Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии Страница 7

Какие бы защитные механизмы мы ни использовали, блокирование травмы требует значительных затрат энергии и истощает жизненные силы. Поэтому даже те, кому, казалось бы, удалось выйти из травмоопасных событий невредимыми, в действительности ослаблены до тех пор, пока не избавятся от энергии возбуждения, сдерживаемой этими защитными механизмами. Врачи могут не обнаружить у этих людей диагностируемых заболеваний, друзья и близкие – не заметить в их поведении никаких перемен, однако в действительности в их эмоциях и поведении будут развиваться комплексы, из-за которых жизнь становится неполноценной[56]. Для людей же по-настоящему неуязвимых первоочередная задача – не выживание в неблагоприятных условиях, а воссоединение с собой, повторная сборка собственного «Я», которая возможна только после сброса травматической энергии.

Страхи и травмы в современном мире

На первый взгляд, кажется весьма странным, что людям, живущим в мирных и благополучных странах Европы и Северной Америки, приходится испытывать страхи и страдания. Однако уже в раннем детстве многих из нас слишком рано разлучают с матерями, кормят по расписанию, оставляют плачущими в пустых комнатах. С точки зрения общества, это было и остается нормальным явлением. Но с точки зрения младенца, нет ничего страшнее разлуки с матерью, голода и физического дискомфорта. Поэтому подобные переживания в дальнейшем накладывают серьезный отпечаток на умственное развитие человека и его поведение в стрессовых ситуациях.

Как ни странно, большинство родителей не виноваты в травмах своих детей. Большинство из них в воспитании просто слепо и бездумно следуют тем нормам, что приняты в обществе и в их собственных семьях в пору их детства. Зачастую матери поглощены заботами, испытывают постоянный стресс и последствия собственных травм, в то время как отцы остаются безучастными к проблемам семьи, а то и вовсе отсутствуют. В результате у родителей развивается злость и обида по отношению к детям, что ведет к эмоциональной холодности, небрежению, унижениям, наказаниям за малейшую провинность, а также физическому и сексуальному насилию. С этим сталкиваются слишком многие дети – и гораздо чаще, чем мы можем себе представить. Так в детстве и юности на этом фундаменте страх и травмы подобно кирпичам уровень за уровнем выстраиваются в непробиваемую стену.

Рано или поздно подросткам приходится вступать во взрослую жизнь. При этом у них зачастую нет никакой поддержки со стороны семьи, зато присутствуют с детства заложенные модели поведения, ведущие к унижению и насилию. Часто на это накладывается тяжелая и непрестижная работа. Некоторым приходится переживать серьезные болезни, потерю близких и другие трагедии. Самый большой человеческий страх – это страх смерти, причем не столько телесной, сколько смерти личности, страх потерять себя. Сью Герхардт выразила это так: «Главная особенность травмы – в том, что она ставит под сомнение неприкосновенность жизни пострадавшего, как физической оболочки, так и внутреннего „Я“»[57]. Современная цивилизация предоставляет личности исключительно агрессивные условия для выживания. Мир, построенный на соперничестве индивидуалистов, заведомо лишен тех элементов в семье и общественном устройстве, что могли бы поддержать нас в трудную минуту; такой мир даже не гарантирует стабильной работы. В результате отношения между людьми, даже самыми близкими, подвергаются такой проверке на прочность, которую они заведомо не могут выдержать. Нынешнее массовое общество дает нам лишь две возможности: плыть либо тонуть, причем в девятибалльный шторм.

Приключения Джулии в Багдаде

Джулия провела год на военной службе в Багдаде и вернулась домой, но еще полгода после этого не могла спать, злилась по пустякам на друзей и родных и боролась с желанием покончить с собой. Все это – классические симптомы посттравматического стрессового расстройства. Ниже мы печатаем отрывок ее рассказа из статьи Паулы Каплан[58].

«Ирак был ужасным местом, там я никак не могла дать выход собственным чувствам, – рассказывает Джулия. – Повсюду постоянно что-то взрывалось, и в мои обязанности входил личный досмотр тех иракцев, которые могли иметь при себе взрывные устройства, а также их знакомых. Если бы моя рука нащупала бомбу, а мозг не отреагировал вовремя, меня разорвало бы на куски. Помню, как при взрыве дорожной мины погиб один солдат, великан и добряк, которого мы все очень любили. Но когда я думала о том, сколько тысяч солдат постигла та же участь, это вроде бы помогало. И никто из моих сослуживцев не говорил, что напуган, зол или растерян. Смерть этого парня очень расстроила всех, но никто не потерял контроля над собой».

Джулию не покидала мысль о том, чтобы убить себя, лишь бы перестать испытывать гнев и немного отдохнуть. Она думала о лечении, но боялась обращаться к военному психологу, так как это могло помешать ее планам отслужить положенные двадцать лет в сухопутных войсках Национальной гвардии и получать потом довольно высокую пенсию.

Услуги частных психотерапевтов стоят дорого, но спустя полтора месяца Джулия познакомилась с хорошим психологом, которому рассказала о своем состоянии – гневе, сменяющемся отчаянием. Этот психолог убедил ее оставить службу. Однако Джулия впала в эмоциональное оцепенение, думая, что это оградит окружающих от ее неконтролируемых вспышек ярости. Также она думала, что если найдет другую работу, это поможет ей справиться с проявлениями гнева.

Военная этика не поощряет разговоров среди солдат о своих страхах, отчаянии, бессилии и неуверенности в исходе войны. Только однажды, производя очередной обыск, Джулия сказала напарнику: «Да ведь каждый из них может убить нас!» – «Что ты, конечно, нет!» – ответил тот. Больше о своих страхах по поводу службы она не заговаривала. Ни один сержант или офицер не счел бы такую реакцию Джулии нормальной, не написано этого и ни в одном уставе. Иногда в среде военных можно услышать: «Появились проблемы – обратись к командиру отделения, он направит тебя к капеллану», – однако подразумевается, что такое поведение не приличествует солдату. Если ты мужчина – это не по-мужски, если ты женщина – значит, женщинам не место в армии.

Исцеление пришло к Джулии неожиданно, когда она рассказала о своих переживаниях сокурсникам. Они проявили искреннее сочувствие, попытались понять ее чувства и поддержать ее.

Глава 4

Симптомы и последствия травм

Масштабы последствий

Травмы возникают, когда нервное возбуждение, возникшее вследствие стресса или угрозы жизни, не спадает до нормального уровня после исчезновения этой угрозы. Поэтому хроническое перевозбуждение является главным симптомом и последствием травмы. Иными словами, нас травмируют наши собственные эмоциональные реакции на произошедшее. Вместо того чтобы сойти на нет, оставив по себе лишь фактическую память о событии, они продолжают жить в теле и разуме в ожидании подобных испытаний в будущем. Эти эмоции могут сохраняться в теле как мышечные напряжения и судороги, в мозгу – в виде когнитивных моделей, могут проявляться в гормональном фоне и даже в экспрессии генов. Физически нам удается выжить, но выделившаяся и запертая внутри нас энергия физического и эмоционального напряжения в дальнейшем будет отравлять нам жизнь.

Последствия травмы могут быть ужасными: агрессия, бессонница, ночные кошмары и фобии. Однако в большинстве своем люди переживают ПТС без каких-либо клинических проявлений. Они сохраняют воспоминания о произошедших событиях, способны обсуждать и оценивать их, и кажется, что для этих людей все осталось в прошлом. Но это не значит, что они вовсе избавлены от длительных последствий травмы. Такие последствия могут просто не диагностироваться и лишь на первый взгляд не мешать нормальной жизни. Почти каждый из нас, если не абсолютно все, носит внутри себя воспоминания о травмах, которые время от времени прорываются на поверхность в виде бессонницы, кошмаров, вспышек гнева и агрессии, различных зависимостей и тому подобного. Многие карьеры и отношения разрушились из-за таких девиаций в поведении и эмоциональных срывов. Кроме того, сама «общественная норма» на самом деле создается людьми, то есть в том числе и теми, кто страдает от такого рода неклинических травм, порой втайне от самих себя.

Таблица 3. Некоторые симптомы и последствия травм

Травма, перенесенная в раннем возрасте, может отрицательно отразиться на умственном и физическом развитии, что, в свою очередь, постоянно будет проявляться в дальнейшей жизни. Человек может потерять доверие к окружающим, может не найти в себе сил для воплощения в реальность своих планов и достижения новых уровней сознания, может оказаться неспособным выстраивать социальные и личные отношения и остаться одиноким. В худшем случае это приводит к самоубийствам. В таблице 3[59] перечислены некоторые другие, более конкретные симптомы травм. Обратите внимание, что многие из них перекликаются с проблемами современного общества в целом. Это не значит, что единственная причина всех травм – в несовершенстве мира. Однако (и результаты множества исследований это доказывают) внешний мир оказывает на нас значительное влияние.