Рудольф Штайнер - Путь к самопознанию человека. Порог духовного мира Страница 9

То, что душа познает в себе таким образом, не есть стихийное тело. Ибо оно относится к последнему, как его пробудитель. Это есть существо, которое находится в душе и которое переживаешь так, как пережил бы себя, если бы во сне не лишался сознания, а ощущал бы себя сознательно вне своего физического тела и при пробуждении воспринимал бы себя как пробудителя. Так учится душа познавать находящееся в ней существо, которое является третьим после физического и стихийного тела. Назовем это существо астральным телом, и пусть это слово означает здесь пока только то, что изживается таким образом во внутреннем бытии души.

ШЕСТАЯ МЕДИТАЦИЯ

Медитирующий пытается составить представление о «теле Я» или «теле мысленном»

При переживании в астральном теле испытываешь с большей силой чувство своего пребывания вне чувственного тела, чем при переживании в теле стихийном. В последнем чувствуешь себя вне той области, в которой находится чувственное тело; но все же при этом ощущаешь и его. В астральном же теле ощущаешь само чувственное тело как что-то внешнее. При переходе в стихийное тело ощущаешь как бы расширение своего собственного существа, при вживании же в астральное тело испытываешь, напротив, как бы скачок в другое существо. И чувствуешь, как на это существо действует духовный мир других существ. Ощущаешь себя так или иначе связанным или даже родственным с этими существами. И постепенно узнаешь, как сами эти существа относятся друг к другу. Мир расширяется для человеческого сознания в сторону духа. Человек созерцает духовных существ, обусловливающих, например, то, что характер следующих друг за другом эпох развития человечества определяется действительно существами. Это Духи Времени или Начала. Знакомишься и с другими существами, душевное бытие которых протекает в том, что их мысли являются в то же время действенными силами природы. Приходишь к сознанию, что только для чувственного восприятия силы природы являются тем, за что принимает их это чувственное восприятие. Что повсюду, где действует какая-нибудь сила природы, в действительности изживается мысль какого-нибудь существа, подобно тому как в движении руки изживается душа человека. Все это не надо понимать в таком смысле, как если бы на основании какой-либо теории человек примышлял для явлений природы каких-нибудь стоящих позади них существ; человек, переживающий себя в астральном теле, вступает с этими существами в такое свободное от абстрактных понятий конкретное отношение, с каким в чувственном мире он подходит к другим индивидуальным людям. В области этих существ, к которым таким образом приближаешься, можно различить ряд ступеней и говорить о мире высших Иерархий. Тех существ, мысли которых открываются чувственному восприятию как силы природы, можно назвать Духами Формы.

Переживание в этом мире обусловливает то, что свое существо внутри чувственного мира начинаешь воспринимать как что-то в такой же мере внешнее, в какой для нашего зрения в чувственной жизни является внешним растение. Этот род пребывания вне того, что в обыденной жизни человек принужден ощущать, как весь объем своего собственного существа будет восприниматься, как что-то в высшей степени болезненное, до тех пор, пока к нему не присоединится еще иное переживание. Впрочем, при усиленной внутренней душевной работе, которая ведет к настоящему сгущению и укреплению душевной жизни, эта боль может и не проявиться в такой особенно сильной степени. Ибо одновременно со вживанием в астральное тело может происходить и медленное вступление в это иное переживание.

Это иное переживание состоит в том, что все, бывшее у тебя раньше на душе, ты можешь ощущать как своего рода воспоминание, и тогда относишься к своему «Я», каким оно было раньше, как относятся в чувственном мире к воспоминаниям. Только посредством такого переживания завоевываешь полное сознание, что поистине сам, своим собственным существом, живешь совсем в ином мире, нежели мир чувственный. Отныне знаешь, что бывшее доселе «Я» ты несешь в себе, как что-то иное, отличное от того, что ты есть в действительности. Теперь ты можешь противопоставить себя самому себе. И получаешь представление о том, что стоит ныне перед твоей собственной душой и о чем она раньше говорила: это я сама. Теперь она не говорит больше: это я сама, но: я несу это как что-то при себе. Как в обыденной жизни «Я» чувствует себя чем-то самостоятельным по отношению к прежнему «Я». Оно чувствует себя принадлежащим к миру чисто духовных существ. И таким образом узнаешь, как показывает этот опыт, – опять-таки опыт, а не теория, – чем было на самом деле то, на что ты до сих пор смотрел как на «существо своего Я». Оно являлось сотканным из образов воспоминаний, созданных телами чувственным, стихийным и астральным, подобно тому, как зеркалом создается отражение. Как человек не отожествляет себя со своим отражением в зеркале, так и душа, изживающая себя в духовном мире, не отожествляет себя с тем, что переживает она как самое себя в мире чувственном. Сравнение с зеркальным отражением может быть принято, конечно, только как сравнение. Ибо отражение исчезает, когда человек соответственно меняет свое положение по отношению к зеркалу. Ткань же, как бы сотканная из образов воспоминаний и являющая собою то, что человек считает своим существом в чувственном мире, имеет большую самостоятельность, чем отражение. Она имеет в своем роде собственное существо. И все же по отношению к истинному бытию души она лишь как бы образ собственного существа. Истинное бытие души ощущает, что оно нуждается в этом образе для своего самооткровения. Оно знает, что оно само есть нечто иное, но что оно никогда не могло бы ничего действительно узнать о себе, если бы сперва не постигло себя как свое собственное отражение в том мире, который после его восхождения в духовный мир стал для него миром внешним.

Ткань образов воспоминаний, которую человек рассматривает отныне как свое прежнее «Я», можно назвать «телом Я» или «телом мысленным». Слово «тело» в этой связи следует понимать в более широком смысле по сравнению с тем, что принято обычно называть «телом». «Тело» означает здесь все то, что переживаешь при себе и о чем не говоришь, что это ты, а только – что имеешь это при себе.

И когда ясновидящее сознание достигнет способности переживать как сумму образов воспоминаний все то, что оно до сих пор обозначало как себя, только тогда оно сможет приобрести в истинном смысле и некоторый опыт о том, что скрыто за явлением смерти. Ибо оно подошло теперь к сущности поистине действительного мира, в котором оно чувствует себя существом, способным удерживать как бы в некой памяти все, что переживается в чувственном бытии. Чтобы продолжать свою дальнейшую жизнь, это пережитое в чувственном бытии нуждается в существе, которое могло бы удерживать его так же, как в чувственном бытии удерживает обычно «Я» образы воспоминаний. Сверхчувственное познание обнаруживает, что человек обладает бытием в мире духовных существ и что он сам хранит в себе чувственное бытие как воспоминание. На вопрос: что станет со всем тем, что я есть теперь, после смерти? – ясновидческое исследование отвечает так: ты будешь тем, что ты сохранишь от самого себя в силу твоего бытия как духовного существа среди других духовных существ.

Человек познает природу этих существ и внутри ее – свою собственную природу. И это познание бывает непосредственным переживанием. Благодаря ему узнаешь, что духовные существа, а с ними и собственная душа, имеют бытие, для которого бытие чувственное является преходящим откровением. Если для обыкновенного сознания оказывается – в смысле первой медитации, – что тело принадлежит к такому миру, истинное участие которого в теле обнаруживается в его разложении по смерти, то ясновидческое наблюдение показывает, что существо человеческого «Я» принадлежит к миру, с которым оно связано совсем иными узами, нежели какие связывают тело с законами природы. Узы, которыми существо «Я» связано с духовными существами сверхчувственного мира, остаются в самой внутренней сущности своей нетронутыми рождением и смертью. В жизни чувственного тела эти узы обнаруживаются только особым образом. То, что проявляется в этой жизни, есть выражение для взаимоотношений сверхчувственного порядка. Но так как человек как таковой есть существо сверхчувственное – каким он и является для сверхчувственного наблюдения, – то и связь одной человеческой души с другой душой в сверхчувственном не терпит ущерба от смерти. И на жуткий вопрос, встающий перед обычным сознанием души в примитивной форме: увижу ли я после смерти тех, кого я знал в чувственной жизни как связанных со мной? – действительное исследование, уполномоченное опытом судить в этой области, должно ответить решительным «да».

Все, что было здесь сказано о переживании душевного существа как духовной действительности в мире других духовных существ, может стать видимым благодаря тому укреплению душевной жизни, о котором уже не раз упоминалось. Но этому переживанию можно также прийти на помощь, развивая в себе некоторые особые ощущения. В обычной жизни в чувственном мире человек относится к тому, что он одно ощущает как симпатичное, другое – как антипатичное. Если оглянуться на себя совершенно непредвзято, то надо будет сознаться, что эти симпатии и антипатии принадлежат к сильнейшим из всех, какие человек может испытать. Уже одно простое размышление вроде того, что ведь все в жизни необходимо, и что надо переносить свою судьбу, может очень способствовать невозмутимому настроению в жизни. Но чтобы достичь какого-нибудь понимания истинной сущности человека, необходимо нечто большее. Означенное размышление может оказать отличную услугу душевной жизни; но часто можно заметить, что все устраненные таким способом симпатии и антипатии исчезли лишь для непосредственного сознания. Они скрылись в более глубокие недра человеческого существа и изживаются как душевное настроение или же как чувство утомления, или другие какие-нибудь телесные чувства. Истинное душевное равновесие по отношению к судьбе достигается только совершенно такой же работой в этой области, как описанная выше и состоящая из повторной и усиленной отдачи себя мыслям или ощущениям для общего укрепления души. Недостаточно одного размышления, приводящего лишь к рассудочному пониманию; необходимо усиленное сживание с таким размышлением, длительное хранение его в душе, одновременно с удалением чувственных переживаний и прочих жизненных воспоминаний. Благодаря такому упражнению приходишь к некоторому душевному настроению по отношению к своей жизненной судьбе. Можно основным образом изгнать из себя симпатии и антипатии в этой области и под конец взирать на приближение всех происходящих с человеком событий совершенно так же, как посторонний наблюдатель смотрит на струю воды, падающую со скалы и разбивающуюся внизу. Это вовсе не значит, что нужно достигнуть таким образом бесчувственного отношения к своей судьбе. Кто доходит до равнодушного отношения ко всему, что с ним случается, тот уже, конечно, не на плодотворном пути. Ведь не относится же человек во внешнем мире безучастно ко всему, не затрагивающему его душу с той же силой, с какой затрагивает ее его собственная судьба. Он смотрит на происходящее на его глазах с радостью или с отвращением. Не безучастия к жизни должен искать тот, кто стремится к сверхчувственному познанию, а превращения того участия, которое первоначально принимает его «Я» во всем, что затрагивает его как его собственная судьба. Вполне возможно, что благодаря этому превращению яркость жизни чувств даже усилится, а не ослабеет. В обыкновенной жизни навертываются слезы по поводу многого, ощущаемого душой как ее собственная судьба. Но можно пробиться к такой точке зрения, что при неудаче, постигшей другого, будешь испытывать такое же живое чувство, как при собственной своей неудаче. Человеку легче бывает достигнуть такого переживания по отношению к событиям, постигающим его в порядке судьбы, нежели, например, по отношению к своим способностям. Ибо уже не так легко достигнуть одинаково радостного строя мыслей, независимо от того, обладает ли какой-нибудь способностью другой или обладаешь ею сам. Когда обращаешь мысль на себя и пытаешься проникнуть в глубочайшие недра души, то много там можно бывает открыть эгоистической радости по поводу того, на что ты способен сам. Усиленное, повторное (медитативное) сживание с мыслью, что для хода человеческой жизни во многих отношениях безразлично, самому ли тебе принадлежит известная способность или кому-нибудь другому, может далеко подвинуть в деле приобретения истинного спокойствия по отношению к тому, что ощущаешь как свою внутреннюю жизненную судьбу. Такое внутреннее, мыслительное укрепление душевной жизни, если только оно происходит правильно, никогда не может повести к простому притуплению чувств по отношению к своим способностям: напротив, оно преобразит их. Человек ощутит необходимость поступать сообразно своим способностям.