Искусство Сновидения - Карлос Кастанеда Страница 31

Его замечание было кратким, как я и ожидал.

– Сосредоточься только на том, что эмиссар говорит тебе о сновидении, – сказал он.

Все, о чем неустанно повторял голос эмиссара, я схватывал с неизменным интересом и рвением. Но, верный рекомендации дона Хуана, я следовал указаниям эмиссара только в отношении сновидения, лично проверяя практическую ценность его инструкций. Наиболее важной информацией для меня оказалось то, что он сказал о внимании сновидения, источником которого является нёбо. Мне потребовалось приложить много усилий, чтобы начать чувствовать в состоянии сновидения прижатый к нёбу кончик языка. Как только я научился этому, мое внимание сновидения зажило своей собственной жизнью и, быть может, стало даже лучше, чем мое обычное внимание в обычном мире.

Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы понять, как глубоко маги прошлого были связаны с неорганическими существами. Объяснения и предостережения дона Хуана об опасности такой связи стали для меня более насущными, чем когда-либо прежде. Я пытался сделать все от меня зависящее, чтобы соответствовать его стандартам самооценки, не поддаваясь их влиянию. Поэтому голос эмиссара и все, что он говорил, представляли для меня постоянный вызов. Мне следовало любыми средствами не поддаться искушению со стороны эмиссара, когда он обещал мне всевозможные знания. Мне приходилось противостоять ему в одиночку, поскольку дон Хуан по-прежнему отказывался выслушать меня.

– Ты должен хотя бы намекнуть о том, что мне делать, – при случае настойчиво попросил я, набравшись смелости заговорить об этом.

– Я не могу, – сказал он с оттенком категоричности, – и не спрашивай меня снова. Ведь я сказал тебе, что в этом случае сновидящий должен все решать сам.

– Но ведь ты даже не подозреваешь, что я собираюсь спросить.

– О, я знаю. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что ты поступаешь правильно, когда торчишь в одном из тех туннелей только затем, чтобы узнавать новое от эмиссара.

Я признал, что именно это и было моим затруднением. И если он не мог мне помочь решить его, то я хотел по крайней мере узнать, что означала возможность жить внутри тех туннелей.

– Я сам прошел через всю эту суету, – ответил дон Хуан, – и никто не мог помочь мне, потому что здесь все определяется исключительно личным непреклонным решением, – решением, которое ты принимаешь, если высказываешь намерение остаться жить в том мире. Чтобы хитростью вынудить тебя заявить об этом намерении, неорганические существа потакают твоим самым тайным желаниям.

– Они ведут себя, как дьяволы, дон Хуан.

– Ты можешь говорить все что угодно. Но это не то, о чем ты в действительности думаешь. Для тебя дьяволом является твой соблазн сдаться, особенно когда они сулят тебе такие награды. По-моему, дьявольская природа мира неорганических существ проявляется в том, что он является для сновидящих единственным прибежищем во всей этой враждебной вселенной.

– Действительно ли он является небесами для сновидящих, дон Хуан?

– Определенно, для некоторых из них это так. Но не для меня. Мне не нужна поддержка и защита. Я знаю, кто я. Я одинок во враждебной вселенной, но я научился произносить «Да будет так!».

Это был конец нашего обмена мнениями. Он не сказал того, что я желал услышать, однако я знал, что одно лишь стремление постичь секрет жизни в туннеле уже почти означает выбор в пользу жизни там. Но мне это было не интересно. Я сразу принял решение продолжать свою практику сновидения без всяких дальнейших осложнений. Я тут же сказал об этом дону Хуану.

– Не говори этого, – посоветовал он мне. – Пойми только, что, если ты решишь остаться там, это твое решение будет последним. Ты никогда оттуда не вернешься.

Сейчас уже невозможно объективно судить о том, что было со мной, когда я без счета сновидел тот мир. Я могу сказать, что он представлялся мне миром настолько реальным, насколько может быть таковым сновидение. Я также могу утверждать, что он казался не менее настоящим, чем наш привычный мир. Посещая в сновидении тот мир, я осознал то, что дон Хуан говорил мне много раз: под влиянием занятий сновидением реальность сильно видоизменяется. Я столкнулся с двумя возможностями, с которыми, по словам дона Хуана, встречаются все сновидящие: либо мы осторожно перестраиваемся, либо сразу полностью отбрасываем нашу систему интерпретации чувственных данных.

По словам дона Хуана, изменение системы интерпретаций означает намерение постепенно ее реорганизовать. Это значит, что человек заботливо и целенаправленно расширяет свои возможности. Живя в соответствии с учением магов, сновидящие освобождают и запасают энергию, необходимую для прекращения суждений, содействуя тем самым желаемому изменению. Он объяснил, что, если мы делаем выбор в пользу перенастройки нашей системы интерпретации мира, окружающая нас реальность становится подвижной и рамки того, что мы считаем реальным, расширяются, не подвергая нас опасности потерять ощущение целостности мира. Поэтому сновидение фактически является дверью в другие аспекты того, чем на самом деле является реальность.

Если же мы выбираем путь отбрасывания системы интерпретаций – масштабы того, что можно воспринимать без возможности объяснить, невероятно возрастают. Расширение сферы ощущений в этом случае так велико, что несколько оставшихся средств интерпретации неспособны вместить всего разнообразия мира. При этом нас охватывает чувство потрясающей реальности того, что казалось нереальным, и полной нереальности того, что всегда казалось реальным, но в действительности таковым не являлось.

Для меня единственной приемлемой возможностью была реконструкция и расширение интерпретационной системы. Посещая в сновидении мир неорганических существ, я столкнулся с нарастающим чувством естественности этого мира для меня. Это началось с моего умения обнаруживать лазутчиков, продолжалось, когда я слушал объяснения эмиссара, и закончилось моим путешествием по туннелям. Я летал в них, не чувствуя практически ничего, но в то же время осознавая пространство и время неизменными, хотя и не в терминах, доступных здравому смыслу в обычных условиях. Однако, замечая различие, отсутствие деталей в каждом из туннелей, а также существенные различия в расстоянии между ними и в их параметрах, я чувствовал себя объективным исследователем.

Перенастройка моей системы интерпретации больше всего сказалась в отношении моего знания о мире неорганических существ. В их мире, который был для меня вполне реален, я чувствовал себя пузырьком энергии. Поэтому я мог со свистом носиться в туннелях, как бы летая со скоростью света, или ползать по их стенам, как насекомое. Когда я летел, голос сообщал мне не бессистемную, но вполне последовательную информацию о деталях стен, на которых