Киселева Татьяна - Дневник смерти, или Вечная слава любви. Личный дневник Страница 7

Легко любить и принимать всё красивое, приятное, вдохновляющее, доброе, возвышенное. Но попробуй Любить и принимать всё, что считаешь плохим, неприятным, ужасным, страшным, неполноценным, к чему испытываешь отвращение или призрение, чего стыдишься…

В Тибетской книге мертвых есть несколько этапов, через которые проходит душа умершего. Один из них это встреча с благими Божествами, ангелами, добрыми сущностями – всем, что олицетворяет для вас всё доброе, светлое, возвышенное. Задача души – узнать в этом себя и раствориться в Божественном. Но для многих душ это невозможно, так как они считают себя недостойными, грешными или просто пугаются света этих Божеств. «Это не я!» – говорят они.

Следующий этап – встреча с демонами или чертями, со всеми сущностями, которые олицетворяют зло, всё страшное, греховное, низменное. И опять душа должна узнать в этом себя и раствориться в Божественном. Но тут задачка сложнее. Душа, чаще всего, пугается. «Это точно не я!!!» И тогда у неё один выход – родиться снова. Урок не пройден. Но такое Бардо мы проходим в жизни не один раз. У нас есть возможность ещё при жизни прожить все качества (благие и не благие) и принять их как Божественное проявление.

Часто легко принимать не благое в других, в сторонних ситуациях, которые не слишком касаются нас. Но сложнее принять это в себе. А ведь ты никуда не денешься от себя. Можно, конечно, долго прятаться от себя самих, благо, способов человек изобрел миллион. Но если ты уже идёшь к Богу, к ЛЮБВИ – то мимо такого уже не сможешь пройти. Более того, чем больше ты распахиваешь своё сердце, тем больше через тебя проходит информации: кармический материал твоего рода, твои прошлые жизни, коллективное бессознательное… И, чтобы всё это пропустить через своё сердце, нужно умереть. Прожить насквозь, опуститься на самое дно, что бы постигнуть в этом Бога. Умереть в ЛЮБВИ. Стать этим всем.

Бог не пронес эту чащу мимо нас. Но сейчас я воспринимаю это как великую милость! И понимаю, что мы сами выбрали для себя именно этот путь. В этом – великий урок ЛЮБВИ.

Для нас было важно прожить и принять такие состояния как: беспомощность, немощность, полная зависимость от других, социальная смерть, отвержение, одиночество, отсутствие будущего, беззащитность, привязанность, душевная и физическая боль, расставание, самоуничтожение, потеря осознанности, уныние, болезни тела, страхи, внутренняя борьба, забвение… Я и Рома делали это честно на всю катушку, до конца. В разных формах и проявления действительно проживая по полной всё, что приходило.

Забвение – так забвение, тамас – так полный тамас. Так, что ничего не помнишь и не знаешь. Мы много лет занимались психотерапией, тренингами, духовными практиками, а тут оказалось, что сами помочь себе не в состоянии – просто ничего не понимаем и не знаем, ноль осознанности. Как будто всё с чистого листа нужно освоить. Мы включали лекции Ромы за 2010—11 год и с восхищением их слушали. Рома говорил: «Крутой мужик! Как хорошо говорит!». Для нас всё было новым. Читали свои же статьи и удивлялись: «Неужели это мы писали?!». Я обращалась за помощью к друзьям психотерапевтам, которые сами учились у Ромы. И они говорили всё то, что раньше говорил им Рома, но для нас это было запредельно. Вроде мы всё понимаем, но сделать ничего не можем…

Чувства которые испытывали в это время: разочарование, уныние, нежелание жить, страх за будущее, страх потери, обиды на родителей, жизнь, друг друга, Бога; вина, самоуничижение… И если раньше мы бы справились с этим, то находясь в полном тамасе – это сделать невозможно. Чтобы выйти из тамаса нужно хоть немного раджаса – страсти, гнева, агрессии… Хоть немного энергии, что бы начать движение… Это как раз та гуна, которая помогает в саморазвитии, это отличный мотиватор. У Ромы было много такой энергии раньше, и если бы не она, он не был бы тем, кем стал, каким мы все его знали… Но сейчас он проживал противоположный полюс.

Я нашла силы вытащить себя. А вся агрессия Ромы уходила на внутреннее самоуничтожение, что усугубляло ситуацию. Мы стали занимать противоположные полюса одного и того же. Я не могла сдерживать эмоции и агрессию, направляла всё вовне, старалась максимально всё выражать. А Рома был не в состоянии выражать агрессию вовне, полностью сдавшись обстоятельствам и желаниям людей, которые его окружали. Я отстаивала свои границы и границы Ромы, а он был безграничным, не понимая совсем: кто он, где он, чего хочет и хочет ли жить…

У страха смерти разные лики. Из-за страха потерять любимого человека, который единственный был родным для меня на планете Земля, и понимал меня без слов, который был буквально всем для меня и мной самой, я делала много всего и иногда что-то, что было не очень приятным и ему и его родителям. Иногда осознанно, иногда нет. Потом он мне сказал, что я просто была зеркалом, но также я могу и про него сказать и про всех, кто, так или иначе, оказался рядом с нами.

Я провоцировала его на агрессию, чтобы он начал как-то проявлять её вовне. Нашла ему психотерапевта, но периодически всё равно начинала сама его «терапевтировать», даже если он и не просил. Выражала свои чувства предельно ярко, и делилась своими осознаваниями, плакала, молилась, старалась разжечь в нём страсть к жизни. Подкидывала видео и информацию про излечение. Максимально была честна с ним и с собой. Я верила в него и в то, что он справится.

Для меня самой, тренинг был каждый день, без отдыха. Я много работала с собой, осознавала, прощала, принимала… Поскольку я была беременна, то выходили очень детские истории связанные, как положено, с родителями. И, естественно, что похожие темы осознавались и у Ромы. И как я поняла позднее – не только мы проживали в это время похожие импринты.

Родители спасали его по-своему, методами в которые верили – химиотерапией, пытались накормить мясом или хотя бы рыбой, чтобы были силы. Боялись его расстраивать, поэтому часть информации старались от нас скрыть. Друзья помогали, чем могли: целительство, БАДы, психотерапия, общение, материальная поддержка.

К концу января Роме стало лучше. Впереди был второй курс химии, мы не знали, как он его перенесет физически, но у него появились силы. Эмоционально тоже ситуация выровнялась. Похоже, из тамаса мы выбрались. Во всяком случае, было понятно, куда двигаться дальше, что делать и чего хотим.

Я рассчитывала подучить инструкции по йоге, ожидала чудесных учений, но Учитель в основном занимался тем, что заставлял меня увидеть тьму, заключенную во мне, и это чуть меня не убило. Иными словами, он заставил меня «спуститься в ад». Это космическая драма, разыгрываемая в каждой душе, которая осмеливается поднять лицо к Свету.

Ирина Твиди

Февраль, март, апрель, май – четыре месяца надежды, борьбы, принятия, осознаваний, работы над собой.

В ход пошло всё, что только можно было. Врачи назначили шесть курсов Химии. Со второго курса Рома химию стал переносить легче. У меня оставалось ощущение, что не нужно бы её пить, но Рома выбрал пить, и я просто поддерживала его. Как-то было понятно, что в такой ситуации важно просто поддерживать любое его решение. Вместе с химией он принимал кучу разных БАДов, аюрведические препараты. Одновременно психотерапия, целительство, духовные практики, режим и телесные практики.

Всё это время мы и все вокруг искали причины всего происходящего. И конечно, каждый видел их в чем-то своём. Родители и те, кто верят медицине, говорили, что нужно было сразу пить химию, а не откладывать. И что причины болезни, возможно, в аварии, которая была у Ромы в возрасте 21 года. И в том, что он перестал есть мясо и вообще, если бы был как все нормальные люди (ел мясо и пил алкоголь), то ничего бы не было. Кто знал про его психоделические опыты, говорили, что причина, в том числе, и в этом.

Те, кто занимался психотерапией – искали причины в убеждениях, детских импринтах. И да, такого материала мы нашли достаточно и работали с ним «не покладая рук». Если говорить про этот пласт реальности, то у него был вполне классический случай, который вы встретите в любой книге про психологию онкобольных. Это подавленные чувства и неспособность выразить их, аутоагрессия, созависимые отношения с мамой, невозможность отстоять свои границы, свои интересы, подверженность влиянию извне, жесткий контроль, чувство вины и самонаказание… Соответственно лечение – в возвращении себе права голоса, свободное выражение агрессии вовне, сепарация от мамы, ориентация на себя и свои потребности, доверие себе и своим чувствам, прощение и принятие себя, любовь к себе.

Кроме того, он учился распознавать и называть свои чувства, поскольку за последние несколько лет совсем разучился это делать. Кто-то относил это к органике, но любые последствия органики можно исправить. Люди прекрасно жили и даже преподавали с 1/3 головного мозга.