод, я понимаю, что это было сродни инициации. Простенькое фото словно ожило. Это загадочное существо именно взглянуло на меня, внезапно оно словно бы обрело объемность, способность двигаться и общаться. Контакт длился секунды, а мне показался вечностью, потому что именно с вечностью я и соприкоснулся.

Получается, что учебу в школе я начал не с палочек и закорючек, а с истории Древнего Египта. Прикоснулся к этой цивилизации, получив некое благословение Великого Сфинкса. С тех пор история Древнего Египта всегда меня притягивала. Но книг о ней было и в Москве-то днем с огнем не сыскать, а в провинции – и подавно.

Несколько позже я начал так же прилежно изучать «Занимательную астрономию» Перельмана. Этот учебник писался, может быть, для учеников девятого-десятого класса, а меня уже в четвертом-пятом классе он захватил своим космизмом. В первую очередь заинтересовали движение планет и светил, циклы времени и космические странницы – кометы. Внутри рождалось какое-то особенное ощущение, как будто я управляю временем. Когда ты познаешь законы астрономии или вообще законы космоса, в тебе происходит странная трансформация, и ты выходишь из обычного трехмерного мира. Что-то просыпается в тебе, особое сознание, которое дает тебе ощущение, что ты вечен. И ты понимаешь, что не просто так пришел в этот мир, родился, вырос, женился, помер и все. Есть в тебе нечто, которое может выходить за пределы безопасного купола небес над Землей. Так что Египет и космос влекли меня с ранних лет. И поэтому, окончив школу, я пошел в инженеры, поскольку в космонавты из-за слабого зрения меня бы не взяли.

Эзотерические знания я стал собирать еще тогда, когда они были под строжайшим запретом. Я чувствовал, что могу найти ответы на свои вопросы о вселенной и человеке.

Космос зовет

Я ХОТЕЛ ЗАНИМАТЬСЯ ИЗУЧЕНИЕМ ПРОЦЕССА низкотемпературных воздействий, потому что в космосе очень низкие температуры. Выбор вузов, связанных с космическими исследованиями, был не так велик. Первое высшее образование я получил в Московском технологическом институте мясной и молочной промышленности. Факультет холодильной техники подразумевал изучение самого процесса воздействия холода, который в некотором смысле был для меня символом холода космического. Кстати, мало кто знает, что в свое время Гитлер руководствовался теорией о том, что космический огонь и космический холод находятся в постоянной вражде друг с другом. Например, звезды, сияя, пытаются разогнать этот космический холод.

Борьба двух таких сил, как огонь и холод, инь и ян, порядок и энтропия хаоса, меня как-то изнутри заинтересовала. Мне интересно было изучить, как влияет холод на биологические объекты, как происходит сжатие воды. Кстати, вода, из которой мы все состоим, но никогда об этом не задумываемся, является аномальной жидкостью, поскольку ведет себя совсем не так, как другие жидкие тела при переходе из одного фазового состояния в другое. Все знают: когда мы замораживаем любое вещество, оно уменьшается в объеме и принимает кристаллическую структуру. Невооруженным глазом видно, что оно становится меньше по объему.

Эзотерические знания я стал собирать еще тогда, когда они были под строжайшим запретом.

А вот с водой получается все наоборот, при замерзании ее объем чуть ли не на 10 % увеличивается!

Но если бы вода вела себя точно так же, как прочие жидкости, то на Земле жизни не было бы, поскольку лед с поверхности океана тонул бы, и постепенно все живое оказалось бы замороженным. Мы знаем, что температура +4°C – максимальная для плотности воды, но вода даже на глубине нескольких километров имеет такую температуру. А вот если бы этого не было, если бы вода вела себя точно так же, как все остальные жидкости, – все дно было бы завалено глыбами льда, айсберги не плавали бы. Это первое.

Второе – вода сама по себе очень необычная. Меня, как и всех детей, когда-то интересовали снежинки: как они приобретают свою форму в процессе замерзания? Когда бы мы ни посмотрели: все снежинки разные. Кто-то любопытный даже сделал несколько тысяч фотографий – и ни одной похожей не нашел. Весь процесс кристаллизации воды и формообразования по своей специфике уникален. В этом контексте мне было интересно узнать, как воздействует холод на химические и биологические объекты.

Сейчас я могу утверждать, что человек – это не что иное, как коагулированная энергия, или коагулированная вода в определенной матрице или в определенном объеме. В этом смысле можно сказать, что при создании человека происходит сжатие или охлаждение тонкой энергии, и соответственно создается то, что мы потом уже можем в трехмерном мире увидеть. Меня в юности привлекали тайные процессы, которые происходят при влиянии холода, – тепло не так интересно, как холод.

Итак, в Московском технологическом институте мясной и молочной промышленности меня заинтересовали вовсе не мясо и молоко, а низкотемпературные режимы. Я изучал различные холодильные технологии. Кстати, диплом я писал и защищал по низкотемпературному консервированию внутренних органов уже в Харькове, в Институте криобиологии и криомедицины. В то время это была самая передовая сфера, да и сейчас это направление медицины считается очень перспективным в исследованиях долголетия. Так что по первому образованию я – инженер-холодильщик, так сказать «технарь».

Потом я занимался сублимацией – это тоже низкотемпературная, но уже сушка, где производятся лиофильные бактерии[9], которые необходимы для космонавтов. Это до сих пор считается одной из элитных сфер науки и производства. Космическая физика по сути. Я все это делал с огромным увлечением, возможности науки для меня так же интересны, как и духовное развитие, я уверен – в будущем эзотерические знания и наука вновь объединятся. Действительно интересно: вакуум, низкие температуры, криогенные установки, методы сжижения газов – всякая такая материя, которая ближе к физмату, чем к мясу и молоку. Помню все эти формулы – с ума сойдешь: серьезные расчеты. Нас там хорошо дрессировали.

В советское время было очень модно заниматься спортивными видами борьбы, самбо, дзюдо, боксом. Но я как-то особо не увлекался единоборствами, до тех пор пока друзья меня не пригласили на каратэ. И меня навсегда очаровала его необычность. Спарринг был изысканным, как балет. Я стал активно изучать это искусство, в те годы еще запрещенное. Почему-то каратэ считалось особо опасным. Из восточных единоборств были разрешены только самбо и дзюдо. Мы занимались в подпольной секции, которую организовал знаменитый Тадеуш[10], сыгравший боцмана в приключенческом фильме «Пираты XX века». Это была одна из первых секций в Москве. Меня каратэ заинтересовало еще и тем, что именно там я узнал: есть на теле человека некие точки, на которые воздействовать можно не только ударом, но и энергией. При минимальном силовом воздействии можно получить максимальный болевой ущерб. Тогда же я начал параллельно изучать иглоукалывание и биоэнергетику.