Сергей Хольнов - Хольнов С.Ю. - Тоннель в подсознание, или уроки Силы Страница 8

Что касается состояния умственной тишины, то, на мой взгляд, самым универсальным способом его достижения по сей день остается буддийский метод созерцания, принятый в традиции Махамудра («Великий Символ»), или так называемая шаматха. Это вовсе не означает, что практика шаматхи скорее всех прочих приёмов приведёт любого человека к состоянию умственной тишины. (Мне, например, значительно быстрее помогают в него «забираться» некоторые физические упражнения, связанные с восточными воинскими искусствами.) Но метод шаматха пригоден для людей с разными психическими конструкциями — да, практически для всех человеков мыслящих. К тому же он попутно знакомит нас с устройством собственного ума и помогает взять его под контроль.

Остановимся на современной модификации шаматхи, некогда очищенной мною от ритуальной «шелухи» и затем многократно испытанной на практике.

Итак, сядьте спокойно и расслабьтесь. Сначала вам следует максимально успокоить сбой ум. Для этой цели проще всего воспользоваться техникой пристального созерцания, с которой вы познакомились в предыдущей главе. Хотя па этот раз желательно созерцать не «живые» картинки на телеэкране, а какой-нибудь неподвижный и достаточно простой объект цветок, камень, пламя свечи, икону, то, что вам приятно (то есть не вызывает у вас негативных эмоций), но и не особенно будоражит ваше воображение.

Достигнув состояния отрешённости, мягко прикройте глаза и перейдите к созерцанию собственных мыслей. Буддисты делят весь этот процесс приблизительно на десять этапов, из которых начальные три наиболее важные. Их мы и рассмотрим.

На первом этапе внимательно отслеживайте все мысли и образы любого характера, всплывающие в вашем уме, и попытайтесь их тут же «гасить». Пресекайте любую мысль сразу же, как только её обнаружите. Скорее всего поначалу у вас возникнет ложное впечатление, будто ваш ум вообще свободен от мыслей, или же они появляются в нём лишь изредка. Продолжайте созерцать своё сознание указанным образом, и постепенно в нём будет возникать всё больше и больше мыслей. А через некоторое время вы увидите, что в тёмном пространстве вашего ума они рождаются и гаснут (с вашей помощью) непрерывно: как только вы пресекаете одну мысль, моментально на её месте возникает другая.

На этом этапе лама даёт ученику приблизительно такое пояснение: в твоём уме и прежде мысли текли непрерывным потоком, но твоё мятущееся существо этого не замечало; зато теперь, немного успокоившись, ты видишь свой ум таким, каков он есть на самом деле; это состояние называется первой ступенью безмятежности. А я добавлю, что на фоне зарождающейся в вашем сознании тишины мысли становятся «рельефнее» и «громче», а потому их проще заметить.

Теперь, на втором этапе, совершенно отстранитесь от непрерывного потока мыслей и позвольте ему течь, куда заблагорассудится. Иными словами, вы как бы отделяетесь от собственного ума, продолжая при этом внимательно отслеживать его содержимое. Пусть ваши мысли вытворяют всё, что угодно. Но вы оставайтесь лишь невозмутимым наблюдателем. Между прочим, это и есть состояние умственной тишины, вооружающее нас некоторыми новыми психическими возможностями, которые, впрочем, мы обсудим позже. А в данный момент я укажу лишь некоторые его приметы. Во-первых, вы чуть ли не физически ощущаете себя наполненными тишиной. При этом значительно обостряется ваше сенсорное восприятия: вы лучше видите и слышите, острее ощущаете малейшие запахи и т.д. Однако вы безэмоциональны, и никакие мыслеформы не могут потревожить ваше существо. Затем, значительно возрастает ваша способность к концентрации: ваше внимание с удивительной лёгкостью «залипает» на каких-то деталях, и вы не испытываете при этом беспокойства. Наконец, изменяется и ваше дыхание. Оно становится очень лёгким и поверхностным. Я, например, испытываю при этом ощущение, будто моё дыхание целиком перешло на самый кончик носа, как бы «повисло» на носу. Потом возникает впечатление, будто дышать и вообще не обязательно и что можно запросто обойтись и без этого.

К третьему этапу созерцания (а это уже серьёзный шаг к психической позиции полного внутреннего безмолвия) вы сможете перейти только после того, как мысли приобретут для вас некую структуру. Иными словами, начиная с какого-то момента бы сможете различать ещё не выраженный зародыш каждой мысли, или некое изначальное её ощущение, и собственно мыслеформу, мгновенно вырастающую из этого зародыша. Теперь попробуйте отстранённо созерцать чередование, или непрерывный поток, именно зародышей мыслей, не позволяя последним окончательно формироваться, или, как выражаются буддисты, «подрубая сами мысли под корень». Здесь нужно сначала уловить, а затем стараться постоянно выдерживать очень тонкий баланс контролирующего напряжения внимания. Стоит только чуть им «пережать», и мгновенно тухнет, теряется живое ощущение мысли (при этом в значительной степени притупляется наше осознание). Если же, напротив, излишне расслабиться, то мыслеформы моментально начнут разрастаться, образуя неконтролируемые цепочки. Того, кто основательно утвердится в этом состоянии сознания, буддисты признают достигшим второй ступени безмятежности. От себя добавлю, что на данном этапе созерцания ваше дыхание (которое прежде повисло на кончике носа) вообще самопроизвольно затухает, затаивается, становится практически незаметным. Это и есть знаменитая кевали кумбхака индийских йогов, сопровождающая их глубокие трансовые погружения. («Дыхание на кончике носа» первая её фаза.)

Между прочим, хорошенько прочувствовав во время специальных занятий описанную психическую позицию, уже не столь трудно ввести её в свою повседневною жизнь. О том, как за это взяться, достаточно подробно рассказано во второй главе «Психодинамики колдовства». После упражнений в шалатхе у вас станут легко «запускаться» любые механизмы сознания, связанные с формированием мыслей. Установив для себя ежедневные «речевые посты», вы быстро освоите «думание без слов».

Для тех из вас, кто не читал «Психодинамику колдовства», вкратце опишу эту технику.

Допустим, вы идёте по улице и в поле вашего зрения (и, конечно, в сфере ума) появляется симпатичная девушка. Ощутите все её достоинства и, может быть, какие-то недостатки в совокупности, но не формулируйте свои впечатления в словах — оставьте лишь одно их ощущение, а выраженной мысли развернуться не позвольте. И точно так же поступайте со всеми объектами, которые регистрирует ваше сознание: с деревом, цветком, автомобилем, вороной.

Полагаю, после занятий шаматхой, это «думание» без слов особого труда для вас не составит. И через какое-то время (оно для каждого индивидуально) вы ощутите, как на ваше существо нисходит тишина, и сможете уже из неё, из этой потрясающей нежной тишины, созерцать окружающий мир и взаимодействовать с ним не на один порядок эффективнее, нежели в своём обычном состоянии сознания. Поглощённый тишиной, ваш ум полностью сохраняет свою активность (она только нарастает на фоне общей разгонки психики). Учтите, умственная тишина это углублённая разновидность состояния пустоты, описанного в «Паралогии» и в «Искусстве доминировать». Особую ценность состояние тишины имеет для нас потому, что мы можем пребывать в нём длительное время (в отличие допустим, от пустоты, реализованной путём фиксации внимания сразу же на двух внешних объектах) и одновременно делать всё, что угодно.

Теперь случай, или урок, который впервые продемонстрировал мне высочайшую эффективность состояния умственной тишины. Это было летом восьмидесятого. В ту пору под впечатлением книг Успенского и Беннета о системе Гурджиева я пытался ввести в свою повседневную жизнь важнейшую гурджиевскую заповедь: всегда и всюду «помнить себя». (Между тем, это самое «помнить себя» по сути модификация раздвоенного внимания, одновременная его фокусировка на внешнем мире и на себе самом.)

Итак, в восьмидесятом году я с двумя спутниками сплавлялся на резиновом плоту по норовистой речке, петляющей по Ловозёрским тундрам Кольского полуострова. Эта речка-змейка со светлыми студёными водами «подкидывала» нам перекаты и пороги различной категории сложности чуть ли не за каждым своим извивом мы ежедневно преодолевали их не менее десятка. По идее, наша троица во время этого сплава была бы должна постоянно находиться в состоянии нервного напряжения, близкого к предельному. С моими спутниками так дело и обстояло. Но не со мною, поскольку я интуитивно умудрился приспособить гурджиевский метод «самовоспоминания» для компенсации психического накала. Входя в состоянии сталкинга, я отстранялся и от всех выкрутасов реки, и от собственных мыслей. В итоге моё умиротворенное сознание как бы отделялось от тела; последнее же самостоятельно реагировало на обстановку и действовало, сообразуясь с нею.