Евгений Торчинов - Пути обретения бессмертия. Даосизм в исследованиях и переводах Страница 4

Ци было также знаменито своими магами, «мужами магических методов» (фан ши), верования и практика которых также внесли свой вклад в формирование даосизма. Не были чужды ученым мужам Ци и занятия философией, которая во многом была, видимо, рационализацией учения магов. Классическим примером циской философской мысли стали слившиеся воедино школы «пяти первоэлементов» и «сил инь – ян», у истоков которых стоит фигура философа III в. до н. э. Цзоу Яня. Идеи этих мыслителей-натурфилософов нашли свое развитие в последующий период и были усвоены в полной мере как даосами, так и конфуцианцами (Дун Чжуншу, «Конфуций эпохи Хань»).

В своем окончательно сложившемся к началу нашей эры виде доктрина натурфилософов предполагала признание единой энергетической и квазиматериальной субстанции – ци («эфир», «пневма»). Это ци первоначально абсолютно аморфно и просто, однако в процессе развития ци как бы поляризуется на положительно заряженное (мужское, горячее, светлое, подвижное, активное) – ян и отрицательно заряженное (женское, холодное, темное, покоящееся, пассивное) – инь. Инь и ян начинают постоянно циклически переходить друг в друга («То инь, то ян – это и есть Дао-Путь»). Пять фаз этого циклического процесса получают название «пяти первоэлементов» (у син): дерево (зарождающееся ян – восток, весна, зеленый цвет), огонь (зрелое ян – юг, лето, красный цвет), земля (равновесие инь и ян – центр, середина года, желтый цвет), металл (зарождающееся инь – запад, осень, белый цвет) и вода (зрелое инь – север, зима, черный цвет); затем цикл повторяется. Силы инь – ян и пять первоэлементов формируют все сущее (космическую триаду Небо – Земля – Человек, все вещи и существа). Учение о силах инь – ян и пяти первоэлементах в соединении с идеями древней мантрической книги «Канон Перемен» («И цзин») вошло и в даосизм, и в конфуцианство. В даосизме оно легло в основу методологии и алхимии, и традиционной медицины (которой обычно занимались даосы), и астрологии, а такие символы первоэлементов «дерево» и «металл», как зеленый дракон и белый тигр, стали постоянными аллегориями противоположных, но взаимодополняющих начал даосской практики обретения бессмертия.

Но философская мысль Ци не исчерпывалась натурфилософскими спекуляциями Цзоу Яня и его последователей. В этом государстве существовала еще «академия» Цзися, названная так по западным воротам Цзи в столице царства Ци, около которых эта «академия» располагалась. При этом не исключено, что сама интеллектуальная атмосфера «академии» подготовила условия для написания «Дао-Дэ цзина» и «Чжуан-цзы», перед которыми, возможно, мыслители Цзися имели хронологический приоритет.

К философии Дао и Дэ непосредственно примыкают такие философы этой «академии», как Инь Вэнь-цзы, Сун Цзянь и Шэнь Дао, сочинения которых до нас, к сожалению, не дошли. Имеющийся ныне текст «Вэнь-цзы», приписываемый ученику Лао-цзы, также, видимо, не является подлинным. Поэтому главным «цзисяским» памятником может служить текст трактата «Гуань-цзы». Хотя он и приписывается сановнику Гуань Чжуну (ум. 645 г. до н. э.), в действительности он был написан значительно позднее, в IV–III вв. до н. э. Ряд глав этого произведения – «Искусство сердца», «Внутренний труд» и другие – явно написаны в духе зарождающейся даосской мысли. В остальном мировоззрение авторов из Цзися близко взглядам школы натурфилософов, о которых говорилось выше.

Царство Ци (и академия Цзися) также непосредственно связано с формированием политической субтрадиции даосизма – учения Хуан – Лао, проповедовавшего идею управления государством на основе недеяния и следования самоестественности. Вместе с тем доктрина Хуан – Лао соприкасалась с учением о бессмертных, с одной стороны, и натурфилософией Цзоу Яня – с другой. Что касается названия этого учения, то Хуан – это Хуан-ди, мифический Желтый Император, основатель китайской цивилизации, которого даосы считали великим магом и мудрецом, знатоком тайн алхимии, обретшим бессмертие и восшедшим на небеса. Ну а Лао – это, конечно же, Лао-цзы – автор «Дао-Дэ цзина» и основатель даосизма. При этом Лао-цзы выступал как источник доктрины Дао, а Хуан-ди считался не только авторитетом в делах правления, но и адептом и покровителем таких «искусств», как астрология, медицина, гадание, сексуальная практика – словом, всего того, что входило в сферу компетенции магов и теоретиков натурфилософии.

После объединения всего Китая под властью циньского царя, теперь провозгласившего себя императором Цинь Ши-хуан-ди (Первым Циньским Августейшим Государем), на сцене впервые появляется так называемый придворный даосизм. Тиран-император ненавидел и даже физически уничтожал конфуцианцев с их доктриной нравственного правления, но благоволил к даосам, интересуясь оккультными тайнами и особенно перспективой обретения бессмертия.

Поиски бессмертия царями начались еще в эпоху Чжань-го, и не исключено, что многочисленные маги и прежде обслуживали соответствующие запросы своих монархов, находясь на придворной службе. После объединения страны у них остался один клиент – император, а не множество правителей, как прежде. В 219 г. до н. э., через два года после создания империи, маги из Ци прибыли ко двору с предложением организовать поиски эликсира бессмертия на морских островах. Множество магов устремилось в Сяньян, столицу империи, рекламируя свои оккультные познания. В это же время сам император стал говорить о себе как о даосском «совершенном человеке» и запретил даже упоминать слово «смерть» в своем присутствии. Маги советовали императору жить в уединении, храня в тайне место своего пребывания.

Рассказывая об увлечении даосизмом Цинь Ши-хуанди и ханьского императора У-ди (140–87 до н. э.), автор «Истории династии Хань» древнекитайский историк Бань Гу говорит:

Когда Цинь Ши-хуан-ди впервые объединил империю, он предался культу бессмертных. Тогда он послал таких людей, как Сюй Фу и Хань Чжун, в море с непорочными юношами и девами на поиски бессмертных и их снадобий. Но они сбежали и никогда не вернулись.[3] Такие попытки вызвали негодование и ропот в Поднебесной.

С возвышением династии Хань Синьюань Пин из Чжао, Шао-вэн, Гунсунь Цинь, Луань Да и другие из Ци – все они получали почести и награды от императора У-ди по причине их знакомства с бессмертными, знания алхимии, умения совершать жертвоприношения, служить духам и управлять ими и походов за море за бессмертными и их снадобьями. Дары, пожалованные им, составляли тысячи мер золота. Луань Да был в особом фаворе и даже женился на принцессе. Титулы и награды посыпались на него в таком количестве, что все в пределах четырех морей были потрясены. Поэтому в правления под девизами Юань-ди (116–111 г. до н. э.) и Юань-фэн (80–75 г. до н. э.) в Янь и Ци были тысячи магов, таращивших глаза и потиравших руки, говорящих, что они знают искусство обретения бессмертия, совершения жертвоприношений и получения небесных благословений (гл. 25б).

Следует отметить, что если при Цинь Ши-хуан-ди и до него стремление государей обрести бессмертие не оказывало непосредственного влияния на государственные дела, то при ханьском У-ди положение дел резко изменилось. Не исключено даже, что одним из побудительных мотивов завоевательных походов У-ди в западном направлении (Фергана, Давань) было стремление заполучить знаменитых «небесных коней», существ «того же рода», что и драконы, на которых можно добраться до Западного царства богини Матери-Царицы Запада (Сиван-му) и ее эликсиров бессмертия. Не исключено, что рассказы дипломата Чжан Цяня о Западном крае укрепили готовность императора, разочаровавшегося в морских экспедициях на восток, искать бессмертия на западе, на вершине мифической мировой горы Куньлунь.

К акциям, направленным на обретение бессмертия, предпринятым ханьским У-ди, следует отнести поощрение занятий алхимией для создания эликсира бессмертия (главный придворный алхимик – Ли Шао-цзюнь), поощрение поклонения духам, строительство двух залов для встречи с бессмертными и совершение великих жертвоприношений фэн и шань, которым придавался не конфуцианский, а даосско-магический смысл. Нельзя не упомянуть здесь и знаменитого юродивого мудреца Дунфан Шо, ставшего первым даосским отшельником, живущим при «золотых вратах» государевых палат.

При этом У-ди (в отличие от своих предшественников Вэнь-ди и Цзин-ди, почти сделавших даосизм доктрины Хуан – Лао государственной идеологией) на уровне государственной власти благоволил к конфуцианцам, впервые фактически придав этому «учению совершенномудрых» статус официальной доктрины.