Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии Страница 5

Такая сложность причинно-следственных связей означает, что дать универсальное определение травмоопасной ситуации невозможно. Тем не менее, некоторые события могут повлечь за собой травму с большей вероятностью, нежели другие. Те, что повторяются регулярно, вроде пыток или жестокого обращения с ребенком, окажутся более болезненными и сложными в лечении, чем, например, ограбление или дорожное происшествие[32]. Ситуация, угрожающая жизни или здоровью (в том числе психическому – издевательства и тому подобное), более травмоопасна, чем та, в которой эта угроза отсутствует[33].

Войны и террористические акты, то есть бедствия, в которых повинны люди, всегда переносятся тяжелее, чем удары стихии. События, не поддающиеся нашему контролю, скорее вызовут чувство растерянности и бессилия, чем те, на ход которых мы хоть как-то можем повлиять. Внезапные и неожиданные происшествия, особенно не имеющие аналогов в прошлом, на опыт которого мы могли бы рассчитывать, также ведут к более глубокому стрессу. Наконец, события, каждое из которых никогда бы не повлекло за собой травму, могут превратиться в ПТС, случись они одновременно – допустим, переезд, смена работы и болезнь.

История о мужестве и стойкости из Демократической республики Конго

Кристина живет в Демократической республике Конго. Ее история, рассказанная для журнала организации «Международная амнистия»[34], является замечательным примером стойкости и мужества перед лицом событий, способных травмировать кого угодно[35].

В сентябре 2002 года мужа Кристины убили, а ее и двух ее дочерей изнасиловали вооруженные боевики, ворвавшиеся к ним в дом.

После этой трагедии Кристина решила стать консультантом, чтобы помогать женщинам, перенесшим изнасилование, справиться со своей бедой. В июле 2007 года она сопровождала группу таких женщин из округа Масиси в город Гома для оказания медицинской помощи. На одном из участков дороги они остановились, а затем она услышала чей-то слабый стон. Вот что она рассказала журналу «Международной амнистии»:

«Я увидела девушку, связанную по рукам и ногам. Ее изнасиловали солдаты, изнасиловали палкой. Я стала развязывать ее. Она рассказала, что в ближайшую субботу должна была выйти замуж и сейчас возвращалась, получив наставления перед свадьбой. Я освободила ее и потащила обратно к дороге.

Из леса вышли солдаты НКНО[36]. Они стали меня избивать, и мне пришлось выпустить девушку из рук на землю. Затем четверо из них по очереди изнасиловали меня – на глазах у женщин, которых я сопровождала. Когда все закончилось, я истекала кровью, а руки и ноги сильно распухли. Мы собрались идти дальше искать помощь, и тогда я увидела, что та девушка мертва. Мы похоронили ее там же. У меня вся одежда пропиталась кровью, и мы пошли в центр медицинской помощи. Оттуда мы направились в Гому, где я две недели провела в госпитале».

Несмотря на все пережитое, Кристина продолжает свою работу. Она ездит по сельским общинам, находит переживших изнасилование и старается обеспечить им помощь и поддержку. Страх, позор и стыд часто мешают этим женщинам предпринять что-либо, но когда они слышат историю Кристины, это вдохновляет их искать помощи. Во время посещения корреспондента «Международной амнистии» Кристина осуществляла опеку над двадцатью восемью женщинами, семь из которых в возрасте от двенадцати до пятидесяти лет прибыли за день до этого. Некоторые из них страдали от вагинальных свищей и выпадения матки. Она сказала, что до сих пор получает угрозы от вооруженных группировок из некоторых районов, и это мешает ей работать там. «Я пытаюсь все забыть, – говорит она, – но меня одолевает гнев».

Гнев Кристины вполне понятен – это довольно распространенная реакция на ужас подобной физической и психологической травмы. Так и солдаты более других подвержены приступам ярости оттого, что постоянно испытывают страх смерти. Подобные приступы бывают и у родителей, чьи дети только что чудом избежали какой-то опасности. И в дальнейшем любое сильное негативное переживание будет служить спусковым механизмом для аналогичных взрывов гнева.

Глава 3

Реакции на потенциально травмоопасные ситуации

Стойкость и уязвимость

Вызовет травму потенциально травмоопасное событие или нет – во многом зависит от реакции на него, а реакции могут быть весьма разнообразными. Некоторые люди оказываются слишком растерянными, разбитыми и напуганными, чтобы справиться со своими страхами и жить дальше. У других же может не проявиться серьезных симптомов даже после сколь угодно чрезвычайного происшествия. Незалеченные травмы делают нас чрезмерно осторожными и замкнутыми, разрушают родственные связи, ведут к навязчивой, извращенной, беспорядочной или сдерживаемой сексуальности[37]. Таким же образом появляются «вечные жертвы» – люди, которые подавляют собственные реакции, пугающие их, заменяя их жалобами, беспочвенными обвинениями, злостью, оскорблениями и тому подобным. Корни подобного поведения скрываются в сочетании страха и гнева за полученное унижение. Эвелин Линднер выделяет три типа реакций на такие ситуации. Ярость может быть направлена вовнутрь, тогда развивается подавленность, тревожность или зависимость. Во втором случае ярость направлена вовне и выражается в приступах деструктивного гнева или, как в случае Гитлера, в попытке отомстить через унижение тем, кто унижал его. Наконец, энергия гнева может быть использована конструктивно, как это делал Нельсон Мандела[38].

Если в прошлом нам удалось справиться с ПТС некоторого конкретного типа, то в будущем, сталкиваясь с подобной ситуацией, мы будем чувствовать себя более уверенно. Затруднительные обстоятельства с меньшей вероятностью повергнут нас в депрессию, если мы смотрим на жизнь с надеждой и оптимизмом. Если семья и друзья оказывают нам поддержку, у нас гораздо больше шансов преодолеть ПТС без травмы. Точно так же нам помогает умение давать выход накопившейся эмоциональной энергии – через беседы с друзьями, силовые упражнения или религиозные практики. Среди прочих факторов, влияющих на наши реакции – здоровье, общий уровень стресса и утомления, питание, физическая форма и возраст.

Незалеченная травма, напротив, может сделать нас уязвимыми для подобных событий в будущем. Это особенно относится к травмам, полученным во внутриутробный период, при рождении или в младенчестве, когда наша сопротивляемость чрезвычайно низка. То, что взрослому кажется происшествием незначительным – пропуск завтрака, к примеру – может серьезно травмировать новорожденного. Взрослых былые травмы заставляют реагировать на новый вызов со злостью и агрессией, сопровождаемой напряжением и даже отрицанием произошедшего. И наоборот, если травма была преодолена, мы с равнодушием и спокойствием принимаем новое испытание.

Зачастую для объяснения реакции на ПТС используется понятие «стойкость» или его антоним «уязвимость». Борис Цирюльник в книге, посвященной этой теме, описывает стойкость как способность преуспевать во всем, несмотря на превратности судьбы, падать под ее ударами и вновь подниматься. «Несчастья не бывают интересными, они… всего лишь вынуждают нас выбирать, склоняться перед ними или нет. Стойкость – это душевное качество, отличающее тех, кто принимал удары судьбы и выдерживал их»[39]. Но, как подчеркивает Б. Цирюльник, стойкость и неуязвимость – понятия совершенно разные. Это легко обнаруживается, когда какое-то незначительное событие влечет за собой лавину болезненных воспоминаний. Стойкость, скорее, отражает высокую степень самосознания, способность индивида приспосабливаться к неблагоприятным условиям и развиваться в них.

Стресс возникает, когда жизненные обстоятельства начинают довлеть над нами; травма возникает, когда это давление достигает предела или выходит за него. Такой предел есть у каждого, даже самого волевого и цельного человека, и за этим пределом происходит надлом. Термином «травма» часто описываются те экстремальные ситуации, которые превосходят наш уровень сопротивляемости; те времена, когда мы чувствуем себя абсолютно беззащитными, когда рядом нет никого, кто бы помог нам или нашим близким; времена первородного страха, когда наше физическое и психическое здоровье находится под угрозой, когда мир вокруг рушится[40]. У многих из нас в подсознании с рождения или младенчества остаются воспоминания о подобных ситуациях. Однако в этой книге, как мы и предупреждали, мы включаем в понятие травмы все происшествия, оставляющие людей неспособными в перспективе полностью раскрыть свой потенциал. Психотерапевт Пирс Бишоп в связи с этим утверждает, что травма может повлечь за собой целый спектр симптомов, от тревоги и депрессии до посттравматических стрессовых расстройств (ПТСР) и психозов[41].