Фил Хайн - Сжатый Хаос: введение в Магию Хаоса Страница 31

5. Нрав, или характер, духа: было решено ограничить духа такими качествами, как невозмутимость, элегантность, расслабленность, быстрота и изящество. Он должен был помогать тем, кто пытается проявить эти качества, застряв в дорожной пробке.

Звук, связанный с передвижением духа, может использоваться как мантра для его вызывания. Сигилла этого духа имеет форму круга, в центре которого расположены две противоположно направленные стрелки. Ее можно использовать в качестве талисмана и размещать на машине, мотоцикле и других видах транспорта. С помощью этой сигиллы можно либо призвать этого духа, либо привлечь к себе его расположение. Взяв такой алгоритм создания духов за образец, вы можете без труда создать свой сонм полезных духов. Интересно (и весело!) заниматься этим не в одиночку, а с группой друзей, чтобы духи не только «собирались» многими людьми, но и использовались в разных сферах жизни. Чем успешнее, по сообщениям, работает дух, тем больше к нему «доверия». Не удивляйтесь, со временем узнав, что ваш дух вошел в общекультурный банк памяти. Если вы когда-нибудь встретите в «Нэйшнл инквайрер» или «Фортеан таймс» сообщение о встрече с котами на скейтбордах, вспомните о нашем Потокотопе!

При таком подходе к духам мы без труда убеждаемся, что «духи находятся повсюду». Многие маги часто попадают в ловушку ложных представлений, считая, что с духами (богами, демонами, союзниками и феями) можно вступать в контакт только в магических ситуациях и никак не иначе, и что все эти духи существуют исключительно для нашего удобства и только в нашей голове. Какие иные формы и состояния могут быть связаны с духами? Я пришел к мнению, что многие модели поведения, установки и убеждения можно считать духами, в том смысле, что они могут существовать независимо от носителей этих идей, и, подобно вирусам, распространяться среди людей. Например, я начал относиться к наркотической зависимости как к духу, и несколько раз «изгонял» духа героина.

Кроме того, структурой для определения духов можно считать карты Таро. Мне часто приходилось наблюдать, как у двух разных людей могли находиться одинаковые колоды карт Таро, но при этом карты неуловимо отличались друг от друга. Когда вы покупаете новую колоду, от нее «пахнет свежестью» и ее надо открыть. Я научился смотреть на давно используемые колоды Таро как на коллекцию духов, которые возникают в результате взаимодействия пользователя с картами. Если вы способны поверить в то, что к каждой карте Таро подключен определенный дух, то экстраполяция приводит нас к выводу, что ко всем существующим экземплярам этой карты подключен тот или иной дух, и, работая с этой картой, вы «вызываете» всех этих духов.

Еще один момент: все мы магически обусловлены считать само собой разумеющимися духи Огня, Воды, Земли и Воздуха. Но как же быть с такими «новыми» элементами, как бензин, электричество, ядерная энергия? Какие духи возникают в результате электрических и ядерных процессов, и можем ли мы с ними взаимодействовать? Решайте сами. Итак, кибернетическая терминология, которую я употреблял при написании этой главы, привела нас к классической пантеистской модели духов. Эти духи находятся повсюду, и существуют независимо от нас. Они возникают, как сладкий вкус яблока, в результате нашего сознательного и бессознательного восприятия мира. В какой-то степени мы можем придать им форму и силу, решив, что они существуют, но помните, что они существуют и без нас. И не в каком-то мрачном «астральном» царстве, а в огромном информационном поле, в котором мы живем.

Глава седьмая

Магия эго

Наше ощущение собственной индивидуальности рождается из сгустков убеждений, установок, личных определений, внутренних диалогов, ограничений и отмежеваний от «остальных». Каждый день мы функционируем в чрезвычайно сложном поле общественных отношений, взятых на себя ролей, различных масок, и молчаливо соглашаемся играть по правилам Общепризнанной, или Господствующей, Реальности. Господствующая Реальность — это мир, который, по крайней мере, с магической точки зрения, не заслуживает особого внимания. Мы уходим от этой реальности и неохотно к ней возвращаемся, считая ее «приземленной» и «материальной», словно она не может быть источником силы и наслаждения. Одно из достоинств Магии Хаоса заключается в том, что она настаивает на необходимости работы с различными гранями господствующей реальности, конечная простота и сложность которых сопоставима с простотой и сложностью фракталов.

В некоторых упражнениях Магия Хаоса намеренно побуждает принимать и использовать самые разные системы убеждений, чтобы изменять точку зрения на мир, причем, не только интеллектуально, но и на уровне эмоциональных ощущений и даже физических действий. Как и в тантрической практике, мы принимаем все, что отрицали, и тем самым раздвигаем границы того, что считаем возможным. Успешное выполнение этой практики требует колоссальной решимости, поскольку признание другой системы убеждений требует признания нового поля общественных отношений, облачения в новые маски, нового представления о себе, а также новых моделей поведения и новых эмоций. Длительная практика в сфере смены социальной парадигмы отчетливо показывает, что любое отождествление себя с некой неизменной личностью довольно условно.

Ощущение индивидуальной самобытности возникает в результате включения в сложную систему социальных взаимодействий. У нас формируются внутренние представления о себе, которым мы обязаны ощущением собственной индивидуальности. Мы можем преподносить себя с точки зрения нашей работы, статуса, расы, национальности или пола. Зачастую некий конкретный набор социальных отношений превращается в ядро нашей личности; это метка, с помощью которой мы показываем другим «кто мы такие». Чем «фрактальнее» становятся модели поведения постиндустриального общества, тем изменчивее становится личность, а это предполагает не только потенциальную свободу, но и огромное отчуждение и страх. Чем больше масштабы социальных перемен, тем сильнее стремление «упрочить» связи с историческим прошлым. Отсюда поиск «корней», «возвращение к природе», тяга к культурному романтизму и возрождению «традиций», попытки найти точку опоры, создать острова порядка среди того, что Остин Осман Спейр называл «Хаосом нормального».

В таком водовороте общественной нестабильности многие ищут покоя в рамках субкультур, стремятся укрепить ощущение индивидуальности, сливаясь с группой, которой присущ «свой стиль», или код, в виде определенной манеры одеваться, системы убеждений, установок, эмоциональных реакций и моделей поведения. Движение в ограниченной жесткими рамками определенной социальной системе ограждает нас от Хаоса, и мы черпаем силу в ощущении «единства» с коллективом, хотя в той или иной степени осознаем, насколько «далеки» от общества «большинства». Маги часто говорят о растущем чувстве «отчужденности» от общепризнанной реальности, и когда это ощущение становится доминирующим, оно легко перерастает в эготический элитизм и замкнутость. Интересно, как маги справляются с этим ощущением. Это особенно важно в рамках тантрической парадигмы и парадигмы Магии Хаоса, где вместо постоянного укрепления личности вследствие сильной приверженности определенному набору социальных отношений, то есть ограничению себя узким диапазоном выражения и развития, ставится задача разрушения личности.

Вступая в магическую вселенную, мы стремимся упорядочить Хаос. Мы входим в мистическое время, или вечное время, которое соединяет нас с прошлым через символ, образ, непрерывность. Это спасительный путь, который дает нам ощущение открытого пространства, порядка и преемственности. Там мы можем найти себя и пустить корни в структуре. Возрождение магии поддерживается двумя мощными подводными течениями. Во-первых, стремлением узнать личное и коллективное прошлое, а во-вторых, потребностью уйти от явной тирании господствующей реальности. В желании раскрыть и сохранить прошлое отражается инстинкт самосохранения. Не зная, откуда мы пришли, трудно понять, куда мы идем. Интерес к тайнам прошлого, который проявился в проведении археологических раскопок, создании музеев и т. д., начал расти еще в XIX веке. Прошлое — это основа личной и коллективной самобытности. Прошлое вызывает ощущение непрерывности, вечности. Но история, которую мы знаем, сильно отличается от реальной истории. Прошлое можно переписать, сфальсифицировать, переиначить под наши представления о Золотом Веке, национальных границах, или вечной мудрости. История превращается в товар. Интерес к корням резко возрос в семидесятые годы XX века, и это связано с возросшей нестабильностью в тех областях, которые традиционно считались стабильными: труд, вера, технология, ремесла.