Сергей Мальцев - Невидимая битва Страница 47

Прагматичность и расчетливость взрослых людей, общества, может перевоспитываться только веками через постепенное научное постижение взаимосвязи, единства всех частей мира. Через научное познание большие люди могут подойти к пониманию Начал. Тогда может развиться стройная, гармоничная с окружающим миром цивилизация.

В свою очередь, мечта маленьких людей, детей, может быть зажжена только чьим-то примером настоящего подвига, героической жизни. И тогда героическая мечта, зажженная в человеке в детстве, будет бороться в нем в течение жизни с расчетливостью. Тогда в цивилизации ума может развиваться культура сердца.

Просвещение продвигает интеллект, познания всего человечества. Героический пример, подвиг продвигает каждого отдельного человека. Для просвещения нужны века кропотливых, постепенных усилий преодоления невежества, развития умения мыслить, научно постигать мир. Для культурного развития, духовного, необходимы жизненные, повторяющиеся во всех народах и во всех веках примеры Учителей.

Поэтому все жреческие центры основывались как школы просвещения и культуры. Они обучали философов и ученых и, одновременно, творили Героев и мечту о Героях.

Кроме Мистерий Посвящения, внутренних Мистерий, при жреческих центрах существовали мистерии внешние, для всех. Они дали начало искусству театра, созданного для возвышения человеческой души. В этих внешних мистериях разыгрывались истории о Героях, Адептах, живших когда-то на земле и ставших персонажами преданий.

Рама, Озирис, Орфей, Геракл… Так создавались мифы и легенды древности, основанные на реальных событиях.

В каждую из легенд закладывалось символическое зерно исторической, мистической и астрологической истины. События земные из жизни героя переплетались с астрономическими циклами, событиями в звездных сферах. И то, и другое представляло собой проявление одних и тех же Начал, и, объединенное вместе, рождало красивую сказку, в которой каждая деталь имела свое реальное значение.

В виде красивого предания, легенды, оно передавалось из поколения в поколение от матери к сыну, от деда к внукам, проходило через века. Воспитывало на высоких образах мечту, закладывало основы культуры. И, одновременно, сохранялось под покровом символизма, чтобы дойти до тех времен, когда общество будет готово воспринять Истину о Началах в человеке и в мироздании во всей полноте и без покрова тайны.

В священнодействиях внешних мистерий роль жрецов-актеров отводилась ученикам, показавшим незаурядные способности к познанию, но не преодолевшим духовного испытания. Было бы жестоко просто отвергнуть их навсегда, ведь впереди у них была целая жизнь, а значит, и возможность внутреннего роста, духовного самораскрытия.

Не теряя надежды на успешное преодоление следующего испытания и на Посвящение, они могли изучать азы Науки, прикладывать свои знания для обустройства общественной и бытовой жизни, развивать астрономию, архитектуру, искусство, медицину, земледелие. Работать над расширением мировоззрения сограждан, просвещать, быть просветителями, не теряя руководства своих Учителей, Высших Посвященных.

Такие ученики становились священнослужителями внешних обрядов для простых людей, в которых в форме символических притч излагались нравственные законы и предания о Героях.

Так работа жреческих центров, кроме сохранения Знания, совершенствования цивилизации, была еще направлена и на духовное развитие общества. Фараоны, цари или сами были Посвященными, или учениками Посвященных. Библиотеки древности пополнялись трактатами по истории, естественным наукам, и сказаниями о легендарных личностях — Правителях, Мудрецах, Целителях. Постоянный обмен знаниями, идеями между странами, частями света, центрами просвещения способствовал взаимному духовному обогащению народов, появлению общих мифологических преданий, героев и даже географических названий. У реки на далеком Севере появлялось имя египетского Бога Солнца, на Западе в священном языке друидов высшая Мудрость приобретала восточное название Буддуд, все Средиземноморье прославляло героя древней Индии Геракла-Геркулеса.

Волны, мелодии, гимны героических сказаний и мечта о Просветителях, мудрых Строителях-Воинах перетекали по струнам народов вместе с миграциями, переселениями, с караванами купцов и одинокими путниками, запечатлевались на долгие века в памяти поколений, звучали в материнской сказке и возвышали человека планеты Земля. Давали простым людям надежду на улучшение государственного порядка, а ученым, художникам, философам — силы преодолевать окружающую грубость.

Это реальность всемирной истории.

Но есть и другая, такая же реальная сторона всемирной истории, которая не выглядит столь идиллической.

В этой истории жреческие центры вырождаются до центров массовой ритуальной черной магии, жрецы обслуживают свои корыстные интересы и интересы светской власти. Насаждают идолопоклонство. Превращают мистерии в театр развлечений, оргий, развращения народа. Преследуют Философов, Адептов, Посвященных.

Какое бы царство древности ни было раскопано археологами, везде есть следы деятельности этих жрецов — захоронения, в которых вместе с правителями погребены сотни их слуг и рабов, жертвенные места, усыпанные костями и пропитанные кровью.

Откуда могли взяться эти жрецы и их власть над городами и государствами, если Наука давалась в руки только проверенным высокодуховным людям?

Появление этих жрецов становится понятным, если учесть наличие традиций колдовства, вынесенных народами еще из Атлантиды. Осталась память о способностях могущественных атлантов, остались их ученики и некоторые мощные формулы магии. Очень многим хотелось владеть ими и способностями, которые они дают. < Мальцев С. А., 2003 >

Такие усилия и достижения складывались в традицию черной магии, объединявшей ее наставников и учеников в братство черных магов, адептов Левой руки.

К этому черному братству со временем примыкали священнослужители внешних — экзотерических — мистерий, не выдержавшие испытания ролью учителей и просветителей, и возомнившие себя великими духовными наставниками, самостоятельными посредниками Начал.

Священнослужители внешних мистерий были на виду у народных масс, они выглядели мудрыми, духовными, учеными. На них были жреческие облачения, они наставляли и духовно опекали. Они проводили массовые обряды, делали их все более торжественными, пышными, «божественными». Наставляли от имени Богов, вещали от имени Богов. Строили все больше храмов для все большего количества божеств и для все большего количества народных масс. Причащали, исповедовали правителей, царей и от имени тех же Богов давали им свои советы.

Но имели ли «Боги» к этому какое-нибудь отношение?

У Плутарха (46 — 120 г.), древнегреческого историка-философа, одного из Посвященных, есть пример разговора спартанца с таким священнослужителем, предлагавшим себя в роли посредника божества. Человек собственного достоинства и независимого ума, спартанец одной короткой фразой указывает духовному слуге народа на его место:

— Перед кем я должен исповедоваться — перед тобой или перед Богом?

— Перед Богом.

— Тогда, человек, отступи![145]

Но такое было исключением из общего правила. Многим нравится внешний блеск обрядности, торжественная пышность, сияние золота и заумные речи. Нравятся божества, которых можно задобрить монетой, уговорить через священнослужителей, получить прощение. Нравятся священнослужители, с которыми жизнь становится проще, — они ближе, чем боги, а боги так далеки и недосягаемы… И вообще, зачем думать о богах, когда это за всех делают священнослужители?

Со временем от внешних мистерий оставались только пустые ритуалы, образы человекоподобных богов-идолов. Абсолютный авторитет в глазах общества приобретали те, кто когда-то показали свое духовное несовершенство. Ученики, не ставшие Посвященными, и затаившие на своих учителей чувство зависти и обиды.

Постепенно эти жрецы выделяли себя в обособленную прослойку привилегированных духовных лиц и становились одной из решающих сил в обществе. На их стороне оказывались невежественные народные массы.

А кому было дело до их Наставников, Посвященных, которые всегда оставались в тени и не нуждались ни в прославлении толпы, ни в земных богатствах?

Центры просвещения и воспитания превращались усилиями экзотерического духовенства в театр тщеславия и развлечения, в храмы идолопоклонства. Посвященные с сожалением смотрели на человека, унижающего достоинство религии и свое достоинство, и ничего не могли сделать там, где люди своими руками складывали себе духовное рабство. Они понимали, что их слово уже бессильно что-либо изменить.