Рудольф Штейнер - Метаморфозы душевной жизни.Путь душевных переживаний. 2 часть Страница 32

Непременно следует культивировать позитивное в духовной науке, или антропософии. Когда человек в духе излюбленных сегодня методов, например при помощи диапозитивов или других средств демонстрации, знакомится с теми или иными достижениями современности, видит тех или иных животных или природные явления в диафильмах, тогда он отдается этому совершенно пассивно и его душевное настроение негативно, для этого ему совсем не нужно развивать позитивных свойств, совсем не нужно размышлять. Демонстрируются, например, различные фазы сползающего с гор ледника, и так далее. Это свидетельствует о том, насколько люди любят сегодня негативные свойства. В антропософии не всё так просто. Продемонстрировать свои понятия в диафильме она может в лучшем случае только символически. Подойти к тому, что вводит в духовный мир, можно только через душевную жизнь. Кто действительно желает проникнуть плодотворно в духовное знание, должен принять такое положение вещей уже потому, что никто не станет демонстрировать ему важнейших понятий. Ему придется самому работать в своей душе, из души порождать позитивное настроение. Но именно поэтому духовное знание лучше всего подходит для культивирования в человеческой душе позитивных свойств. Оздоравливающее воздействие такого мировоззрения заключается в том, что оно не предъявляет никаких требований, кроме пробуждения скрытых в человеческой душе сил. Антропософия, апеллируя к самодеятельности каждой души, пробуждает то, что сокрыто в самой душе, чтобы пропитать все соки и силы тела, пробуждает то, что в полном смысле действует оздоравливающе на всего человека. А поскольку антропософия апеллирует не к чему иному, как к здоровому разуму, который не может быть вызван массовым внушением, но только пониманием отдельных людей, и отвергает всё, что может быть вызвано массовым внушением, то она обращается именно к позитивным свойствам человеческой души.

Мы без прикрас показали, как стоит человек в двух течениях жизни: позитивном и негативном. Человек может развиться к высшей ступени не иначе, как оставив позади низшую позитивную ступень, и, перейдя к негативному настроению, воспринять в этом настроении новое содержание и наполнить себя им так, чтобы вновь, на высшей ступени, быть способным действовать позитивно. Кто умеет верно наблюдать природу, тот знает, как действует мудрость мира, ведя человека от позитивного к негативному и от негативного — к новому позитивному.

С этой точки зрения полезно рассматривать отдельные частности, например знаменитое аристотелевское определение трагического. Трагедия, говорит он, показывает нам законченное действие, вызывая у зрителей страх и сострадание, но так, что страх и сострадание проходят через катарсис, через очищение. Человек, вступая в жизнь со всем обычным эгоизмом, сначала очень позитивен в своем эгоизме, он замыкается в себе и черствеет. И он в определенном смысле становится очень негативным, прежде всего сочувствуя страданию других людей, принимая их радости как свои собственные. В определенном смысле становятся негативными, выходя из своего Я и развивая сострадание и сочувствие. Становятся негативными также и вживаясь в правящую человеком непредсказуемую судьбу, сопереживая то, что завтра может последовать из поступков личности, которой симпатизируют. Кому не знаком тот трепет, охватывающий нас, когда ближний собирается совершить какой — либо поступок; он, возможно, принесет ему завтра несчастье, эти последствия мы предвидим, но в то же время он, исходя из своих импульсов, не может не совершить этот поступок. Мы боимся того, что может произойти. Благодаря этому, однако, мы переходим в негативное настроение души, ибо страх является негативным душевным состоянием. Но мы стали бы безучастными к жизни, если бы не страшились того, что несет неясное будущее. Так благодаря состраданию и страху мы становимся негативными. Однако для того, чтобы мы могли стать позитивными, трагедия показывает нам образ героя, поступки которого вызывают в нас сочувствие, а судьба — страх. Но вместе с тем, благодаря полной завершенности действия, образ героя представляется нам так, что страх и сострадание очищаются, из негативных свойств они преобразуются в гармоническое удовлетворение, какое мы испытываем от произведения искусства и таким образом опять поднимаемся к позитивному.

Итак, это определение древнегреческого философа показало нам, что искусство является тем элементом в жизни, который приводится навстречу необходимому негативному настроению души, чтобы преобразовать его в позитивное. Искусство на высшей ступени ведет нас во все свои сферы, где нам сначала надо стать негативными, чтобы оставить позади неразвитую душевную жизнь. На прекрасное нам следует взирать как на то, без встречи с чем мы не поднялись бы над нынешней ступенью. А когда искусство возводит нас на более высшую ступень души, сияние высокого душевного настроения распространяется и на остальную жизнь.

Так, мы видим, что не только в жизни отдельного человека, но и в жизни всего человечества чередуется позитивное и негативное, постоянно, от инкарнации к инкарнации способствуя возвышению как отдельных людей, так и жизни всего человечества. При наличии времени мы могли бы рассмотреть позитивные века и эпохи, могли бы описать целые эпохи как позитивные в истории человечества, другие — как негативные, и так далее. Идея позитивного и негативного применима ко всем отдельным сферам душевной жизни, а значит, и к человеческой жизни в целом. Ее нельзя понимать так, что один человек оказывается позитивным, а другой — негативным, но то и другое относится к каждому человеку. Каждому надлежит пройти на различных ступенях жизни через позитивные и негативные состояния. Только при таком рассмотрении эти вещи станут для нас жизненной мудростью, а затем и основой жизненной практики. Потому это рассмотрение может подтвердить слова, поставленные в начале и в конце одной из лекций, слова древнегреческого философа Гераклита, который умел настолько глубоко проникнуть в человеческую жизнь, что его прозвали Тёмным:

"Тебе никогда не найти границ человеческой души, если даже обойдешь все дороги — настолько она обширна!"

Тут кто — то может сказать: но тогда все исследования души напрасны! Ибо если душа настолько обширна, что ее границ никогда не достичь, то ее не исчислить ничем, и в ее познании можно отчаяться! Но так скажет только негативный человек. Позитивный человек добавил бы: слава Богу, что эта душевная жизнь настолько обширна, что ее нельзя охватить никаким познанием; ибо благодаря этому свойству мы можем всё познанное в нашей душе сегодня перешагнуть завтра и направиться к следующей, более высокой ступени! Будем радоваться тому, что душевная жизнь не поддается сполна нашему познанию. Нам нужна безграничная душевная жизнь, ибо перспектива в безграничное дает нам надежду, что мы можем всегда преодолеть позитивное, что душевная жизнь может подниматься от ступени к ступени. Именно безграничность и непознаваемость душевной жизни открывает нам самые значительные перспективы нашим надеждам на будущее и уверенности в будущем. Поскольку мы никогда не сможем достигнуть границ самой души, душа может преодолевать эти границы и восходить ко всё более и более высоким ступеням.

Заблуждение и помешательство 28.IV.1910

Задачей данного цикла лекций, который я имел честь прочитать вам в течение этой зимы, было освещение с духовнонаучной точки зрения (как она была представлена в первой лекции) различных явлений душевной жизни человека, а также и жизни в более широком смысле слова. В той области человеческой жизни, которая будет рассмотрена сегодня, мы непосредственно соприкоснемся с человеческим горем, страданием и даже отчаянием. Зато в следующей лекции — "Человеческая совесть" — будет затронута область, которая снова возведет нас к тем высотам, где более всего могут проявиться человеческое достоинство, духовные ценности и сила человеческого самосознания. И затем этот цикл завершится рассмотрением миссии искусства, где будут показаны здоровые стороны душевной жизни, сегодня же она покажет нам свои жуткие, теневые проявления.

Когда речь заходит о заблуждении и помешательстве, в душе у каждого возникают образы глубочайшего человеческого горя, и пожалуй, даже глубочайшего человеческого сострадания. И это может по праву требовать освещения всей этой бездны душевной жизни с той точки зрения, какой мы, надеюсь, достигли в ходе этих лекций. Тот, кто привыкает действовать в соответствии с образом мыслей, представшим здесь перед нами, должен надеяться, что с помощью духовнонаучного способа рассмотрения эта печальная сторона человеческой жизни получит некоторое разъяснение. Ибо кто знаком с литературой — я имею в виду не широко распространенную сейчас дилетантскую литературу, а более научную, — тот, рассматривая вопрос с духовнонаучной точки зрения, признает, что эта литература в определенном отношении очень обширна и дает достаточно материала для оценки соответствующих фактов. Но с другой стороны, она не показывает, насколько мало пригодны различные теории, взгляды и привычки мышления нашего времени для обобщения фактов и опыта, предоставляемых научным наблюдением. И именно в этой области действительно можно видеть, что духовная наука полностью созвучна с истинной, подлинной наукой, со всеми научными фактами, результатами и опытом; но можно также и заметить, что на каждом шагу ей приходится находить противоречия между опытом, фактами и тем, как их пытаются объяснить с точки зрения современного научного миропонимания. И хотя мы сможем обрисовать эту область лишь отдельными штрихами, они, возможно, дадут побуждение к познанию в этой сфере и это познание сможет влиться в нашу жизненную практику, чтобы мы всё больше и больше могли разбираться в тех печальных состояниях, которые будут затронуты.