Рудольф Штейнер - Смерть как перемена жизни Страница 5

Если мы это поймем, мои дорогие друзья, то в нашем времени наступит тот момент, в который люди духовным образом смогут испытать продолжение действия Мистерии Голгофы. Поэтому я говорил о духовно–эфирном Втором Пришествии Христа в ХХ веке и отобразил это событие в первой Драме—Мистерии («Врата посвящения» — примеч. перев.). Однако это должно быть духовным переживанием, даже духовно–ясновидческим переживанием. Вот так, внутренним образом Мистерия Голгофы связана с необходимостью поднятия человечества к спиритуальности в наше время. И как верно то, что человечество, начиная с нашего времени должно подниматься к некоторой спиритуальности, также верно и то, что оно должно, начиная с нашего времени понимать, что Мистерия Голгофы впредь в будущем может быть понята лишь спиритуально, что христианство должно развиваться дальше спиритуальным образом. Не исторически, в соответствие со смыслом исторических исследований и традиций должно далее развиваться христианство. Речь здесь, однако, идет о том, что сказанное мною, опять–таки не следует понимать абстрактно, не следует верить в то, что с помощью пары понятий можно охватить значение Мистерии Голгофы, как это часто делают и делали раньше. Нет, к этим вещам необходимо подступать в полной конкретности; надо не только формировать представления о Христе и Его деяниях, надо известным образом суметь обрести царство Христа в нашем земном царстве. Христос включён в наше земное царство, и надо только суметь найти Его область.

Естественная наука, будучи развита до наивысшего совершенства, создает картину мира, такого, каким он может быть, не привлекая при этом на помощь Мистерию Голгофы. Естественная наука из себя самой никогда в течение земного развития не заходила столь далеко, чтобы физики или биологи, основываясь на своих предпосылках, говорили о Мистерии Голгофы. Но постепенно всякая наука, говорящая о происходящем вокруг нас от рождения до смерти, будут все больше становиться естественной наукой. Наряду с нею, духовная наука должна будет творить, исходя из духовного царства.

Речь тут идет вот о чем; как найти не только просто науку, но науку, находящуюся внутри духовного царства, так, чтобы мы исследовали не только (внешнюю) природу? Ведь в природе мы никогда не найдём Христова импульса. Как искать то, что само по существу связано с духовным царством, коренится в нём, а не является просто знанием о нем? Из того, что я говорил, вы уже знаете, что к тому сознанию, которое будет у современного и у будущего человечества, к чисто природному сознанию, сознанию природных фактов, подступит сознание иного рода. Должно будет подступить совершенно иное сознание. Для этого сознания высшим пиком будет необходимость постижения Мистерии Голгофы как спиритуального факта. Но то, что является необходимым по отношению к Мистерии Голгофы, — её спиритуальное созерцание, — должно быть распространено на остальную жизнь. Но это означает ни что иное, как то, что в человеческом сознании должно будет, помимо чисто природного рассмотрения, появится совершенно иное рассмотрение вещей.

Это грядущее рассмотрение вещей, должно придти вследствие того, что человек научится, точно так же, как он глядит в чувственный мир благодаря своему чувственному восприятию, смотреть в мире на ход своей судьбы в большом и в малом. Что я имею в виду? Сегодня человек еще мало обращает внимания на течение своей судьбы. Но давайте рассмотрим экстремальный случай. Я хочу рассказать вам об одном случае, который может привести нас к тому, что я, в сущности, имею в виду, — один случай из тысячи. Таких случаев можно было бы пересказать тысячи, бесчисленное множество тысяч. Один человек вышел из своего дома для прогулки по дорожке, там, где он часто ходил. Она вела его по горному склону верх, к скалистому плато, с которого открывался очень красивый вид, перспектива. Он часто посещал это место, откуда открывался вид, это была, так сказать, обычная прогулка. И вот, в то время как он однажды прогуливался там, ему, как бы ниоткуда, пришла мысль: берегись, будь осторожен! И в духе он услышал, — это не было галлюцинацией, это происходило в духе, — как голос говорит: зачем ты идешь этой дорогой? Неужели ты хоть раз не можешь отказаться от этого развлечения? Это он услышал в духе. Это заставило его задуматься: он отступил в сторону, какое–то время подумал, — и тут огромный кусок скалы промчался вниз, именно по тому месту, на которое он должен был вступить, если бы он не отступил в сторону; этот камень убил бы его наверняка.

Я прошу вас однажды задать себе вопрос: что же здесь сыграло судьбоносную роль? Ведь что–то сыграло здесь роль. Человек этот жил и дальше. Жизнь многих людей на этой Земле была связана с его жизнью. Всё это стало бы совсем иным, если бы кусок скалы убил этого человека. Тут ведь что–то произошло. Попытайтесь объяснить это происшествие с помощью законов природы, и вы, конечно, не придёте к тому, что сыграло здесь судьбоносную роль. Конечно, с помощью законов природы вы сможете объяснить, почему кусок скалы оторвался, и почему тот человек был бы убит, когда этот кусок скалы падал вниз, и так далее. Но во всем том, о чем в этом деле может идти речь относительно явлений природы, нечто судьбоносное отсутствует, оно тут оказывается ни при чём.

Я рассказал вам об экстремальном случае. Но, мои дорогие друзья, из таких вещей складывается вся наша жизнь, насколько сутью нашей жизни является судьба. Вот только человек не замечает этого, не принимает к сведению; он уделяет таким вещам не такое внимание, как уделяет он тому, о чем, как о природных фактах, сообщают ему его органы чувств. День ото дня, час за часом, мгновенье за мгновеньем происходят вещи, которые описываются лишь в экстремальных случаях, как тот, который я только что описал. Вы только представьте себе, как часто вы, — а ведь такие вещи надо рассматривать именно на примере мелочей, — хотите уйти из дома, но задерживаетесь на полчаса. Такие, или подобные вещи происходят в жизни тысячекратно. Вы видите лишь то, что происходит потом, когда вы уже задержались на полчаса: но вы не принимаете в расчёт, что произошло бы нечто совсем иное, уйди вы на полчаса раньше!

Так в нашу жизнь постоянно вторгается совершенно иное царство, царство судьбоносного, на которое современный человек еще не обращает внимания, поскольку направляет свой взор лишь на то, что только что произошло, а не на то, что постоянно удаляется из его жизни, отчего он в жизни уберегается. Вы ведь не можете знать, что, предприми вы три часа назад нечто такое, от чего вы были удержаны, вы не сидели бы здесь, а возможно, вас уже не было бы в живых. Ведь вы всегда видите лишь то, где уже во всем своем многообразии были задействованы духовные импульсы для того, чтобы оно наступило. Вы по большей части посредством обычного сознания не предполагаете, насколько то, что вы делаете в жизни, является результатом сопутствующих, содействующих духовных импульсов. Если вы будете обращать на это внимание, вы поймете, что царство судьбоносного существует так же, как природное царство, и тогда вы найдете, что по содержанию это царство судьбоносного начала ничуть не беднее, чем природное царство, царство природного. Но в этом царстве судьбоносного начала, в особенном разрезе со всей ясностью выступает перед рассудком человека только то, что происходит в экстремальных случаях, как тот, который я описал перед этим. В этом царстве судьбоносного начала воздействует то, что я только что описал. Тут импульсы умерших оказывают воздействие в чувствах, в волевых импульсах, через которые реализуется судьбоносное начало. И пусть даже человека, говорящего нечто подобное, «самые умные» сегодня рассматривают как суеверного глупца. Тем не менее, правда то, что с не меньшей точностью, с которой формулируют сегодня законы природы, можно сформулировать, высказать и то, что каждому человеку, которому голос сообщает нечто, этот голос несет сообщение от того или иного умершего, приказ от какой–либо иерархии; что постоянно, с утра до вечера, и особенно с вечера до утра в течение нашего сна в нас действуют импульсы умерших и импульсы духовных иерархий, причем действуют судьбоносно.

Но вот я обращаю ваше внимание на следующее. Вы уже кое–что слышали о демоне Сократа, сократовском демоне; как Сократ, мудрый грек, говорил о том, что все, что он делает, находится под воздействием некоего демона. Я говорил об этом демоне Сократа в своей маленькой книжке «Духовное водительство человека и человечества». В моей новой книге «О загадках души», где во второй главе идет речь об индивидуальности одного ученого, Дессуара, можно увидеть, как Дессуар тоже занимался такими вещами; там я тоже указываю на этого демона Сократа. Сократ осознавал то, что действует во всех людях. Вплоть до Мистерии Голгофы были такие известные существа, которые задавали правильное направление воздействиям умерших на человеческую жизнь. Эти существа потеряли свою силу во время Мистерии Голгофы, и на их место вступил Христов импульс. И теперь импульс Христа, — в соответствие с духовной наукой, — связан с судьбоносным началом человека. В сфере наших эмоций и нашей воли, вышеописанным мною образом действуют силы, импульсы умерших. Умершие действуют; но они же переживают попеременное укрепление и расслабление воли. И это царство умерших является земным царством; оно точно также как и природное царство, является земным царством. Однако тот импульс, который живет со времени Мистерии Голгофы, с того времени является Христовым импульсом. Христос является правящей, дирижирующей властью в том царстве, которое я описал вам. Тем самым основывается не только учение о Мистерии Голгофы; в будущем должны будут знать: наш мир пронизан царством судьбоносного начала, как другим полюсом по отношению к тому, где мир пронизан природными фактами, явлениями природы. Это царство судьбоносного сегодня еще мало принимают во внимание. Но на него должны обращать внимание, точно так же, как обращают внимание на царство природного. Но человек будет, в то же самое время знать, что в этом царстве судьбоносного он связан с умершими, человек будет знать, что в том царстве, которое для нас является общим с умершими, находится также и царство Христа, что Христос благодаря Мистерии Голгофы спустился на Землю со своей активностью, чтобы на Земле с нами, людьми, сообща владеть тем, чем мы владеем вместе с умершими, насколько эти умершие действуют в земной области; я имею в виду теперь не исключительный случай, а обычный, нормальный.