Бхагаван Раджниш (Ошо) - Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов Страница 33

Сначала – история.

Мать стояла перед витриной магазина игрушек и рассматривала новую игру-конструктор, раздумывая, не окажется ли она слишком сложной для ее маленького сына.

– Нет-нет, – сказал продавец. – Это развивающая игра. Она специально задумана так, чтобы маленький ребенок смог узнать нечто важное о современной цивилизации: как ее ни собирай, все будет неправильно!

Не пытайтесь меня собрать – все будет неправильно. Именно так и задумано! Противоречить себе – моя особенность, мой путь. Никогда не позволять вам осесть где-нибудь по пути, продолжать подгонять вас дальше и дальше – моя особенность.

Но Париджат уже понял, в чем фокус: надо слушать в глубокой безмятежности. Не заботьтесь о том, что я временами противоречу тому, что сказал раньше. Слушайте меня в этот момент и не привносите прошлого. Если вы не вносите прошлого, никаких противоречий нет. Если вы вносите прошлое, возникает противоречие. Просто будьте без прошлого: именно это и есть безмятежность. Просто слушайте меня в этот миг – где тогда противоречие? И в этом вся моя работа – продолжать противоречить. В тот или другой день вы решите, что раз уж вам приходится слушать этого человека, то придется непрерывно забывать все, что он сказал раньше. Это способ сделать вас бдительными, чтобы вы не вносили прошлого. Если я буду говорить очень последовательные вещи, вы перестанете меня слушать – потому что не будет необходимости: «Он говорит одно и то же». Даже если вы заснете, вы ничего не пропустите. Но я не дам вам спать, потому что вы можете что-то пропустить. На меня никогда нельзя полагаться!

В газете появилось объявление: требуется ночной охранник. Кандидат должен отвечать трем условия: во-первых, он должен быть очень высоким, сильным и внушительным; во-вторых, у него не должно быть вредных привычек, и особенно – пристрастия к алкоголю; и в-третьих, он должен быть надежным.

Мулла Насреддин ответил по объявлению. Его пригласили; но, к удивлению нанимателя, Мулла оказался очень мал ростом, и по его виду сразу было ясно, что он не обидит и мухи.

– Не понимаю, – сказал наниматель, – зачем вы сюда пришли? Вы же читали объявление? Было три условия: во-первых, охранник должен быть высоким, не менее шести футов ростом. В вас, как мне кажется, не больше пяти. Также он должен быть внушительным и солидным… а вы похожи на клоуна. Зачем вы пришли? Вы много пьете?

– Очень, очень много! – сказал Насреддин.

– Так зачем было отнимать мое время? Что вам нужно?

– Я только хотел сказать, что в придачу ко всему я ненадежен.

Я тоже ненадежен. Я совершенно не помню, что сказал вчера. «Я слишком много пью!», поэтому я могу легко себе противоречить – иначе было бы очень трудно. Мне даже в голову не приходит, что я противоречу себе. Что бы я ни говорил – ведь все это так и есть! Мне все равно, что я говорил раньше. Меня это не касается. То была правда мгновения, это тоже правда мгновения; и я ненадежен. И я не говорю ничего такого, что собираюсь снова сказать завтра. Кто может знать? Я не знаю. Если вы действительно слушаете меня, мало-помалу вы начнете слушать мгновение. Именно в этом вся моя работа.

Я не пытаюсь дать вам никакой философии, доктрины, догмы. Догма должна быть последовательной, кредо должно быть последовательным. Я не пытаюсь обратить вас в определенное верование; верование должно быть последовательным. Я пытаюсь дать вам видение, а не верование. Я пытаюсь помочь вам подойти к моему окну и увидеть небо, увидеть истину. Эту истину нельзя описать. Из этой истины нельзя сделать догму, эта истина содержит все противоречия – потому что она так необъятна! И я продолжаю давать вам ее проблески, показывать грани и стороны: одна ее сторона противоречит другой. Но в истине все стороны встречаются и сливаются в одно.

Правильный способ слушать меня – такой, к какому пришел Париджат. К нему должен прийти каждый, кто хочет меня слушать. Если вы хотите быть со мной, вы должны прийти к этой безмятежности, в которой вы можете не обращать внимания на прошлое. Вы забываете, что я сказал, так же, как забываю я. Вы просто слушаете это мгновение. Тогда нет противоречий, потому что нет сравнения. И тогда вы не цепляетесь за то, что я говорю. Это становится просто направлением, а не пунктом назначения. Это просто помогает вам стать более бдительным и осознанным. То, что я говорю, не философия, это совершенно иное видение жизни. Моя беседа с вами погружает вас в определенное состояние, атмосферу. Она наделяет вас моими глазами.

Продавец входит в офис занятого своими делами администратора и говорит:

– Не желаете ли приобрести несколько модных галстуков?

– Не нужны мне ваши галстуки, – говорит тот. – Уйдите!

– А ведь они из чистого шелка… – настаивает продавец.

– Послушайте, я же сказал вам: проваливайте! Я не шучу.

– Но хотя бы взгляните…

В конце концов, выйдя из терпения, хозяин сгреб гостя в охапку и выставил за дверь; при этом образцы товара разлетелись во все стороны. Продавец, нимало не смущаясь, собрал свои галстуки, отряхнулся и, как ни в чем не бывало, вошел снова.

– Теперь, – сказал он, – когда мы поговорили о наболевшем, я готов принять ваш заказ.

То же самое я скажу Париджату: теперь, когда мы поговорили о наболевшем – о противоречиях, беспокойстве, с ними связанном, и вызванных ими эмоциональных потрясениях, потому что ты искал философии, ты искал интеллектуальных убеждений, ты пытался найти, за что ухватиться, а я тебе этого не позволю, – теперь, когда ты излил все, что наболело, я готов принять твой заказ.

Теперь последний… на самом деле последний вопрос:

Ошо, я хочу тебе что-то сказать – поблагодарить тебя за все твои чудеса и благословения, – но не могу найти способа, не могу найти слов. Все это так ошеломляет.

Небольшая история…

Длинноволосый субъект, очень похожий на хиппи, забрел в церковь. Послушав службу, уже по пути к выходу, он сказал викарию:

– А ты, папаша, шаришь!

– Прошу прощения, что вы сказали? – переспросил викарий.

– Ты, чувак, шаришь, – продолжал хиппи, – но и я, чувак, тоже шарю. Так что, папаша, меня пробрало до самого дна. Неси свою золотую лоханку: я хочу положить туда пару монет…

– Ах, вот оно что! – просиял викарий, хватая его за руку. – Я тоже считаю, что ты, чувак, и вправду шаришь!

То же самое скажу тебе и я: «Ты, чувак, шаришь!» Не нужно ничего выражать; это будет трудно. Если ты сможешь найти слова, это будет формально. Если благодарность чего-то стоит, ее нельзя выразить. Если ты просто хочешь сказать мне «спасибо», выполнить формальность, ты можешь выполнить формальность… Но я знаю человека, который это сказал. Что-то действительно происходит. Это ошеломляет – но не нужно ничего выражать. Я это знаю.

Фактически, я узнаю раньше вас. Что бы ни случалось с вами, я узнаю это первым. Вы будете вторыми, пусть даже это происходит с вами, – потому что потребуется некоторое время, чтобы это дошло до вашего ума. Событие должно совершить небольшое путешествие. До меня доходит быстрее. И я это узнаю, и все остальные узнают, и весь мир узнает – это узнают даже деревья, и камни, и реки.

Когда действительно происходит то самое, об этом не нужно говорить. Все существование немедленно чувствует: что-то случилось. Кто-то раскрылся, какой-то цветок расцвел, распустился лотос.

Достаточно на сегодня.

* Игра слов. «I came here to see justice done» можно перевести как: «Я пришел, чтобы прикончить судью».

Глава 7

Цветы чувств к его ногам

Посвяти себя земле,Пока ты на земле,Мое сердце, —Если ты хочешь достичьНедостижимого человека.Принеси к его ногамЦветы своих чувствИ молитву из слез —Молитву без слов.Искомый тобой человек —Земля от земли,Усопший при жизни.В смерти умей умереть,В жизни – жить и искать.

Религия баулов – религия земли. Она радикальна, потому что она принадлежит самым корням существа. Когда я говорю, что это религия земли, я подразумеваю многое: что это религия тела, религия природы, религия действительности.

Баулы не верят в фантазии, не верят в какой-то небесный рай; они также не верят и в далекие цели – баулы не утописты. Они люди действительности, очень земные, реальные. Подход баулов – это нечто совершенно особенное в мире религии, потому что обычные религии выдают желаемое за действительное, создают иллюзии для страдающего человечества. Из-за того, что человечество страдает, оно заменяет реальность мечтаниями. Бедный человек утешает себя тем, что хотя бы в божественном царстве он будет первым. Он утешает себя, он говорит: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю… Нищие духом – люди бога; последние здесь будут первыми в божественном царстве». Бедный человек не может без этих утешений.