Алексей Ксендзюк - Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания Страница 5

Кольцо бесконечно повторяет само себя, затягивает и замыкает, но при этом пользуется той же Силой, что дает нам доступ к осознанию областей второго внимания, в сущности являясь ее же воплощением. Первое и второе кольца Силы подобны. Они пользуются разными инструментами и порой далекими друг от друга областями осознания, благодаря чему оставляют совершенно разные ряды впечатлений и дают доступ к принципиально отличным друг от друга способностям, но они "делают нашу форму" (для второго кольца это форма, выходящая за рамки человеческого) и черпают из одного Источника.

Имя этому Источнику — нагуаль, и Сила его поистине бесконечна.

Возможно, теперь нам станет яснее, почему победить первое кольцо Силы невозможно, а поставить под контроль — очень сложно. Сознательное управление первым кольцом — по-настоящему магическое достижение: владея им, мы получаем весь набор "ключей" для того, чтобы пробудить и заставить полноценно работать второе кольцо. И что важно помнить — наоборот выходит намного хуже.

Вряд ли человек способен осваивать сновидение и второе внимание, используя в должной мере их магические эффекты, чтобы лишь потом, получив специфический опыт, с новых потусторонних высот обратиться к трансформации обыденного — к контролю над первым кольцом Силы. Тому много причин — некоторые из них лежат на поверхности, связаны с особенностями нашей психологии, иные же глубинны и в большей мере касаются энергетических процессов; и есть, наконец, причины сущностные, заключенные в самой конституции нашего единого организма, для которого биология — лишь часть природы, выражение осознания, энергии, информации.

Рассуждая трезво, трудно не согласиться с тем обстоятельством, что человек как существо, обладающее упорядоченным осознанием, сформировался в мире первого внимания. (Оставим в покое ничем не оправданные спекуляции из области антропософии по поводу древних дочеловеческих рас, чье существование протекало в более тонких и "духовных" пространствах.) Доступ в иные области восприятия, очевидно, для человеческого вида всегда открывался ненадолго и лишь демонстрировал существование более широкого Мира, принципиально отличного от мира описания, где все имело значение и смысл для простого физического выживания организма.

Десятки тысяч лет мир первого внимания служил для нас той средой, которая привлекая основные силы и, соответственно, формировала наиболее устойчивые и плотные потоки энергообмена между субъектом и внешним полем. "Земля — Его опора", как сказано в древней Упанишаде. Здесь мы привлекаем весь объем своего психоэнергетического аппарата для решения самых разнообразных задач, здесь наше внимание работает самым стабильным образом. Почти все наши навыки и потенциальные возможности поддерживаются средой привычного функционирования.

Поэтому, если мы хотим сохранить целостность и воспользоваться возможностями измененных режимов восприятия, первые и решающие шаги Трансформации должны осуществляться здесь, в мире первого внимания. Недаром дон Хуан говорил Кастанеде, что человек, победивший в нашем тональном мире "мелкого тирана", наверняка справится с атаками Непостижимого в иных мирах. Но не наоборот.

Но вот что любопытно. Стоит практику приступить к работе над трансформацией своего энергетического тела прямо здесь, в привычной среде, он оказывается в двусмысленном положении. Его "опора" начинает бунтовать, психосоциальная паутина колеблется и вызывает к жизни условия и обстоятельства, затрудняющие работу. В этом нет ничего мистического — хотя, конечно, приятно думать, будто ты настолько важен, что привлекаешь к себе специальное внимание масштабных систем.

Изменение характера и интенсивности энергетических связей, процессов энергообмена с "социальными" людьми не могут не привести к возмущениям разного рода. Прежние друзья оставляют вас, близкие люди становятся чужими, бессознательное раздражение тех, кто пребывает в эмоциональном контакте с вами (а порой даже совсем посторонних лиц), довольно долго формируют стихийный вызов воина для того, чтобы жизнь начинающего трансформанта не казалась простой и безмятежной.

Это неприятное и иррациональное противостояние, впрочем, длится не так уж долго. В конце концов, потеря одной единицы для социального муравейника — событие незначительное. Полноценная реакция наступает, когда преодолевается некий статистический барьер, когда усиленное осознание становится фактом не единичным, а групповым, даже коллективным. Ведь усиленное осознание отрицает либо переиначивает ценности и координаты социума в его нынешнем виде.

- 2 -

Иными словами, провинциальный мир первого внимания индифферентен к расширению и усилению осознания, пока эти попытки не пересекаются с консервативным стремлением социума к неизменности, постоянству, гомеостазису. Когда декларация становится действием (а это в нашем случае происходит рано или поздно), общество, хранящее в своих институтах все зафиксированные приемы обеспечения человеческой не-свободы, начинает проявлять настороженность и беспокойство, что сопровождается постепенной активизацией соответствующей иммунной системы.

Каждый тип социального устройства обладает собственной системой отторжения и истребления чуждых элементов. Тоталитарный строй реагирует быстро и жестко, различные формы демократии находят тонкие методы информационного манипулирования поведением общественного человека — в любом случае, их устраивает один и тот же результат: осуждение группы свободолюбивых сограждан и ее изоляция. В любом случае, эти неприемлемые искатели Реальности должны исчезнуть. Их знания, их помыслы и стремления делают социальность и ее механизмы условностью, а это — недопустимо. Общество должно обладать абсолютным значением и распоряжаться списком абсолютных ценностей. Заумные философские труды, написанные единицами для единиц, остаются спекуляцией праздного ума.

В условиях современного социума, природа которого становится все более агрессивной на фоне глобальной информатизации и быстро возрастающей способности манипулировать сознанием индивида, его мотивацией и поведением, нагуализм как мировоззрение и практика сталкивается с новыми проблемами и вынуждена прибегать к новым средствам сохранения себя.

Мы даже не осознаем, насколько общество, проповедующее индивидуализм и самостоятельность личности, сделало эту личность уязвимой, управляемой, унифицированной — вложенной в общую схему социально-психологических, идеологических и экономических процессов.

Во всех смыслах дальнейшее существование нагуализма в том виде, как его описал Кастанеда, оказалось в ситуации нового цикла. Формально новый цикл отличается от старого следующим:

Массовым распространением знания о толтекских методиках и мировоззрении, что исключает "избранность" в любой форме. (Я не знаю, хорошо ли это, но это уже случилось. И сделал это Кас-танеда, который и был зачинателем нового цикла — понимал он это или нет, не имеет значения.)

Признанием того, что исполнение "правила Орла" больше не является обязательным.

Отсутствием непрерывной линии видящих, которые могли бы наверняка отличить Нагваля от не-Нагваля.

Исходя из пункта 3, невозможностью сформировать магический отряд по тем законам, которым следовали толтеки прежде.

Исходя из всего вышеперечисленного, насущной необходимостью открытия новых правил и закономерностей в групповой магической работе, если таковая становится все же возможной.

Необходимостью перевести на новый язык описания старые толтекские формулировки, доставшиеся нам через книги Кастанеды. Цель — максимальное повышение эффективности дисциплины, что очень важно, учитывая отсутствие катализатора-Нагваля и магического отряда.

Пункты 5 и 6 предусматривают проведение длительных, масштабных и кропотливых исследований — силами большого числа практиков, которые неминуемо будут менять язык описания хотя бы тем, что вынуждены использовать достижения западной науки и терминологии.

(Точность и полнота информации входит в новый цикл как обязательное условие. Соответственно, возникает необходимость в людях, которые возьмут на себя роль поставщиков такого рода информации, — ученых, авторов и мыслителей, а когда сформируются новые технологии обучения — инструкторов.)

Как видите, здесь все логически вытекает одно из другого. Новый цикл чреват утратой некоторой части романтизма и загадочности, которые вдохновляли Кастанеду, — так что, наверное, какая-то часть "кастанедовцев" первой волны отойдет, разочарованная.

Тем не менее новый цикл — не прихоть и даже не декларация намерений какого-то мистико-оккультного движения, озабоченного подготовкой "второго пришествия" или "тысячелетнего царства праведных магов". Это лишь констатация положения, в котором мы оказались. Простое перечисление условий и расстановка акцентов.