Майкл Роуч - Как работает йога. Философия физического и духовного самосовершенствования Страница 5

В следующий раз, когда капитан вызвал меня к себе, он сидел за своим рабочим столом и жестом указал мне на циновку на полу перед собой.

– Что-то не так, – сказал он.

– Что не так?

– Я делал так, как ты говорила – как в книге написано, ну или как ты говоришь, там написано. Во всяком случае, я занимался каждый день, кроме выходных.

Он взглянул на меня, как провинившийся школьник.

– В выходные можно не заниматься, – разрешила я. – Если выбираете какой-то определенный день или два дня в неделю для отдыха, то это не считается за пропуск занятий. Так что все хорошо.

– Ну хорошо, я так и подумал. И ты была права: одна мысль о сержанте или капрале… – Он вдруг замолчал, отвернулся и некоторое время смотрел в окно. Потом он опять повернулся ко мне и взглянул мне в глаза. – Им так больно, понимаешь… Вроде они просто обычные люди, которые пытаются просто жить, но у них обоих есть что-то за душой. Я ведь не сразу понял это. И вот когда думаешь, что можешь им хоть чуть-чуть помочь, это и мне помогло, понимаешь? Я ни дня не пропустил. Но теперь мне кажется, что у меня ничего не выйдет.

– Почему?

– Понимаешь, когда я начал заниматься йогой каждый день, даже когда я занимался понемногу, у меня все стало болеть. У меня все кости ломит – и колени, и руки, и спину иногда. Они все издают какие-то звуки, будто что-то щелкает, когда я занимаюсь. Может, это просто дело во мне, что-то со мной не так, и йога – это не для меня.

Похоже, он совсем упал духом.

– Что-то щелкает, вы говорите? – сказала я. – Как будто вы хрустите пальцами?

– Ну да! – воскликнул он.

Я улыбнулась:

– Это совершенно нормально, особенно для человека вашего возраста. Понимаете, суставы ваши – особенно в коленях, в шее, в спине и плечах – совершенно застыли и окостеневают с каждым годом все больше. Вы наверняка этого и не замечали. А теперь вы их вытягиваете, раскрываете потаенные уголки, где застоялись внутренние ветры, оттого и эти звуки. Но если вы действительно что-то себе повредите, да так, что у вас по-настоящему заболит, вы мне должны сразу об этом сказать.

Он кивнул, думая уже о чем-то другом.

– Внутренние ветры? – наконец спросил он.

– Об этом позже, – отвечала я, – позже. Сейчас вы должны радоваться, когда слышите эти звуки. А когда суставы раскроются, и внутренние ветры снова высвободятся и задуют в вашем теле, то звуки исчезнут. Вы даже сами не заметите, как это произойдет.

– А все остальное как же? – продолжал настаивать капитан. – Ты же должна меня лечить! А я утром встаю и едва бреду в участок, ковыляя, как утка, так у меня все болит!

Я снова рассмеялась. Подумать только, ведь я тоже надоедала Учителю такими же глупостями, даже говорила почти то же самое!

– У вас все болит, – сказала я, – потому что вы будите мышцы, которые долгое время спали, но если вы их не разбудите, спина у вас никогда не пройдет. Вы и спину-то можете держать прямо только благодаря мышцам. Когда у вас все слегка побаливает, я хочу, чтобы вы вспоминали еще кое-что, что Гуру говорит в Малой книге о йоге. В ней сказано:

Учись сохранять равновесие чувств,

Когда испытываешь удовольствие или боль.

– Смысл этих слов в том, что будут дни, когда у вас все будет побаливать, а будут дни, когда вы вдруг совершите прорыв и почувствуете себя превосходно, такова жизнь, все в мире так устроено. Вы должны стараться не отчаиваться, но и не радоваться чрезмерно, потому что пока все будет идти именно так – то вверх, то вниз. Не позволяйте себя отвлечь от цели. У вас есть цель – два человека, за которых вы отвечаете.

Капитан выпрямился и встал. При этом было видно, что ему больно, но он не поморщился, хотя и не заметил этого. После этого мы с ним повторили старые упражнения, и я добавила к ним несколько новых стоячих поз, таких как треугольник, чтобы он начал наращивать силы во всем теле. Так или иначе, все это в конце концов поможет его больной спине.

Когда мы наконец закончили заниматься, пот катился с него градом, но он выглядел бодрым и посвежевшим – внутренне и внешне. Он помедлил, прежде чем отослал меня назад в камеру.

– Вот ты сказала… – начал он.

– Я слушаю вас, господин капитан.

– Вот ты сказала, что все будет идти то вверх, то вниз. Но ты сказала «пока». Что значит «пока»?

– Всему свое время, – улыбнулась я. Так Катрин всегда говорила мне.

Делаем все правильно

Третья неделя марта

Люди думают, что тюрьма – это плохо, потому что тюрьма – это несвобода. Но полагаю, если бы можно было расспросить всех узников, когда-либо сидевших в тюрьме, что было самым ужасным в их пребывании за решеткой, они бы сказали, что это, несомненно, клопы. На втором месте были бы блохи, а дальше бы шли такие менее частые посетители, как крысы и огромные тропические тараканы. Поскольку пол был слишком холодным, приходилось спать на соломе, но там находили ночлег и клопы.

Пока я спала, все было еще ничего, чесалось то тут, то там, и сны из-за этого иногда бывали странными. Но когда солнце наконец начинало заглядывать ко мне в камеру через окно, я замечала двух-трех клопов на стене, где они, видимо, предпочитали переваривать пищу – красных, раздутых до размера ногтя, полных моей крови. От расчесанных укусов клопов появлялась сыпь, а потом до нее добирались блохи, так что мы с Вечным часами просто сидели и чесались.

Как я и ожидала, капитан вызвал меня к себе на несколько дней раньше срока. Он начал лучше себя чувствовать, хотя сам еще этого не замечал, и теперь, занимаясь регулярно, он начал даже немножко гордиться этим, впрочем, вполне заслуженно. Я была довольна тем, как он выполнял все обычные упражнения – пока только в течение десяти минут. Но наконец он дошел до того, что мы называем Вытяжением Спины, когда нужно сесть на пол, вытянуть вперед ноги и попытаться ухватиться руками за пальцы ног.

– Капитан, постойте! Отставить!

Он посмотрел на меня снизу вверх; его щека касалась коленей.

– Отставить? Но это одна из моих самых лучших поз!

– Конечно, потому что вы ее неправильно выполняете.

– Ну уж неправда! – воскликнул он, выпрямившись. – Ведь я уже могу прикоснуться головой к коленям!

– Вы можете прикоснуться головой к коленям только потому, что вы жульничаете: у вас колени чуть не наполовину согнуты! А я вам говорила, что колени должны быть выпрямлены! Вот Гуру говорит…

– Гуру говорит, Гуру говорит! Почему твой Гуру никогда не говорит, что я хоть что-то делаю правильно? – жалобно протянул он.

– Гуру говорит, – повторила я с улыбкой, вспомнив свои собственные перепалки с Катрин, – что…

Главное в практике йоги – выполнять все правильно,

Тогда будет заложен надежный фундамент.

Понимаете, неважно, как поза выглядит в итоге для стороннего наблюдателя, что он видит, когда вы, капитан, прикасаетесь головой к коленям. Важен сам процесс, то, что в результате этого процесса происходит у вас внутри, как процесс выполнения позы начинает выпрямлять и раскрывать внутренние каналы в вашем теле.

– Каналы? – переспросил он.

– Об этом позже! – отвечала я, чувствуя себя точь-в-точь как старая, добрая, ворчливая Катрин. – Пока же, если вы не выполняете позу правильно, если вы жульничаете, пытаетесь схитрить и подделать позу, просто чтобы хорошо выглядеть, тогда поза не даст вам тех результатов, какие она должна дать. Давайте, попробуйте выполнить ее снова. Не сгибая коленей.

Капитан со стоном снова выпрямил ноги. Он дотянулся руками до голеней, потом сгорбился, как черепаха, и уткнулся лбом себе в колени.

– Не так! – прикрикнула я на него и легонько шлепнула по спине. Такими шлепками меня награждала по десять раз в день Катрин.

Он мгновенно вскочил на ноги и уставился на меня, побагровев от гнева.

– Ты что! Как ты смеешь! Ты… ты… девчонка!

– Может, я и девчонка, но я все еще ваш учитель. Вы опять выполнили позу неправильно, как и в первый раз. Вы схитрили. Но на этот раз, возможно, вы себе самому причинили вред. Я вам говорила, что нужно держать спину прямо. Спина должна быть прямой. Вы должны сгибаться на уровне бедер – складываться, как нож, а не горбить поясницу. Вы ее так повредите, и она будет болеть еще сильнее, чем раньше. Вам нужно научиться меня слушаться; вы должны выполнять позы правильно – так, как говорит Гуру.

Он постоял минуту, гневно глядя на меня, и наконец испустил глубокий вздох.

– Ну хорошо. Допустим, я буду делать так, как ты говоришь, – сказал он, снова садясь на пол. – Вот я вытягиваю ноги – совершенно прямо. Не жульничаю, видишь? – воскликнул он, вытянув руки вверх.

– Пока неплохо.

– А теперь я держу спину очень прямо! – прорычал он. – И я складываюсь – в бедрах, – как ножик, и вот.

Он наклонился к коленям. Все шло отлично.

– Видишь? – рявкнул он. – Видишь?