Наина Куманяева - Классические карты Марии Ленорман Страница 4

Следует напомнить, что хотя в те времена популярная игра»тароччи» уже была в ходу , как и гадальная система на картах таро, более употребительной в народе была обычная нынешняя упрощенная колода игральных карт из 52, 36 или 32 карт, которая исправно несла свое гадательное предназжначение и, возможно, так и осталась бы уделом купчих и белошвеек, если бы Мария Ленорман не разработала свою уникальную предсказательную систему.

Впрочем не исключено, что уже в 1782 году еще подростком Ленорман имела доступ к распространенной Эттейллой колоде карт Таро и пыталась по ним что-то понять в окружающем мире, и можно предполагать, что туманные предсказания этих карт не отвратили ее от избранного в ранней юности пути.

Некоторое время она пыталась самостоятельно копировать и разрисовывать карты Эттейллы, но все время вносила в них слишком много личного, и потому ее работы не могли иметь успеха в то предгрозовое для Франции время.

Она возвратилась к гаданию на своих собственных картах и к возмущению многих скептиков, которых и тогда было предостаточно, имела небывалый успех. И хотя скептики пытаются нас уверять, что в кошмарные события Французской революции, в 1793-94 годах, в период всеобщей неуверенности и массовых репрессий, люди мечтали получить хоть какое-то предсказание о своем будущем, однако из многоликой массы магов, шарлатанов и прорицателей (в числе которых погиб в тюрьме погиб Калиостро, безвестно пропал и сам Эттейлла), на мировую арену выдвигается именно она, девица с неполным «швейным» образованием.

«Герцогини и лакеи, портнихи, и несколько революционеров, а также те, кто устал ожидать конца революции; все разочарованные настоящим и озабоченные будущим, все они способствовали тому, чтобы составить состояние молоденькой алансонке, которая в конце концов обречена была стать старой колдуньей», – обличает Дюбуа,задаваясь затем вопросом, насколько была Ленорман связана с демонами ада.

А ведь их по «совершенно точным» подсчетам теологов Жана Бодена и Жана Виера насчитывалось ни много ни мало, как 7 миллионов 405 тысяч 926 особей, не считая тех 72 принцев ада, которых обрек прислуживать себе царь Соломон.

Без сомнения, полицию, которая в те годы не раз навещала салон Ленорман, весьма интересовал этот вопрос, однако грозные времена Средневековья уже миновали, и живи она лет на 200 раньше, девушке было бы не избежать застенков инквизиции. В своих «Воспоминаниях» она не упоминает о контактах с принцами Тьмы, однако охотно рассказывает о том, что практиковала различные системы гадания, в их числе гадание на кофейной гуще, геомантию, гадание на зеркалах, хиромантию, но в конце концов остановилась именно на картах, которые исчерпывающим образом предсказывали ей и ее клиентам будущее.

Но страшнее всех «принцев ада» были трое молодых людей, которые посетили ее салон в месяц Флореаль во второй год Республики (или в мае 1794) – то были кровавые палачи Французской революции: Марат, Робеспьер и Сен-Жюст. И всем он предсказала жестокую насильственную смерть (так написано в ее «Воспоминаниях»). Дюбуа уличает ее в том, что Шарлотта Кордэ убила Марата за год до этого, хотя это событие могло произойти и годом ранее – всех ведь не упомнишь.

Разумеется, самую большую известность, гадательнице принесла дружба с Жозефиной Богарне, супругой молодого генерала Бонапарта. При первом же знакомстве гадалка предсказала ей царскую корону. Ни Жозефина, ни сам Наполеон тогда гадалке не поверили, однако не прошло и 10 лет, как предсказание сбылось. Придя к власти, Наполеон не забыл удачливую прорицательницу: он презентовал ей миллион франков, и она стала личной гадалкой императрицы. И предсказала она Жозефине не только развод с Наполеоном, но даже поражение французской армии в России.

Не терпевший переченья молодой император пришел в бешенство и 11-ого декабря 1809 года Ленорман арестовали и бросили в тюрьму. В камере она написала скою книгу «Пророческие воспоминания одной сивиллы о причинах ее ареста», где предсказала падение Наполеона и реставрацию Бурбонов. Впрочем, она поостереглась издавать свое сочинения до поражения Бонапарта (и в том мы видим еще одно свидетельство мудрости пророчицы).

В своей книге она пишет (и никто не осмелился не признать ее правоту), что она никогда не соглашалась шпионить за своими клиентами в пользу полиции (чем привела в ярость министра Фуше и его агентов) и никогда не пыталась обратить себе или кому-либо еще на пользу сведения, которые стали ей известны.

Кровь и ликование царило на улицах Парижа в первые годы революции…

В тюрьме же она испробовала на себе свои знаменитые карты, о которых будет подробно рассказно в нашей последующей книге – уникальную мозаику из 64 квадратов, разбитых на 4 равносторонних треугольника, в каждом из которых содержится часть одного рисунка.

Мария Ленорман в Парижской тюрьме. С издания XIX в.

Когда она вышла из тюрмы, ее встретила многотысячная толпа восторженных поклонников, и проводила до самых границ города в Алансон, где ей было предписано оставаться до особого распоряжения императора.

Бывший тогда в Алансоне Дюбуа педантично сообщает, что ее вышло встречать 719 человек (почти все население городка, кроме грудных младенцев, да и тех явно тащили к окнам, чтобы поглазеть).

«Я признаю, к моему стыду, что разделил участь этих 719 зевак, так как игнорирование этого события было бы неуместно; верно так же и то, что в период ее славы я, хотя и бывал в Париже, но абсолютно не был привлечен домом номер 5 по улице Турнон; я был тогда совершенно простым смертным алансонцем, и конечно же мне, как и всем другим было просто интересно взглянуть на мадемуазель, когда она соизволяла спускаться к нам со своего Олимпа». Ой, лукавит, господин Дюбуа, он явно торжествовал, видя богиню, низвергнутой с Олимпа…

За время своей ссылки Мария Ленорман написала несколько книг, в том числе и свою биографию, но не все смогла издать, на некоторые наложила запрет ее семья, виднео сочтя их слишком нечестивыми и еретическими. Так и было записано в предисловиях, что данная книга публикуется с разрешения ее семьи. Учитывая, насколько скудна у нас информация о ее жизни и деятельности, можно предположить, что основная часть литературного наследия Марии Ленорман осталась в архивах семьи, если не была сожжена «благочестивыми» родственниками.

Мария Ленорман предвещает корону Жозефине Богарне. С карточной колоды 1911 г.

«1200 франков заработанных ею в лотерее и поездка в Лондоне чтобы консультировать Галля, еще известного и не находившегося в Англии, были просто демонстрацией протеста. Поэтому не правы те, кто уверяет, что Галль в научном смысле породил мадмуазель Ленорман: то было совершенно невинное знакомство; тем не менее никто не мог ей запретить знаться с этим горбатым доктором, и с кем ей было знаться еще, этой алансонской колдунье, как не с потрошителем мертвецов и некромантом». Так рассуждает Дюбуа о личности Франца Йозефа Галля (1758-1828), великого австрийского врача, основателя френологии. Но не за эту высмянную анатомами науку мы помним его и включаем во все энциклопедии, а за то, что он первый в мире предложил (в 1810—19 гг.) теорию локализации психических функций в коре больших полушарий головного мозга. И не исключено, что своему умению разбираться в людях научила его та самая «девица Ленорман», которая была способна провидеть будущее, но не была способной справиться со своими полоумными родственниками.

Далее Дюбуа решительно опровергает тот факт, что еще в 1781 году она предсказала Мирабо заключение в Венсеннском замке (а ведь ей тогда было всего 13 лет). Уверен он, что она и не писала принцессе де Ламбаль, желая спасти ее от кошмарной смерти на пиках якобинцев. Она якобы не могла предсказать и отравление генерала Гоша[1]; казнь королевской четы и зверское убийство герцога дю Берри, и смерти бонапартистских генералов Бернадота и Моро.

И тем не менее после изгнания Бонапарта последовало триумфальное возвращение гадательницы в столицу, где у нее консультировались королевские особы и возвращенный на престол Луи XVIII, царь Александр I и сам герцог Веллингтон.

Пятница была для Марии Ленорман любимым днем, когда ей особьенно удавались предсказания, в то время как субботы служили в основном «для покаяния».

Особенно изумляло, когда Ленорман уверяла, что совсем не одинока в этом мире, что ее «как служительницу Минервы» знают даже в Америке, у краснокожих гуронов; их странное общество имеет тысячи сторонников в Африке, в Конго и государстве народа банту Мономотапе; «и в Азии у моей чудесной каббалы есть много сторонников», поскольку они всегда приходят на помощь угнетенным. У их общества, уверяла она, имеются якобы тысячи сторонников среди политиков, офицеров и других влиятельных людей. «Спаси нас великий Боже! – восклицает бедняга Дюбуа. – Кто может чувствовать себя в безопасности, зная, что они в любой момент могут развязать террор по всей Европе!» Во многих проявлениях братства обывателю видится террор, хотя и Ленорман и позже Елена Блаватская, которая также тайно консультировалась с далекими индийскими махатмами, вовсе не стремились к террору, а хотели всего лишь расшевелить вторую, ментальную природу человека.