Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти Страница 6

Похоже, кому-то всё же удалось сделать то, к чему постоянно призывал своих последователей Джидду Кришнамурти: «Разорвите это в клочья, господа!» Джидду Кришнамурти словно подготовил почву для того, чтобы этот парень мог прийти и взорвать всё изнутри. Однажды во время одной из встреч он спросил Юджи: «Дом в огне, сэр! Что вы будете делать?» Тот ответил: «Подолью ещё бензина и сожгу его дотла!»

Оглядываясь назад, я вижу, что мой уход от Джидду Кришнамурти к Юджи оказался для меня серьёзным потрясением. Что мне было делать с этой информацией? Я продолжал читать, не в силах оторваться от неё.

Юджи настаивал на том, что перемены, произошедшие в его теле в результате так называемой катастрофы, не имели никакого отношения ни к мистике, ни к духовности. Он говорил о них как о физиологических, физических процессах. Они не были связаны с какой-либо практикой, даже с «невыбирающим осознаванием» Джидду Кришнамурти — Юджи зашёл настолько далеко, что начал насмехаться над ним. Юджи стоял на позиции невозможности обнаружения пункта, с которого можно было бы добраться до конечной станции. Он говорил, что ничего из того, что он делал ранее, не могло привести его к этому. Он утверждал, что все его попытки понимания только блокировали естественное функционирование тела. В свете сказанного любое обещание кого бы то ни было привести к духовному пробуждению неизбежно оказывалось ложью. Пробуждение само по себе было ложью, оно было идеей, сфабрикованной для поддержки учителей, процветающих на «легковерии и доверчивости народа».

По его мнению, до тех пор, пока идея просветления не будет выдворена из нашей системы, она будет только вводить нас в заблуждение, а как только она будет выдворена, исчезнет также и нужда в ней. Удивительно, что в случае с Юджи она, казалось, отпала сама собой. Его слова по этому поводу были схожи со словами Джидду Кришнамурти: тот указывал примерно в том же направлении, но вот их действия отличались кардинально. Джидду Кришнамурти никогда не говорил о жестокой безнадёжности предприятия, он клеймил гуру и их ложные обещания и при этом продолжал основывать школы имени себя. Юджи не создавал ничего, кроме бунтарского отношения, он отказывался успокаивать людей, и это казалось весьма привлекательным.

«То, чего ты ищешь, не существует. Ты бы с большим удовольствием ступил на зачарованную землю с блаженными видениями радикальной трансформации этого несуществующего „я“ в состояние, вызываемое некими чарующими фразами».

Таким образом, Юджи Кришнамурти только усугубил смутное разочарование, с которым я боролся годами. Ходили слухи, что любое упоминание о Джидду Кришнамурти приводило его в ярость, но, как позже заметил Юджи, «старик» (так он иногда называл Джидду Кришнамурти) говорил, что если такая штука случится, то она окажется потрясением для всего организма до самого последнего нерва, до последней клетки, а это именно то, что случилось с ним. Можно только догадываться, какова на самом деле была роль Джидду Кришнамурти. Вне всякого сомнения, он был блестящим духовным учителем, но Юджи говорил, что произошедшее с ним оказалось для его системы шоком такой силы, что подготовиться к нему было невозможно. Джидду Кришнамурти говорил о «возлюбленном» и «ином», когда описывал красоту созерцания одинокого дерева, наблюдения за облаками и слушания журчания реки. Юджи резко реагировал на такие сантименты:

«Для человека, ожидающего чего-либо подобного, это будет катастрофой!»

Юджи говорил, что вы даже дерево не можете увидеть, а если вы его всё-таки хоть раз увидите, то свалитесь замертво. Джидду Кришнамурти был специалистом по изучению работы ума, разоблачая ограниченность мысли с поразительной ясностью, но эффект слов Юджи был ещё более глубоким. Юджи был грубым, яростным и прямым, но эффект был глубже, чище и тоньше, чем я полагал поначалу. Я думал, что видел ограниченность мысли, но определённые моменты, касающиеся образа жизни Джидду Кришнамурти и его подхода, ставшие очевидными благодаря Юджи, я раньше даже не замечал. Было даже неловко за свою легковерность. В том, что говорил Юджи, не было никакой поэзии. Он старался полностью убрать всякий налёт таинственности.

«Это одна из причин, почему я выражаю это чистыми и простыми физическими и физиологическими терминами. В этом нет никакого психологического содержания, никакого мистического содержания, никаких религиозных подтекстов, на мой взгляд. Я должен сказать это, и мне всё равно, принимаете вы это или нет, это не имеет для меня никакого значения».

Несмотря на то что я был сильно впечатлён, правда также и то, что я был несколько напуган. Отдельные отрывки были просто мрачными. До сих пор мне не приходилось сталкиваться ни с одним учителем, философом или гуру, который бы так смело отрицал инструменты собственной торговли. Его равнодушие к системе, истории, священным писаниям и системе ценностей в духовной практике ощущалось как пощёчина. Джидду Кришнамурти намекал на что-то подобное, но при этом постоянно держал вас за руку и продвигался вперёд так чертовски медленно, что вы почти засыпали. Юджи продолжал движение независимо от того, нравилось вам это или нет. Он-то уж точно не уговаривал слушателя «следовать вместе с ним», наоборот…

«Понимать нечего, каким-то образом это понимание уже есть. Как оно случилось — никто не знает, и нет никакой возможности заставить вас это увидеть. Вы спрашиваете: „Почему ты говоришь?“ Вы приходите сюда (вот почему)».

После встречи с Джидду Кришнамурти у меня осталось ощущение, что ограниченное «я» могло коснуться чего-то безграничного. Он говорил, что это невозможно, но при этом возникало отчётливое чувство, что сам он находится в постоянном контакте с безграничным. А затем, «взяв нас за руку», он продолжал сбрасывать подобных мне ищущих леммингов с утёса самоисследования в пустоту «невыбирающего осознавания» — эшеровский лабиринт замкнутых разочарований.

Юджи отрицал существование «я» в каком-либо другом виде, кроме как в грамматической форме.

«Существует только местоимение первого лица единственного числа! Я не вижу там никакого „я“!»

Чтение Юджи Кришнамурти вызывало во мне множество ощущений: от восторга до холодного пота, от уныния до надежды. С ещё большей силой я ощутил клаустрофобию, вызываемую тюремной камерой моего «я». Решётки на окнах сознания, освещённые лучом прожектора, в деталях высвечивали картину моей захваченности. Юджи утверждал, что в результате всего произошедшего с ним он чётко увидел, что любые религиозные и духовные стремления являются причиной, а не решением человеческих страданий.

Джидду Кришнамурти начинал выглядеть лицемером.

Так неожиданно, сбросив одну обезьяну со спины, я, сам того не ведая, собирался посадить на её место трёхсотфутовую гориллу, готовую вцепиться в мои короткие волосы и швырнуть меня в мир.

ГЛАВА 6

«— А вопрос о том, чтобы приносить пользу, не возникает?

— Абсолютно нет. Он не считает себя особенным, избранным некоей силой для изменения мира. Он не считает себя ни спасителем, ни свободным человеком, ни просветлённым».

Обнаружив нечто неожиданное, то, что я уже даже не надеялся найти, я первым делом решил выяснить, как можно увидеться с интересующим меня человеком. Я связался с техническим дизайнером веб-сайта Юджи, чтобы узнать о его местонахождении, и в ответ получил номер телефона в Калифорнии. После нескольких гудков в трубке послышался женский голос:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. Я звоню по поводу Юджи Кришнамурти.

— Да, вы хотите поговорить с ним?

Этого я ожидал меньше всего.

— А он на месте?

Где-то в глубине, на том конце провода послышался ещё один голос:

— Кто там? Чего они хотят?

— Чего вы хотите? Он спрашивает…

Я быстро сообразил и просто констатировал очевидное:

— Ну, я только что прочёл все его книги онлайн и по какой-то причине мне стало очень легко. Я просто хотел поблагодарить его.

На том конце линии послышался приглушённый разговор, и вот уже господин Юджи Кришнамурти взял трубку телефона:

— Здравствуйте, Юджи слушает. Кто вы?

— Видите ли, сэр, я только что прочёл онлайн все ваши книги. Раньше я был тем, кого вы называете фанатом Джидду Кришнамурти, а теперь чувствую такое облегчение. Не знаю точно почему, но мне очень захотелось поблагодарить вас!

Я не знал, чего ожидать, но он неожиданно рассмеялся. У него была репутация довольно грубого человека, однако по телефону он был очень мил.

— Не думайте об этом!

Не зная, что ещё сказать, я спросил, планирует ли он приехать в Нью-Йорк. Он ответил, что ещё не совсем определился с планами, но будет снова в Нью-Йорке по пути в Европу. У меня возникло ощущение, что в один прекрасный день мы с ним встретимся.

В течение многих лет я был одержим Джидду Кришнамурти, я читал всё им написанное и не имел ни малейшей надежды на личную встречу. Был ещё один учитель — учитель дзэн из северной части штата; чтобы я получил возможность прикоснуться к его мудрости, меня прежде должны были ему представить и испросить на то разрешения. В случае с Юджи я просто позвонил ему и мы поговорили, хотя не было даже предварительной договорённости. Простота этой первой встречи поразила меня больше, чем живая встреча с Джидду Кришнамурти. В этом было что-то очень реальное.