Владимир Лермонтов - Библия любви. Сокровенные истории Страница 8

Я буду молиться.

Я буду молиться день и ночь.

Я буду питаться лишь хлебом и водой.

Я буду лежать в снегу, пока не замерзну, но охлажу свое сердце».

Дорожная милиция видела за лобовым стеклом проносящейся машины такое, отчего столбенела и терялась в догадках: посередине мохнатая собачья морда, с другой стороны лебедь, а за рулем мужчина с длинными распущенными волосами. Эта троица летела навстречу будущему. И каждый представлял его по-своему. Каждый в нем видел что-то свое.

Глава 5. Печаль

Ветер с Гор поселился в маленькой старой покосившейся избе на краю поселка. В полукилометре от его жилья, на холме, в березовой роще приютилось деревенское кладбище. А в противоположной стороне на таком же расстоянии раскинулся древний монастырь. Он стоял гордо, в белокаменных одеждах на берегу большого озера, которое образовалось от ледника. В ясную погоду каменные цветы-храмы отражались в синих неподвижных водах озера. Вокруг монастыря высились огромные сосны, ели, березы.

Осенние холодные дожди заливали землю. С утра из леса выползали туманы и стелились в низинах.

Ветер с Гор чувствовал себя бесконечно одиноким, и осенние пейзажи лишь усугубляли его грусть. Душа его металась и не находила места, будто он все более погружался куда-то в глубину омута, но никак не мог дойти до дна. А он страстно желал этого, потому как знал, что только после этого начнется подъем.

Он бродил по окраине хутора, шел сквозь туман и просто смотрел в свое сердце, в ту боль, которая ныла и не давала покоя. Он смотрел на мир, но видел только лагуну, море и эту женщину, которая свела его с ума. И сердце его рождало слова:

«Стелется по земле грустный туман. Он плывет, принимая причудливые образы. Я вижу в нем свою жизнь, которая течет куда-то и каждое мгновение превращается во что-то новое. Каждый день нужно понять, разгадать, что с тобою происходит, что это значит для тебя.

Каждый день я превращаюсь во что-то, и порой не нахожу себя. Где я? Что со мной сегодня? Где я вчерашний? Кто я сегодняшний?

Этот таинственный, мистический туман, ползущий по земле, заполняющий каждую низину, впадину, ущелье, кем ты был ранее и кто ты сейчас? Отчего ты, жизнь моя, как этот туман?

Зачем ты, дождь, сегодня льешь? Мне ничего не видно из-за тебя, ты скрываешь от меня солнце и небо.

Для чего вы, тучи, нависли над моей душой? Не давите на меня, зачем вы прижимаете меня к земле?

И вы, деревья, почему молчите так печально и ничего не скажете мне? Вы свои ветви колышете по ветру, будто машете мне вслед, словно я куда-то ухожу. Но я не знаю, куда мне идти и что мне делать со своей печалью.

И ты, ветер, к чему гуляешь и обвиваешь меня? Что тебе от меня нужно? Ты не приносишь мне покоя. Ты волнуешь меня, ты тревожишь меня, будто я могу что-нибудь сделать на этой земле. Ведь я песчинка в мироздании, зачем ты подхватываешь и несешь меня Бог весть куда? Я лист осенний, что тебе до меня, ветер? Я одинок, и куда я могу еще улететь? В еще большее одиночество?

И ты, музыка моего сердца, к чему звучишь сегодня, для чего несешься по Вселенной, будто это кому-то нужно, будто кто-то услышит тебя и отзовется?

И ты, ночь, отчего ты как моя жизнь, в которой не приходит рассвет?

И ты, нечеловеческая нежность моего сердца, для чего томишь и все время беспокоишь меня? Зачем струишься ты из моей души, будто это кому-нибудь нужно? К чему ты пульсируешь в моем существе, будто я могу жить с тобой и не сходить с ума оттого, что тебя некому отдать?

И ты, море, такое далекое и такое близкое, зачем шумишь ты своими волнами, словно твои соленые воды могут остудить мое сердце? Для чего ты, море, так бездонно и так манишь? Что тебе до меня? Или думаешь, что ты больше, чем печаль моя, что ты можешь растворить в своих синих недрах грусть мою? Или ты, море, не ведаешь бездны грусти моей, не знаешь, что бездна эта столь велика, что поглотит тебя и ничего не оставит.

И ты, безумная женщина из моря, зачем пришла ты ко мне? Чего ты хочешь от меня? Оставь меня, уйди. К чему тебе я? Возьми все, что нужно тебе, и покинь меня.

Я заблудился в этом мире.

Я как ребенок, который потерял свою маму».

Глава 6. Зима

Пришла зима, замела, запушила все снегом, заморозила и покрыла мир тишиной.

Вместе с нею огонь сердца Ветра с Гор стал угасать, боль – таять, и что-то новое, еще непонятно что стало нарождаться в его душе.

На весь день Ветер с Гор устремлялся вглубь северной природы на прогулку вместе с собакой. Он забирался далеко в лес и стоял там, замерев, внимая музыке кружения снежинок. И он старался быть настолько тихим, чтобы слышать их шелест о воздух, как они ударяются о землю.

Повсюду были разостланы белые пышные перины, искрящиеся на солнце лепестками-снежинками. Царственный покой, первозданность и красота зимнего леса завораживали. Высокие ели, нагруженные снегом, замерли в величественном безмолвии среди огромных, причудливых сугробов. И здесь Ветер с Гор наконец вдруг начал вспоминать себя прежнего. Он вновь, как и раньше, стал ощущать, что в глубине всего этого великолепия вибрирует и колышется божественная, девственная нежность. Будто природа незримо трепещет, как птица, готовая вспорхнуть в любое мгновение, и смиренно ждет того, кто воспримет и разделит ее трепет.

Ассоль же было не до покоя и тишины. Она была счастлива до небес, потому как любила снег и с радостью ныряла в сугробы. А когда выныривала, это уже была не собака, а дикий снежный зверь, исполненный неуемного восторга. Она рычала, прыгала на Ветра с Гор и, ударяя лапами в грудь, валила его в снег. Тогда он подхватывал игру и сам становился зверем. С не меньшим азартом Ветер с Гор кидался на мохнатого зверя, заваливал его в сугроб, садился сверху и засыпал снегом. Однако Ассоль уже не вырывалась, ей нравился этот снежный массаж. Она переворачивалась на спину и поджимала лапы, делаясь похожей на безобидного зайчика. Ветер с Гор тер снегом густую, пышную собачью шубу. Но когда Ассоль вскакивала и один только раз отряхивалась, на ней не оставалось ни одной снежинки.

«Вот уж природа так природа! – восхищался Ветер с Гор. – Как все продумано, как гармонично устроено!»

День за днем в такие мгновения его разума стали постепенно касаться озарения, что истина, которую он стремится познать, выход, который он ищет, совсем рядом, совсем близко.

Ветер с Гор бегал по лесным дорогам, укатанным санями; каждый раз все дальше. Ярко светило зимнее солнце, снег сиял бриллиантовым блеском под его лучами. Снежные поля, окаймленные лесом, на фоне синего, чистого неба виделись нереально прекрасными. И Ветер с Гор чувствовал, что от этих снежных перин веет материнской лаской и нежностью, будто он еще младенец и мама приготовила для него эту белую, чистую постель с той любовью, которая может дарить только мать. Она своими руками подготовила это ложе, и оно хранит тепло ее рук.

После долгого бега Ветер с Гор останавливался и обнажался по пояс. От разгоряченного тела исходил пар. Сверху на плечи падали снежинки, слегка покалывая кожу. Вокруг разворачивалась зимняя лесная сказка. И тогда к нему приходило вдруг ощущение, будто снежинки ложатся на его разгоряченное сердце и приятно охлаждают его. Нежный снег опускался мягким покровом не на землю, а на раны его души и усмирял их, словно умащал елеем. Нега мира и покоя разливалась по телу Ветра вместе с пульсирующей кровью, приводя каждую клетку его существа в безмятежный трепет вечности, созвучный неподвижности зимнего леса и музыке падающего снега.

И тогда он понимал, что вновь, как случалось и прежде, он прикасается к сути мироздания, к его никогда не повторяющейся и никогда не прекращающейся симфонии. На волне этого потока Ветер с Гор постепенно сливался с природой, с ее не прерывающейся ни на мгновение гармонией. Это было состояние бессмертия, состояние беспредельной радости и счастья.

«Возможность этого божественного единения с миром, с природой всегда открыта для всех, – думал он. – Но люди слишком озабочены своими делами, переживаниями, проблемами – настолько, что жизнь подлинная струится мимо них. Великий Художник придумал все так, что улучшить это, сделать еще более прекрасным и чудесным невозможно, это – окончательное. Мы можем только чувствовать это, наблюдать, ощущать, осознавать. Мы можем присутствовать или нет на этом празднике совершенной жизни…»

«Как долго я отсутствовал!» – восклицал он в эти мгновения.

Ветер с Гор стал вновь осознавать в эти неповторимые моменты, что это и есть счастье во всей своей божественной полноте и красоте. Он будто возвращался из длительного путешествия по дальним странам в праздник, которому нет конца и который нельзя сделать еще более радостным, нежели он уже есть.

«Как долго плутала моя жизнь, – думал он. – Проходила где-то мимо этого праздника, а он всегда был рядом со мною, всегда ждал меня, был готов в любую секунду распахнуться и взять меня в свои объятия…