Юри Каптен - Тайное учение Пятого Евангелия (от св. апостола Фомы). Страница 6

Однако, апостол Фома поставил эту фразу первой, и это позволяет также предположить, что этот его дидактический прием намекает на возможность медитативного осмысления и личного погружения в высшие уровни собственного сознания аналогично коанам дзен-буддизма. Практика, при которой учитель дзен дает ученику тот или иной коан (медитативное двустишие) для самостоятельного медитативного осмысления, а затем спрашивает, как тот его понял, существует и по сей день в Китае и Японии.

Даже сами заявления, которые есть почти во всех апокрифах, о тайных словах Иисуса исключительно важны хотя бы для того, чтобы сразу отказаться от образов Иисуса как некоего моралиста из числа людей. С позиций глубинных уровней постижения Высшей Реальности становится ясной ущербность и убогость представлений об Иисусе как о моралисте (вспомним, к примеру, глупый вольтеровский «афоризм», что, дескать, если Бога нет, его надо выдумать). Тогда напрочь отметается не только арианская ересь, но и значительная часть протестантизма, воззрений Л. Н. Толстого и те аспекты учения Рерихов, а также — и Ошо, в которых Иисус выступает лишь в роли моралиста.

Заметьте также: Фома ничего не сообщает и о том, что эти тайные слова будто являются доказательством единственной истинности учения Иисуса, нет! Как нет здесь и заявлений об исключительности апостольской. Здесь в самой лаконичной форме сообщается о тех аспектах, которые не проповедуются громогласно всем с кафедры или с лекторской трибуны. Фома не был теософом и не писал книг аналогично ЕПБ или Анне Безант, хотя, вероятно, он мог бы это сделать при соответствующей необходимости и целесообразности. И дело не только в том, что идеалы Теософского Общества могли воплотиться только при соответствующих социальных условиях; нет, дело не только в этом. Просто апостол Фома знал, что Истине нельзя научить, ее можно только практически испытать.

По этому поводу мне вспоминается не только практический буддизм (а не какой-то странный теоретико-эзотерический буддизм П. Синнетта), но и фраза Лао Цзы о том, что «сказанное Дао уже не есть Дао».

Поэтому говорится об «обретении истолкования этих слов», а не об интеллектуальном прочтении или умственных спекуляциях. Это обретение всегда означало два момента, которые внешне независимы, но на самом деле глубинно связаны:

— получение соответствующего знания непосредственно от Учителя; и

— самостоятельное практическое постижение Истины.

И первый и второй способ обретения, при всей внешней несходности и даже взаимной исключительности, на самом деле один и тот же, поскольку: во-первых, ни один Учитель не давал тех знаний, до которых ученик еще не дорос; и во-вторых, при соответствующей готовности ученика Учитель всегда появляется.

Эти вводные строки Евангелия от Фомы ценны еще и в другом отношении: они непосредственно указывают на нетождественность понятия «ВЕРА» и «РЕЛИГИЯ». Верить можно во что угодно, тогда как слово «религия» подразумевает в себе определенную систему знаний. Здесь апостол передает, фактически, увещевание осознать и исследовать далее практически свой религиозный опыт. Эти строки, таким образом, — призыв ко внутреннему христианству, а не ко внешней принадлежности к Церкви и к обрядности. Но, как известно из истории Церкви, гностики, а также впоследствии некоторые исихасты немного перестарались.

Исихасты — в буквальном переводе «безмолвники», «молчальники». Последователи старца Исихия, пресвитера Иерусалимского (ум. после 450 г.) акцентировавшем внимание на внутренней молитве Иисусовой со специфической психотехникой. Впоследствии исихазм получил существенное развитие благодаря Григорию Паламе в 14-м веке и другим представителям. Психотехника исихастов получила даже название «христианская йога». Ошибкой некоторых исихастов был отказ от всякой церковности и утверждения о ненужности храмовых церковных служб, что получило соответствующее осуждение Церкви. Наиболее ценным современным руководством по психотехнике Иисусовой молитвы считается книга «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу», написанная анонимным автором примерно в середине или последней трети 19-го века.

Иисус сказал: Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем.

Сами фразы о необходимости поисков Истины неодно-кратно встречаются в Новом Завете и особенно в Нагорной проповеди Иисуса:

«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». (Мф 6:33);

«Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». (Мф 7:7–8);

«… ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано». (Мф 10:26);

Сопоставление этих и других строк канонического Четвероевангелия с апокрифами, кстати, лишний раз свидетельствует о преемственности апокрифических и признанных Церковью новозаветных источников.

Но здесь апостол Фома передает нам некий совершенно новый аспект или ракурс — о «потрясении», а затем уже…об «удивлении». Даже если учесть возможные искажения при переводе, у читающего эти апокрифические строки все равно возникают недоуменные вопросы. Предположим, что имеется в виду интеллектуальное осмысление в процессах постижения духовной Истины. Но тогда этот первый стих — самый обыкновенная трюизм! Стоило ли его приводить в контексте этого в высшей степени сложного для понимания Евангелия? — вряд ли! И даже если предположить, что апостол, приводя эти слова Иисуса, хотел в дидактических целях укрепить дух ищущих Истину, лишний раз напомнить читающим о возможных парадоксальных выводах при изучении духовных явлений, — все равно такое толкование не уменьшит такое впечатление обыденности и примитивности взываний к поискам Истины.

Нет, здесь имеется в виду нечто иное, ранее не упоминавшееся в апостольских памятниках письменности. Тогда что же?

Для того, чтобы понять аспекты, связанные с «потрясением» и «удивлением», обратимся к опыту других школ духовного развития учеников. В мексиканской традиции толтеков, столь широко известной ныне по книгам Карлоса Кастанеды, можно найти наилучшее, на мой взгляд, словесное объяснение феномена «потрясения». И именно изучение духовной традиции толтеков наилучшим образом показывает, что речь идет в этом стихе Евангелия от Фомы именно о духовном познании, а не об интеллектуально-логическом или научном познании западных ученых. Да, ученые тоже нередко бывали потрясены своими открытиями, но здесь подразумевается нечто иное.

Дон Хуан, раскрывая Кастанеде систему воззрений толтеков, указывал на существование двух реальностей — той, что поддается рационально-логическому истолкованию со стороны интеллекта (Неизвестное), и принципиально непостижимой для интеллекта духовной Высшей Реальности (Непознаваемое). Первая категория относится к так называемому тоналю, или системе впечатлений и образов, адекватно интерпретируемой органами чувств, сферой эмоций и интеллекта. Вторая категория — Непознаваемое — связана с Духом, или Нагуалем, представляя собой сверхинтеллектуальную многомерную Реальность, или супраментал (в терминах Шри Ауробиндо).

Неизвестное манит, притягивает и воодушевляет. В поисках неизвестного человек может свернуть горы и забраться на край света. Непознаваемое, или Нагуаль, наоборот, отталкивает, подавляет и угнетает всякого, кто отождествляет себя со своим телом, эмоциями и мыслями. Неизвестное раскрывает себя мягко, плавно и поступательно. Нагуаль, Непознаваемое обрушивается внезапно, с ошеломляющим эффектом.

В известной «Мистической трилогии» М. В. Лодыженского, когда он приводит рассказы о русских и западных христианских мистиках, вы найдете огромное множество примеров, подтверждающих это правило. Немало случаев есть и в буддийских описаниях, а столь модный ныне дзэн-буддизм вообще целиком основан достижении непредсказуемого внезапного Просветления!

И потому апостол Фома заявляет, что каждый, кто хоть раз нашел, испытал проявления Духа, т. е. явление сверхинтеллектуальное, он испытал потрясение, был ошеломлен. Кстати, и в тех случаях, и только в тех случаях, когда научное открытие действительно затрагивало всю систему мировоззрений ученого, вовлекая тем самым необходимое вмешательство высшего-«Я» последнего, ученый действительно испытывал шок и действительно испытывал потрясение (как это мы знаем, например, о физиках-ядерщиках и первопроходцах в области квантовой оптики).