Рудольф Штейнер - Внутреннее существо человека и жизнь между смертью и новым рождением Страница 9

Но в человеческом развитии лежала необходимость, чтобы это становилось все более и более невозможным, чтобы в человеческой натуре созерцаниям и мыслям богов выступало навстречу все больше и больше тьмы. Внутренний мертвый фантом становился все значительнее и значительнее. Подступало время, когда из человеческой природы навстречу богам больше не выступало никаких мыслей. Тогда та Божественная Сущность, о которой можно сказать, что она думает через посредство человеческой сущности, она почувствовала, что ее сознание (потому что это сознание заключалось ведь в ее мыслях) становится все более глухим и тупым. И в этой Божественной Сущности возникло стремление возбудить новую форму сознания.

Люди приходят к другой форме сознания, боги, творя новое сознание, творят этим нечто существенное. И это существенное, которое тогда возникло для них, оно для этой Божественной Сущности, которая чувствовала, что ее сознание притупляется, оно было — Христос, и Христос является дитятей Божества, которое восстанавливает сознание Божества в человеческой деятельности. Так в человеческое существо должна была вклиниться Сущность Христа. И мы должны воспринять сознание: «Да, это так, воспринимая чувственный мир, мы непрестанно вливаем в себя умирание, и тьму и затемнение вливаем мы в себя, думая об этом мире, и нерожденное образуем мы, чувствуя и желая — все это находится внизу, в подосновах нашего сознания, туда мы даем стекаться нашему умиранию и нашему еще нерожденному, которым мы можем пользоваться лишь тогда, когда будем умершими. Оно оставалось бы, однако, парализованным, если бы мы не погрузили его в ту Сущность, Которую Божество родило как Сущность нового Сознания, — если бы мы не могли погрузить его в Сущность Христа. Мы можем иметь сознание, познавая смысл всей эволюции при помощи духовного знания. Да, мы посылаем туда вниз, — в подсознательные глубины, — то что в нас умирает, но воспринимается оно, это умирание, которое мы все больше и больше погружаем в наше собственное существо, воспринимается оно оживляющимся нам навстречу Христом. В том, что в нас умирает, что в нас затемняется, остается нерожденным, оживляется в нас Христос. Мы даем в себе умереть тому, что должно умереть, для того чтобы мы могли приблизиться к действительному человеческому идеалу со всеми его задатками. Однако, то, что мы вливаем в себя как умирание, это мы вливаем в Сущность Христа, которая со времени основания христианства пронизывает человеческую эволюцию, и то, что в нас остается нерожденным, наше чувствование и воление, мы знаем, что оно воспринимается субстанцией Христа, в которую оно погружается после смерти. В этом в нас живет Христос, после того, как Он прошел через Мистерию Голгофы. В Христа мы погружаем умирание, которое заключается в каждом восприятии, и в Сущность Христа мы погружаем затемнение в мышлении. В свет, в духовный солнечный свет Христа мы посылаем наши затемненные мысли. И когда мы проходим через врата смерти, тогда наши нерожденные чувства и наша нерожденная воля погружаются в субстанцию Христа. И если мы верно понимаем развитие, то мы говорим:

МЫ УМИРАЕМ ВО ХРИСТЕ —

IN CHRISTO MORIMUR

Четвертая лекция — Во Христе мы умираем

Вена, 12 апреля 1914 г.

Я уже часто говорил, что человек, желающий узнать, желающий научиться познавать духовные миры, должен во многих отношениях приобрести понятия и представления, которые совершенно не вытекают из переживаний и опыта, получаемых на физическом плане. Если человечество будет их все более и более усваивать, то они будут иметь бесконечную важность, все возрастающую важность также и для жизни на физическом плане.

Сегодня мы прежде всего уясним себе разницу между одним переживанием в духовном мире и переживанием на физическом плане, разницу, которая, подходя впервые к нашей душе, должна нас в высшей степени поразить, показаться странной, так что с большой легкостью мы можем думать, что понимание таких вещей для нас является весьма сложным. Чем больше мы, однако, будем вживаться в духовную науку, тем более будем мы видеть, что такие вещи становятся нам все понятнее и понятнее.

Когда мы проходим по физическому плану, отдаемся воздействию физического плана, то одно обстоятельство, если мы над ним подумаем, должно особенно обратить на себя наше внимание. Это то, что на физическом плане мы имеем перед собой то, что мы называем реальностью, что мы называем существованием, бытием. Хотелось бы сказать: чем менее духовным является человек, тем более он базируется на то, что он имеет перед собой на физическом плане в виде навязывающейся реальности. Иначе дело обстоит с тем, что мы хотим себе присвоить на физическом плане в виде знания, познания действительности. Мы должны, прежде всего с детства, быть воспитаны в том направлении, чтобы развивать способность для приобретения знания, познания физического плана, и мы должны затем все дальше и дальше работать в этом направлении. Приобретение познаний предполагает предварительную духовную работу. Природа, то есть, внешняя действительность, не дает сама по себе то, что в ней имеется мудрого, что в ней имеется закономерного. Мы должны приобрести знание этой мудрости, этой закономерности. И в этом ведь и заключается всякое человеческое стремление к знанию — из пассивно получаемых переживаний и опытных данных приобретать себе активно то, что в вещах имеется мудрого и закономерного. Совершенно иными являются вещи, если направляешься в духовный мир или путем ведущих к духовным исследованиям упражнений, или проходом, ведущим через врата смерти.

Отношение человека к окружающему духовному миру, правда, не всегда таково, как я сейчас опишу, но в наиболее важные моменты, при наиболее важных переживаниях оно таково. Удивительным является то, мои милые друзья, что мудрости человек имеет в духовном мире достаточно. Можно быть в чувственном мире глупцом, а в духовном мире, лишь только просто в него переходишь, мудрость прямо к нам притекает. Мудрость, которую мы в физическом мире приобретаем с трудом, которую мы должны изо дня в день завоевывать, если желаем ее иметь, ее мы имеем в духовном мире так, как в физическом мире имеем вокруг себя природу. Она всегда вокруг нас, она вокруг нас в изобилии. Мы можем до известной степени сказать: чем меньше мудрости мы приобрели на физическом плане, тем богаче притекает к нам мудрость на духовном плане. Однако, по отношению к этой мудрости на духовном плане мы имеем перед собой идеал человечества — содержание религии богов, то, что мы должны прорабатывать по направлению к нему. Этого мы не можем достигнуть, если не будем в состоянии на духовном плане так применять свое воление, волящее чувствование, воление и чувствование, чтобы притекающую к нам непрестанно мудрость, которая там такова, как явления природы на физическом плане, чтобы эту мудрость постоянно умалять, уменьшать, непрестанно от нее нечто брать. Необходимо иметь эту способность всегда все больше и больше брать от этой мудрости, которую мы там встречаем. Здесь на физическом плане мы должны становиться все мудрее и мудрее, там же мы должны стараться так применять наше воление, наше чувствование, чтобы все больше брать от этой мудрости, уменьшать ее, потому что чем меньше мы там можем брать от нее, тем меньше у нас будет и сил, чтобы, проникаясь там этими силами, постепенно, как реальные существа, приближаться к идеалу человечества. И это приближение должно состоять в том, что мы все больше будем брать от этой мудрости. То, что мы берем от нее, это мы можем превратить в самих себя так, что превращенная мудрость является жизненными силами, толкающими нас по направлению к человеческому идеалу. И эти жизненные силы мы должны приобрести себе именно в это время — между смертью и новым рождением. Мы идем навстречу новому воплощению правильным образом, только благодаря тому, что превращаем в жизненные силы богато притекающую к нам мудрость. И когда мы снова приходим на Землю, мы должны иметь столько превращенной в жизненные силы мудрости, мы должны быть в состоянии настолько умалить мудрость и обладать настолько достаточным количеством жизненных сил, чтобы получаемую от отца и матери наследственную субстанцию пронизать вполне организованными духовными жизненными силами. Мы должны, таким образом, брать там все больше и больше от этой мудрости.

Видите ли, мои милые друзья, если после смерти встречаешь настоящего материалиста, который на физическом плане совершенно не признает реальности за духом, который в своей жизни говорил: «Это ведь все, все одна глупость, что вы говорите о духе, ваша мудрость есть чистейшее фантазерство, я ее совершенно отметаю от себя, я придаю значение только описанию того, что является внешней природой»… Если такого человека встретишь после смерти, то увидишь, что к нему мудрость притекает в таком изобилии, что он совершенно не может от нее спастись. Дух течет к нему отовсюду. И в такой же степени, в какой он на Земле не верит в дух, в такой степени он там повсюду окружен течениями духа. Тогда перед ним возникает задача превратить эту мудрость в жизненные силы, чтобы иметь возможность создать физическую реальность в ближайшей инкарнации. Он должен то, что называл реальностью, образовать из этой мудрости, он должен умалить эту мудрость. Однако, она не желает дать ему умалить себя, она остается такой, какой она есть. Ему никак не удается сделать из нее реальность. Он испытывает чудовищное наказание духа: в то время как в последней своей жизни он признавал реальность только на физическом плане, в последней жизни он совершенно отрицал дух, здесь он прямо — таки не может спастись от духа и, вместе с тем, ничего не может реализовать от этого духа. И ему все время угрожает опасность, что он совершенно больше не сможет войти в физический мир с помощью тех сил, которые сам создал. Он живет в непрестанном страхе, что дух втиснет его в физический мир и что он будет иметь физическое существо, которое будет отрицать все то, что он признавал за истинное в прошедшей жизни. «Я принужден буду допустить, чтобы дух протолкнул меня в физический мир, сам я своими силами не буду в состоянии достигнуть реальности». В этом, конечно, есть нечто поразительное, но это так. Для того, чтобы после смерти, так сказать, задохнуться в духе, и не найти в нем никакой такой реальности, какую единственно признавал перед смертью, для этого настоящим средством является — быть перед смертью материалистом и отрицать дух. Тогда захлебнешься, задохнешься в духе. Все это такие представления, которые мы все больше и больше должны усваивать в течение наших занятий духовной наукой, потому что если мы приобретем такие представления, то они будут вести нас гармоническим образом дальше и в физической жизни и будут нам некоторым образом показывать, как обе стороны жизни дополняют и уравнивают друг друга. Мы обосновываем в себе инстинкт к проведению этого уравнивания в ходе нашей жизни.