Анхель де Куатьэ - Дитя с зеркалом Страница 9

Страх свой назвали вы волей, и бунтуете теперь тем, что называете волей, против власти, которая только страх ваш и только — таково свидетельство отсутствия вашего!

Вот почему нет Человека среди вас, вот почему и Боги ваши — распяты! Вот почему, чтобы быть Человеком должны преодолеть вы волю свою к человеку: преодолеть в себе всё человеческое, чтобы быть тем, кто вы есть.

Что ж не освободите вы Бога вашего? Оттого, видно, что сами вы несвободны. Но кто же держит вас, кроме вас самих? Вот почему говорю я вам о самопреодолении!

Неинтересна мне воля в человеке, неинтересны мне его знания, неинтересна мне и его истина, неинтересна ни жизнь, ни смерть его, пока нет самого Человека, так думал я на улицах города, где даже Бога умудрились распять.

К кому же вернуться мне, друг мой? К тебе или к твоему?

Твой Заратустра

О ВОЗВЫШЕННЫХ

Северный полюс

Привет тебе, друг мой! Нашёл я лучшее место для возвышенных — выше не найти — Северный полюс!

Всякий считает себя выше другого, даже те, кто считают иначе. Чего ж не отправляются они сюда, возвышаться, с белыми медведями заодно?

Вот что скажу я тебе, друг мой: слабый сильнее сильного, если не отказывается он от своей слабости, сильный слабее слабого, если пытается сильным быть через силу.

Многое сотворил человек, на многое он способен, но чего не может он сделать — так это не мешаться Другому в жизнь. Позволить другому Другим быть — вот чего не можете вы, оттого и страдаете!

Видеть в другом Другого, а не искажение себя самого — вот рецепт Заратустры!

Если хотите вы быть с другим, значит, вы самим себе недостаточно интересны. Что ж Другого хотите переделать вы так, чтобы был он подобен вам? Вы же умрёте со скуки!

Не хотеть быть с другим, но быть с Другим — вот рецепт Заратустры!

Что ж истины свои навязываете вы Другому? Что ж утверждаете для Него своё мнение? Не от того ли, что истинами своими сами вы недовольны? Зачем, иначе, хотите всучить вы мнение своё Другому, если не оттого, что вам с ним тягостно? Что ж вы носитесь с ним как кура с яйцом своим? Выкиньте, выкиньте вы его, коли так недовольны вы им!

Не истину искать, но быть самим Собой для Другого — вот рецепт Заратустры!

Отчего не любите вы других, если не потому, что не нравятся они вам такими, какие есть они? Так удовлетворитесь собой, что ж ищете публику вы для удовлетворения своего?

Не пытаться брать того, чего нет у Другого, но давать Ему то, что есть у тебя, — вот рецепт Заратустры!

Отчего ж себя считаете вы более сведущим в Другом? Не от того ли, что себя сведущим считаете вы в себе? Но почему несчастны вы так, сведущие сами в себе? Может быть, не очень-то и нужен Другому совет ваш, совет, что дает ему несчастный?

Не проповедовать того, что не принесло счастья тебе Самому, — вот рецепт Заратустры!

Отчего пытаетесь дать вы, когда не просят вас? Разве можно налить воду в сосуд, что перевёрнут дном к верху?

Не давать, пока не попросят вас и не будут готовы, — вот рецепт Заратустры!

Но отчего же так пытаетесь вы всучить себя вместо того, чтобы дать то, о чём просят вас? Не свои ли цели преследуете вы, пользуясь другого доверием?

Не навязывать и не навязываться — вот рецепт Заратустры!

Как же смешна мне возвышенность ваша: и тех, кто думает, что собрал плоды с неба, и тех, кто считает себя избранным собирать их! Нет ничего на небе, кроме неба, всё оно готово принять, да вот тяжелы вы больно под грузом истин ваших!

Всё, чем похваляетесь вы, — только результат обстоятельств, от вас не зависящих, что ж себя-то вы превозносите, жертвы самодовольства?!

У Других другие обстоятельства, помните же об этом — вот рецепт Заратустры!

Стали бы поступать вы дурно лишь с тем, чтобы поступить дурно? Нет? Что ж считаете вы, что другие иначе делают?

Лучше пожать плечами, чем осуждать, лучше смеяться, чем злиться, — вот рецепт Заратустры!

Видел я пса с глазами ангела, но не видел я человека с такими глазами. Но когда дал я мяса кусок псу этому, по-другому стал он смотреть на меня: он ждал следующего куска!

Зависимость — вот худшее, что известно мне. Но кто же вы, возвышенные, если не те, кто более всех испытывает зависимость?

Нет, здесь, с медведями белыми, — лучшее место для вас, возвышенные, ибо тут станет вам ясно, чего стоит возвышенность ваша!

Позволишь ли ты быть мне Другим, друг мой, и будешь ли ты другом Другому, сам оставаясь Другим и не терзаясь этим?

Твой Заратустра

О СТРАНЕ КУЛЬТУРЫ

Верховья Амазонки

Привет тебе, друг мой, шлёт город этот, где дома — деревья, а улицы — реки!

Слишком далеко залетел я в настоящее прошлое, слишком, так что и не хочется возвращаться! Другой здесь темп, другой ритм, другая жизнь. Кто сказал, что здесь одиноко?

Здесь, где нет разделённости, где нет пустоты и обыденности, при том, что всё неизменно, — как может быть одиноко здесь? В этой неизменности и есть жизнь подлинная!

Понять, что ничего не меняется, — вот главное! А что может-то измениться? Перемены происходят только в умах ваших.

Тем более смешон тот, кто придаёт значение переменам, тем более странным кажется тот, кто пытается ухватить за хвост эту птицу не существующую!

Хотите перемен — переменитесь, не хотите — не меняйтесь. Зачем суета? Больно озабочены вы переменами, уж не от того ли, что не хотите меняться? Но зачем вы тогда кричите?

«Не успею!» — вот крик культуры вашей. Но куда?!

Торопиться жить — умереть торопиться! И так вы торопитесь, что, кажется мне, уже вы успели!

«Создавать!» — кричите вы, культурные. А знаете ли вы — зачем? Если для того только, чтобы создать, то можно и не создавать вовсе! Если же для того, чтобы радоваться и радовать, то зачем кричать криком ужаса?

«Добиваться!» — вот крик культурного человека. «Но чего желаете вы добиться?» — так спрашиваю его я.

Видел я среди вас добившихся, но не видел счастливых. Или несчастья своего добиваетесь вы?

«Верить!» — вот что кричите вы, апостолы культуры. «Во что вы хотите верить?» — спрашиваю я вас.

Верить лишь с тем, чтобы верить, — значит парус ставить, плыть не желая. Сами себе вы придумали ценности, чтобы верить в них.

Если же с трудом таким даётся вам вера ваша, так, может быть, стоит переменить вам ценности ваши! Зачем вам большой парус, если всё равно вы плыть не желаете?

Может быть, хватит бегства уже? Может, остановиться, прозреть, оглядеться? Может, стоит ощутить жизнь, а не гнаться за ощущениями?

Беда ваша в неполноте вашей, но как же быть вам исполненными, если вам всегда мало? И мало не потому вам, что мало, а потому, что вам мало.

Ну так вы ли себе хозяин или же нет? А если нет, то кто же тогда управляет вами? Почему же не скажете вы себе: «Довольно!», если запыхались.

Культура не в том, чтобы ограничивать, а в том, чтобы открывать. Не на запретах культура стоит, но на желаниях, но одеты желания ваши в оковы запретов, оттого-то и кажутся вам желания ваши зверями хищными, коим место лишь в клетке жёсткой. В клетку заточили вы желания ваши, там оголодали они и обозлились, и теперь зовёте вы это культурой вашей!

Культура не в том, чтобы создавать несуществующее, а в том, чтобы шире смотреть и больше видеть! Напраслину наводит культура ваша на жизнь подлинную, не способствует, но искажает, а вслед за тем винит её в искажениях этих. Это зовёте вы своей культурой!

Культура не в том, чтобы воспевать, а в том, чтобы петь! Тот декламирует идеалы свободы, кто о власти думает, а потому страхом пропитан! Дурно пахнет культура ваша, ибо на страхе стоит и свободу страха проповедует!

Вот почему страну эту, где дома — деревья, а улицы — реки, назову я страной культуры, а «храмы» ваши приютом юродивых!

Ибо здесь, среди рек и лесов диких, вижу я настоящее, здесь вижу я жизнь подлинную, что принимает меня, не чураясь. И пусть строга она, но зато свысока на меня не смотрит!

Разделяет культура ваша, а жизнь целостна в себе самой. С кем же хотите вы быть: с миром или с мечом? Не с миром пришёл я к вам и не с мечом я ушёл в мир этот, чтобы быть!

Слушайте же, что скажу вам, рабы культуры: «Признак слепоты, если дома ваши дороже вам лесов этих, а улицы — дороже рек!

И культура ваша, замешанная на страхе, ослепнув, наконец, или разрушит всё, или сама погибнет. Ибо так ведёт себя слепец сумасшедший!»

Чему же служишь ты, друг мой? Если музе — то нет тебя, если культуре — то лучше б тебя и не было вовсе, а если служишь ты Человеку — я для тебя, а радость нам на Двоих с тобою!

Твой Заратустра

О НЕПОРОЧНОМ ПОЗНАНИИ

Венеция

Привет тебе, друг мой любезный, из города утонувшего!