Алексей Барышников - Протер Страница 4

– Откуда, уважаемая г. Педжера?!

– От верблюда! – ответила она ему довольно-таки неуважительно. Не в ее привычках было грубить. – Вы хоть и доктор психологии, профессор, лауреат Нобелевской премии, но так ведут себя только сицилианские бандиты! Госпожа Педжера еще раз убедительно всхлипнула.

– Я не понимаю, почему вы так со мной разговариваете?

– Он не понимает! – возмутилась г. Педжера. – Прибежал час назад, в грязных ботинках, наорал на меня, все раскидал, выпил из горлышка бутылку виски, плюнул мне в лицо за то, что я попыталась выразить неудовольствие по поводу такого хамского поведения, и убежал, злорадно расхохотавшись, как демон из преисподней! И после все этого он не понимает!

Я увольняюсь, ибо терпеть такое хамство старая, религиозная, богобоязненная дама просто не может! Вдобавок вы обозвали меня старой девой, которая и на хрен никому не нужна, потому, что она, то есть я, выжила из ума на своем порядке, и что я вас терроризирую овсяной кашей вот уже почти двадцать лет. А овсяная каша так полезна для вашего больного желудка! Вдобавок вы курили какую-то страшно вонючую сигару и так на меня смотрели, как, наверное, не смотрит сам сатана на грешников в аду. Я увольняюсь, и без выходного пособия!

– Это был не я, – ответил доктор первое, что пришло ему на ум. – Это был мой родной брат из Аргентины. Он сегодня нашелся, представился мне, когда я был в гостях у своих клиентов, и, наверное, украл у меня ключи и явился к вам под моим видом. Доктор покопался в карманах, ключей не обнаружил, и ему стало легче. Потом он обнял старую экономку, сказав, что с сегодняшнего дня будет ей выплачивать повышенное жалование и предоставит ей прямо сейчас за его, доктора, счет дополнительный отпуск. Госпожа Педжера успокоилась и милостиво согласилась остаться, принявшись тут же за уборку, тихо себе под нос приговаривая: – Ну надо же, два брата, а какие разные! Один чисто святой, но другой! Чисто бразильский бандит.

– Аргентинский, – поправил ее доктор, который любил точность во всем, и ухмыльнулся так, чтобы г. Педжера ничего не заметила. Он действительно тихо ненавидел свою экономку за ее характер. А еще он ненавидел овсяную кашу, от которой, к слову сказать, его желудок не работал лучше, а сам доктор раз в неделю тайком от своего деспота-экономки позволял себе съесть гамбургер с кружкой холодного немецкого пива. На гамбургер он сейчас не мог рассчитывать, поэтому попросил яичницу с беконом и налил себе остатки виски из бутылки, так нагло почти опустошенной им самим час назад, притом бутылка была историческая: то ли ей было сто лет, то ли еще больше. Ее подарил ему один коллега на симпозиуме по вопросам практической борьбы с деллириями. Для доктора в этот вечер произошло слишком много необычного, поэтому на ночь он принял таблетку мурфольфозана, что позволял себе крайне редко. Но сегодня для этого был более чем подходящий случай. Заснул быстро. Спал плохо, даже, можно сказать, мучительно.

То появлялась перед ним экономка, в слезах и с упреками, причем говорила она противным мужским голосом того противного господинчика, который выделился из доктора, и доктору хотелось задушить ее собственными руками. То появлялся господин Останцони и предлагал залезть в череп многоуважаемого лауреата и посмотреть, что и как там устроено, раз уж он такой умный. Потом доктор летел с этим самым сумасшедшим куда-то вдаль, вдаль, вдаль, вкручиваясь в какие-то космические спирали и превращаясь сам то в спираль, то в космическую плазму, то в мириаду маленьких точек, причем было такое ощущение, что каждая точка является носителем своего собственного сознания, оставаясь при этом и доктором, и профессором, и лауреатом. Одним словом, просто какой-то межпланетный кошмар. К чему говорить, что утром доктор встал с головной болью и понял, что на работе ему сегодня делать нечего. Он позвонил своей секретарше и сослался на срочный симпозиум в Женеве, сказав, что его не будет дня три.

Он решил поехать и отдохнуть пару дней на природе. Половить рыбку, посидеть в сауне и подумать над загадками человеческой психики вообще и над природой деллириума в частности. Но секретарша напомнила ему, что у него сегодня обговорен прием на Манхеттене с господином Питцером-младшим. Доктор от этого скрючился, как от острой зубной боли, и посоветовал секретарше не ездить сегодня в район Манхеттена вообще, а к башням не подходить, если даже предложат все блага мира. Позже, уже находясь на природе, в маленьком чудесном отеле на берегу дивного озера, он услышал заявление президента Соединенных Штатов о том, что против их страны совершен акт вандализма. Первыми мыслями его после этого заявления были мысли благодарности господину Останцони. Ведь как ни говори, он спас ему жизнь, заплатив при этом за прием немалые деньги. Вот уж поистине не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Краткосрочный отпуск был прерван. Нью-Йорк был похож на растревоженный муравейник. Психологический офис доктора тоже. Секретарша была в полной растерянности. Сказала, что беспрестанно названивает какой-то сумасшедший, представляется именем профессора и все время поздравляет доктора с днем рождения.

– Это не сумасшедший, – произнес доктор задумчиво, – но и нормальным его нельзя назвать. – Вот и опять звонок, это наверняка он! Подойдите сами, у меня уже скоро начнется припадок истерии!

– Привет, родственник! – прозвучало в трубке. – Ну, сначала с днем рождения!

– У меня он уже был в марте.

– А теперь еще и в сентябре!

– Что вам угодно?

– У меня для вас две новости, хорошая и плохая. С какой начинать?

– Начните с плохой.

– Ну, хорошо. Я позвонил уже в полицию и уведомил о том, что ты знал о готовящемся теракте и не предупредил.

– Зачем ты это сделал?! – закричал доктор в трубку страшным голосом.

– Ну, во-первых, всегда надо говорить правду и только правду. А во-вторых, любое доброе дело должно быть скомпенсировано злым, я и так устал делать для тебя добрые дела.

– Ну и что же ты доброго для меня сделал?

– Во-первых, я реализовал твое давнее и очень скрытое желание высказать твоей экономке все, что ты о ней думаешь. Ну, там порядок, каша, проблемы девственности. Ведь это же неприлично в конечном итоге оставаться до смерти девственницей!

– Но это дело вкуса! – возразил доктор.

– А во-вторых, я отомстил твоему оппоненту, давнишнему, надо сказать, твоему врагу. Доктор мгновенно вспотел, и ему стало холодно. – Что ты ему сделал?! – едва выдавил доктор из себя.

– Ах, все просто, хотелось сделать больше, но не получилось. Я сначала просто плюнул в его гнусную морду, потом повторил твою концепцию по поводу возникновения деллирия спонтанно, и не на основе детских комплексов, а на основе нереализованных подсознательных желаний. А когда он мне стал возражать, я просто дал ему в глаз и сказал, что сегодня еще и не то будет, мол, приходи-ка на Манхеттен, там я тебя отделаю, как бог черепаху. Так что я сделал для тебя еще одно доброе дело. Твоего оппонента больше нет! А в общем-то извини за погром в квартире, но ты же этого так давно хотел! Вообще до связи, и будь готов к тому, что к тебе наверняка сегодня придут. Да, я для тебя еще, так сказать, в сюрпризном порядке организовал пару шокотерапий, но это обязательно пойдет тебе на пользу. Только доктор задумался над превратностями бытия, как в его кабинет вошли двое в штатском и красная, всклокоченная секретарша.

– Все ясно, господа, все ясно, я вам все сейчас объясню! Вам воды или виски со льдом?

– Да уж, объясните! – произнесли двое в штатском в один голос.

– Я его не убивал! Это все он, террорист проклятый!

– Вот о терроризме мы бы хотели узнать больше, – снова в один голос произнесли загадочные персоны в штатском. – Откуда вам было известно о теракте?

– Говорите по одному, – попросил профессор. – О теракте я узнал по телевидению, было выступление президента.

– Не прикидывайтесь дурачком! – строго произнес тот, который был постарше. И продолжил: – А как же ваша секретарша заявляет обратное, ваша экономка также подтверждает то, что вы знали о готовящемся теракте.

– Итак, откуда вы знали? Возможно, вы даже соучастник, хотя вряд ли, – выразил сомнение один из фэбээровцев. – Но со всем этим мы должны разобраться. Нам поступил сигнал, и очень серьезный сигнал. Так что придется отвечать!

– Я это сам узнал только на днях от господина Останцони.

– Это кто такой? – спросил один из агентов.

– А просто сумасшедший.

– Где он живет, адрес, телефон?

– Да вот, пожалуйста, его визитная карточка. Только вряд ли вы его застанете на месте. Он же в другой галактике. Хотя нет, тот, который Останцони настоящий, он никуда не улетел, а улетел другой, искусственный. Там, правда, есть еще один, так он очень зловредный, от него можно ждать чего угодно. И там еще один с ними, от него все зло. Это он профессора-коллегу моего убил.