Норберт Классен - Мудрость Толтеков в новой эпохе Страница 30

Но если мы примем во внимание существование воладорес, нам многое станет ясно. Безусловно, мы сами социализируем себя в наш повседневный мир, однако параметры социального порядка и управляющего рассудка определены не нами, но превосходящими нас существами, рассматривающими нас как домашних животных. Возможно, Эрих фон Деникен спросил бы: «Были ли Боги воладорес?»

Несмотря на их превосходство над нами, воладорес, конечно же, не были и не являются богами, даже если они и навязали нам представление о Боге, нормы и ценности социального порядка и культуру в самом широком смысле этого слова. Ведь с другой стороны, им же обязаны мы и нашим потребительским поведением, нашим менталитетом эксплуататоров, а также тем, что мы одновременно воображаем себе, что мы — бедные сиротки, страдальцы и неудачники. И в то же время воладорес не являются ни чертями, ни демонами.

Такое их понимание будет все тем же способом представлять мир только в черно-белых красках, непрекращающимся движением туда-сюда между крайними противоположностями, как добро и зло, небо и ад, Бог и черт, любовь и ненависть, положительное и отрицательное, характерной особенностью чуждой инсталляции, которую мы несем на нашей голове. Если мы хотим избавиться от воладорес и от рассудка, который вовсе не является нашим, мы должны сначала преодолеть ложный дуализм нашего Эго, отражения в лужице осознания, и научиться наблюдать мир таким, каков он на самом деле: энергия, которая сама по себе ни хороша и ни плоха.

Если нам это удастся, мы узнаем, что по другую сторону миража известного и тесных границ повседневного мира нас ожидает великолепный Универсум. Безусловно, это разбойничий Универсум с хищными воладорес и такими же хищными людьми. Однако это простое обстоятельство не имеет ни малейшего значения, а наоборот, ставит знак равенства между нами, воладорес и иными существами.

Только если мы избавимся от рабского духа и схемы «преступник—жертва», мы получим настоящий шанс вновь обрести нашу свободу — шанс на свободу от воладорес, от зеркала самолюбования, от цепей повседневного мира и фиксации точки сборки. Если мы откажемся от дуалистической оценки всего существующего и не будем больше рассматривать явления вокруг нас как проклятье или благословение, но — как стоящий вызов, мы сделаем первый шаг на пути, который ведет из тюрьмы обыденного Я: на пути воина.

Часть 3. ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОВСЕДНЕВНОГО МИРА

9. Путь воина

Только воин может выжить на тропе знания. Искусство воина — находить равновесие между ужасом оттого, что ты человек, и восхищением оттого, что ты человек.

При чтении предыдущих глав многих читателей, возможно, охватит гнетущее чувство, что для них не существует способа вырваться из оков повседневного мира, что они — «скучные номера», образованные обезьяны или невольные жертвы эксплуатации со стороны социального порядка, мужчин и воладорес. Это — ложное, хотя и вполне понятное впечатление, потому что они не принимают во внимание, что мы являемся магическими существами в магическом мире и в конечном счете не имеем ни малейшего представления о таящихся в нас силах.

Первый шаг, который нужно сделать, чтобы разбудить эти силы и освободиться от чувства безысходности, состоит в том, чтобы окончательно отбросить ложный дуализм схемы «преступник— жертва» и убеждение, что мы — бедные, беспомощные создания, — и стать воинами. Это даже не вопрос образования, знаний или умений, а просто — наше решение.

Тайша Абеляр поясняет: «Ты не можешь научиться быть воином! Это, собственно, решение, которое ты однажды должен принять для себя и через себя. Просить кого-то другого научить тебя быть воином — ложная предпосылка, это исходная позиция я — бедная детка по отношению к состоянию воина».

Данным заявлением она подчеркивает главную необходимость: взять на себя полную ответственность за нашу жизнь, наше восприятие и то, что все мы должны умереть. Именно этот трансформирующий акт сознательного принятия на себя ответственности, который отличает воина от обыкновенного человека, и делает его в полном смысле воином. Поэтому важно прежде всего, несмотря на все сомнения, ясно понять, что мы — существа, которые должны умереть.

Кастанеда поясняет этот первый и решающий шаг: «Прими на себя ответственность за то обстоятельство, что ты — смертное существо. Уважай это обстоятельство со всей скромностью и смирением. Тут не о чем спорить, тут нет места сомнению и уверткам. Встань глубокой ночью перед зеркалом и посмотри в него, понаблюдай за существом, которое умрет. А затем, перед лицом твоей неминуемой смерти, громким и ясным голосом задай себе следующие вопросы: Что я делаю? Чему равна сумма всех моих действий»?

Естественно, это только один из способов осознать собственную недолговечность. Все, что напоминает нам о том обстоятельстве, что мы не имеем абсолютно никакой гарантии пережить настоящее мгновение, подходит для того, чтобы привести нас в состояние трезвости, в котором от нас отлетают все суетные мысли и обыденные заботы. Ведь что стоят большинство наших мелких проблем перед лицом неминуемой смерти? Маги называют этот маневр использовать смерть в качестве советчика, потому что при осознании собственной смертности намного легче принимать решения — совершенно не имеет значения, идет ли речь о том, чтобы поехать в город на машине, или о том, чтобы стать воином. Ведь в противоположность нормам повседневного мира такое состояние не видит разницы между важными и не слишком важными решениями. Просто существуют решения, и перед лицом неминуемой смерти их надо принимать одинаково основательно.

Сознание собственной смертности не только является состоянием, в котором воин принимает свои решения, но и всеобщим духом его жизни. Все его действия не только направлены к благополучию, но всегда точны и целесообразны. Ведь он знает, что в свете его предстоящей кончины они должны быть окончательными и не требующими исправления. Он всегда делает лучшее, на что он способен, что также означает, что он не теряет свой юмор. Перед лицом смерти не имеет смысла отказываться от вещей и действий, которые доставляют человеку удовольствие — именно они часто выходят тогда на первый план, и человек начинает наслаждаться ими сознательно.

Обобщая все вышесказанное, можно отметить, что первый шаг на пути воина ведет к тому, что человек начинает жить более сознательно, потому что отныне он сам несет ответственность за собственное состояние и собственные действия и не перекладывает больше эту ответственность на других людей, общественные организации, неудачные обстоятельства или погоду, как это обычно бывает в повседневном мире. Воин не считает себя больше листком на ветру — он считает себя самостоятельным существом и отвечает за то, кем он является и что он делает.

Если кому-то трудно находиться в таком состоянии, можно воспользоваться другой техникой магов Древней Мексики, при которой сознательно заклинают силу, регулирующую наше восприятие и нашу судьбу, — намерение. Однако такое сознательное призывание намерения не должно быть унизительным попрошайничеством нищего, так как воин не просит о подачке, а требует только свое магическое наследство, причитающееся ему по праву рождения:

«Призови намерение. Громко прокричи его имя и потом громко скажи, что ты хочешь: «Намерение! Я хочу принять на себя ответственность за то, что я — смертное существо! Я хочу уважать то обстоятельство, что я умру!» Намерение услышит тебя и удовлетворит твою просьбу. Наш голос несет в себе мощную силу. Наши слова — решающая сила. Осознай, что слова — магия и что они обладают особенной силой, если они сказаны при осознании собственной смертности».

В большинстве случаев недостаточно вызвать намерение только один раз, по крайней мере, до тех пор, пока мы не приобретем опыт и наши слова не будут сказаны с достаточной силой. Поэтому лучше всего снова и снова повторять просьбу; не имеет значения, идет ли речь о вышеупомянутом или другом требовании. Постепенно становятся заметны изменения, которые сначала тонко действуют на наше настроение, а позже все более и более определяют наше ощущение жизни.

Применять такой метод рекомендуется не только по отношению проблемы взятия на себя ответственности за нашу смертность, наши решения и действия, но и в отношении принятия ответственности за наши восприятия. Сделать это — значит сознательно уклоняться от оценивающих интерпретаций разума и таким образом постепенно отвоевывать почву под ногами чуждой инсталляции.

Даже если сначала это и кажется абсолютно невозможным, можно в первую очередь попытаться осознать абсолютную реальность всех оценочных интерпретаций вообще, так как предметы восприятия, как и само восприятие, сами по себе не могут быть ни хорошими, ни плохими, ни положительными, ни отрицательными, ни истинными, ни ложными. Они не подчиняются рациональным правилам логики, дуалистической парадигме чуждой инсталляции и потому не могут быть «поняты».