Лобсанг Рампа - История Рампы. (THE RAMPA STORY) Страница 6

Как раз накануне моего семилетия, того самого возраста, в котором мой брат покинул жизнь, был устроен грандиозный церемониальный прием, на котором Государственные Астрологи, изучив свои таблицы, определили, каким должно быть мое будущее. На прием явились все сколько-нибудь значительные персоны в государстве. Многие пришли без приглашения, подкупив слуг, чтобы те их впустили. Скопление народу было таким, что в нашей просторной усадьбе яблоку негде было упасть.

Священники, как это у них заведено, что-то долго и путано бормотали и, прежде чем объявить основные пункты моей грядущей карьеры, устроили целое представление. Справедливости ради должен заявить, что в предсказании ожидавших меня несчастий они оказались абсолютно правы. Затем они сказали моим родителям, что я должен вступить в монастырь Чакпори и получить там образование монаха-врача.

Я впал в глубокую печаль, потому что полагал, что ни к чему хорошему это не приведет. Никто меня, однако, не слушал, и вскоре, проходя первое испытание, я три дня и три ночи просидел у ворот монастыря, чтобы стало ясно, достаточно ли у меня выдержки, чтобы стать монахом-врачом. Это испытание я выдержал скорее из-за страха перед отцом, чем благодаря физической выносливости. Поступление в Чакпори было еще самой легкой ступенью. Наши дни были долгими, да и в самом деле непросто было начинать день в полночь, когда от нас требовалось денно и нощно лишь с небольшими перерывами присутствовать на богослужениях. Нас обучали и обычным академическим предметам, и религиозным обязанностям, вводили в мир метафизики и медицинской премудрости, ибо мы должны были стать монахами-врачами. Наши восточные методы были таковы, что медицинская мысль Запада по сей день не может их понять. Тем не менее западные фармацевтические фирмы прилагают значительные усилия, чтобы синтезировать сильнодействующие вещества, которые содержатся в применяемых нами травах. В случае успеха древнее восточное лекарство, теперь уже искусственно созданное в лаборатории, получает звучное название и превозносится как выдающееся достижение Запада. Но таков уж прогресс.

В восьмилетнем возрасте я подвергся операции, открывшей у меня «Третий Глаз», особый орган ясновидения, который у большинства людей пребывает в спячке, ибо они отрицают само его существование. С помощью этого прозревшего «глаза» я смог видеть человеческие ауры и разгадывать истинные намерения окружающих меня людей. Мне было — и остается по-прежнему — очень забавно слушать пустые слова тех, кто ради собственной выгоды распинался в заверениях дружбы, вынашивая в сердце черные замыслы убийства. Аура может рассказать все и о состоянии здоровья человека. Определив, чего недостает в этой ауре, и восполнив эту нехватку с помощью особого излучения, можно добиться полного излечения больного.

Поскольку я обладал необычайно сильным даром ясновидения, меня очень часто призывал Наимудрейший, Великая Тринадцатая Инкарнация Далай-Ламы, чтобы приглядеться к аурам тех, кто наносил Ему «дружественные» визиты. Мой любимый Наставник, Лама Мингьяр Дондуп, сам весьма одаренный ясновидец, дал мне хорошую школу. Он преподал мне также важнейшие секреты астральных путешествий, ставших теперь для меня не труднее пешей прогулки. Почти каждый человек, независимо от того, как именуется его религия, верит в существование души или «иного тела». В действительности существует несколько «тел», или «оболочек», но точное их количество не должно нас сейчас занимать. Мы верим — скорее знаем! — что можно покинуть свое обычное физическое тело (то, на котором держится одежда!) и совершать в астральной форме путешествия повсюду, даже вне пределов Земли.

Каждый из нас совершает астральные путешествия, даже те, кто считает все это «сплошной чепухой»! Они столь же естественны, как дыхание. В большинстве своем люди совершают их во время сна и потому ничего о них не знают, пока не будут к этому подготовлены. Сколь многие восклицают по утрам: «О, какой чудесный сон приснился мне сегодня ночью! Мне снилось, что я был с такой-то. Мы были очень счастливы вместе, и она сказала, что пишет письмо. Теперь, конечно, все это уже так смутно!» А потом, как правило, несколько дней спустя это письмо действительно приходит. Объяснение заключается в том, что один человек совершил астральное путешествие к другому, но поскольку оба не были к этому готовы, оно превратилось в сон. Путешествовать в астрале может почти любой. Сколько было и есть достоверных случаев, когда умершие люди приходили во сне к тем, кого любили, чтобы сказать последнее «прости». И это тоже астральное путешествие. Умирающий человек, чья связь с миром ослабевает, уходя, с легкостью посещает своих друзей.

Человек подготовленный может лечь, расслабиться и затем сбросить оковы, удерживающие его «я», или тело-компаньон, или душу, — называйте как хотите, все равно это одно и то же. Затем, когда единственной связью остается «Серебряная Нить», второе тело уплывает, словно воздушный шар на ниточке. Теперь вы можете отправиться куда вам взбредет в голову, полностью сохраняя сознание и здравый рассудок, — если обладаете должной подготовкой. Состояние сна — это такое, в котором астрал человека путешествует, не ведая об этом, и приносит с собой смутные бессвязные впечатления. Если должная подготовка отсутствует, то по этой «Серебряной Нити» принимается великое множество впечатлений, которые все больше и больше запутывают «сновидца». В астрале вы можете отправиться куда угодно, даже за пределы Земли, ибо астральному телу не нужны ни воздух, ни пища. Все необходимое оно получает по «Серебряной Нити», которая в течение всей жизни постоянно связывает его с физическим телом.

«Серебряная Нить» упоминается в Библии христиан: «Пока не порвется Серебряная Нить, пока не разобьется Золотой Сосуд». «Золотой Сосуд» — это гало или нимб вокруг головы духовно развитой личности. У тех же, кто не развит духовно, гало совершенно иного цвета! Художники древних времен изображали золотое гало над головами святых, ибо на самом деле видели его, иначе они просто не стали бы его изображать.

Гало — это всего лишь малая часть человеческой ауры, но увидеть его легче, ибо обычно оно гораздо ярче.

Если бы ученые занялись исследованиями астральных путешествий и ауры вместо того, чтобы возиться с ракетами, вечно падающими, не успев выйти на орбиту, они получили бы в руки ключ к космическим путешествиям. Совершив астральный бросок, они посетили бы какой-нибудь иной мир и определили, какой тип корабля понадобится для физического полета; ибо у астрального путешествия есть один недостаток — ни одного материального предмета нельзя ни взять с собой, ни принести обратно. Принести можно лишь знание. Поэтому ученым понадобится корабль, чтобы доставить образцы и фотоснимки и убедить тем самым недоверчивый мир. Ибо люди не в состоянии поверить в существование какой-либо вещи, пока не разорвут ее на кусочки, чтобы доказать, что нечто такое действительно могло бы существовать.

Особенно вспоминается одно предпринятое мною путешествие в космос. Все это истинная правда, и те, кто достаточно развит, воспримут ее как таковую. Что касается всех остальных, то они постигнут это, когда взойдут на более высокую ступень духовной зрелости.

Все это мне довелось пережить давным-давно, когда я еще в Тибете проходил обучение в монастыре Чакпори. Хотя с тех пор прошло много лет, воспоминания так свежи, словно это было вчера.

Мой Наставник, Лама Мингьяр Дондуп, мой соученик, а фактически близкий друг, лама Джигме, и я находились на крыше Чакпори на вершине Железной горы в Лхасе. Стояла по-настоящему морозная ночь — градусов сорок ниже нуля. Воющий ветер, свободно гулявший над плоской крышей, облеплял одеждой наши продрогшие тела. С подветренной стороны наше платье трепетало на ветру, словно молитвенные флажки, выстуживая нас до самых костей и грозя стащить вниз по обрывистому горному склону.

Низко кланяясь ветру, чтобы устоять на ногах, и окидывая взглядом окрестности, мы видели вдалеке тусклые огоньки Лхасы. Справа от нас огни монастыря Потала придавали всей картине некий мистический оттенок. Казалось, во всех окнах светились масляные лампы, их огни, несмотря на защиту мощных стен, покорно метались и плясали под порывами ветра. В слабом свете звезд золотые крыши Поталы сверкали и поблескивали так, словно сама Луна спустилась с небес и затеяла свою игру среди шпилей и гробниц над этой величественной громадой.

А мы дрожали от лютой стужи, дрожали и мечтали очутиться в тепле наполненного ароматами воздуха храма под нашими ногами. На крыше мы находились с особой целью, как это загадочно сформулировал Лама Мингьяр Дондуп. Сейчас он твердо, как скала, стоял между нами обоими и указывал вверх, на бесконечно далекую звезду — мир в красном свете — и говорил: