Наталия Будур - Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков Страница 9

Именно знахари могли спасти человека от порчи, дав ему амулет — оберег в виде какого-нибудь предмета или корня растения, который предписывалось всегда носить с собой.

Так, в качестве оберега использовали веточки бузины, кустарника, который, как считалось, не только продлевает жизнь, но и дарует способность угадывать будущее. Но бузину относили также и к нечистым растениям. Она знаменовала собой несчастье и смерть, что соответствует дуалистическому характеру мифологических воззрений.

Другим, не менее сильным оберегом была рябина, которая обладала силой защищать от несчастий и бед, недаром ее всегда сажали в палисадниках перед домом. Она защищала от сглаза. Ветка рябины помогала найти путь к дому из леса, а если положить ее возле себя ночью в лесу, то леший к такому человеку подступиться не сможет.

Девушки в красных сарафанах 25 мая (нового стиля) приходили к рябине и просили ее уберечь дома от пожаров, поскольку считалось, что если в этот день утро «в красном кафтане» (ясная заря), то летом будет много пожаров.

Для защиты поля от порчи рекомендовалось сделать из рябины посошок и обойти вокруг нивы. И «ржа того жита не съест».

Если воткнуть в дверь дома рябиновые ветки, то колдуны и ведьмы войти в него не смогут. А если положить в карманы рябиновые листья да ягоды, то и порча никакая не страшна.

Иногда в роли амулетов выступали травы. Пучки трав развешивали в доме, над порогом, на стенах, для защиты не только от болезней, но и от огня, молнии, непогоды (зверобой, к примеру, отгонял тучи с градом), вешали в скотном сарае, клали в колыбель младенцу и себе под изголовье, носили на шее в ладанке.

Амулеты и «магические предметы», имеющие характер амулетов, известны всем архаическим культурам. Наделение некоторых материальных предметов, включая мощи святых и предметы религиозного культа, особыми свойствами, а именно способностью, как считают их почитатели, к самостоятельным действиям этнографы объясняют свойственной этим культурам принципиальной двойственностью вещей, функционирующих то как обычные вещи, то как знаки. Такими вещами — знаками с максимальным «семиотическим статусом», по определению А К. Байбурина, — и являются амулеты, предназначение которых заключается в том, чтобы предохранять своих владельцев от болезней, вредоносного колдовства и оружия врагов, словом, от любых жизненных невзгод, а также обеспечивать им удачу во всех делах.

Амулеты носили не только на шее, но и привязанными к поясу, к руке, к ноге, к голове.

«Для амулета, как и всякого ритуального предмета с пространным символическим значением, — пишет Ю. Е. Арнаутова, — важную роль играют не только его форма и нанесенные на нем знаки, но и материал, из которого его изготовили, символика цвета, числа. Три листика подорожника, перевязанные красной нитью, носили, например, на шее, чтобы предохранить себя от головной боли, а для избавления от нее надевали на голову магические (льняные) повязки или железные обручи (лат. capitis ligaturae), возможно, с какими-нибудь знаками на них; чтобы предохранить себя от наговоров, в мешочек зашивали три камешка из желудка ласточки и т. п. Число три, нить красного Цвета, камешки, найденные в необычном месте, редкий некогда металл — как видим, то, что в первую очередь отличает фетиш от других предметов и наделяет его особым значением, это его уникальность.

Когда-то, еще в эпоху неолита, редкому тогда железу, вероятно, приписывались магические апотропеические свойства, оно отгоняло всякую нечисть и беды, но кто помнил об этом по прошествии стольких веков?

Объяснение обряда было давно утеряно, но принцип выбора материала амулета сохранился: материал должен входить в ту часть универсальной классификации окружающих человека явлений, которая соотносится с парадигмой положительных значений. Последняя, в свою очередь, является результатом диалога человека с природой и продолжением исходной классификации, заданной мифом и ритуалом творения. Поэтому, например, в целительной магии используется живое дерево, молодые побеги, а во вредоносной — мертвое, сухое… Олений рог символизировал жизненную, вегетативную силу, медвежьи зубы — физическую силу у мужчин или плодородие у женщин.

Еще П. Г. Богатырев заметил, что в народной обрядовой практике существуют предметы, которые, по поверью, изначально обладают «независимой» магической силой, «исходящей» из их материала — вода, чеснок, хлеб, железо, или обусловленной их формой, цветом[8]

Как и в случае с травами, эта «независимая» магическая сила не всегда приписывается предмету потому, что он употребляется при мотивированном магическом действии, скорее наоборот, сначала предмет награждается этой силой, а затем уже пытаются ее объяснить. Обычно такие объяснения, как заметил еще К. Леви-Строс, почти всегда вторичны и представляют собой подведение рациональной основы под бессознательные коллективные представления[9] В современных исследованиях эта «независимая» магическая сила обычно трактуется как семантика или символика вещей, и в этом случае она утрачивает свой мистический, сверхъестественный характер, а объясняется действием сложных семантических механизмов[10]

Логика символического значения такова, что действие или предмет имеют его сами по себе, иными словами, наделяются им «автоматически», причем сами носители культуры — изготовители амулетов — об этом, разумеется, вряд ли задумываются.

С другой стороны, многие предметы, имеющие характер амулетов или снадобий, нуждаются в том, чтобы скрытая в них, по мнению носителей культуры, магическая сила была высвобождена или, если предметы таковой силой не обладают, необходимо вложить их в нее, что и происходит в процессе соответствующих ритуалов. Для этого, например, амулеты, травы, оружие и т. п. «наговаривают», то есть читают над ними соответствующие заклинания».

Во многих местах большой славой от порчи, в особенности при повальных болезнях, когда порчу пускают по ветру, пользуются лук, соль, чеснок и редька. Русский народ верил, что соль и редька имеют способность выедать все слова, написанные на бумаге, а запаха лука и чеснока будто бы не любит нечистая сила. Носили чеснок и лук в таких случаях обыкновенно на нательном кресте.

Противостоять чародеям и их чарам при помощи амулетов и заговоров могли знахари. Обереги знахари делали в виде наузов, узлов, навязок, а потому получили прозвище «наузников» и «узольников». Наузы представляли собой различные «привязки», надеваемые на шею.

Как мы уже знаем, колдуны и ведьмы из ненависти или злобы к заболевшему, по просьбе других, за деньги, а то и просто так могли причинять самые разнообразные болезни: вогнать в человека бесов, произвести сумасшествие и кликушество, нагнать «вопль», отнять силу, иссушить до кости, вызвать икоту, тоску, параличи, родимчик, падучую болезнь и половое бессилие.

Они же иногда являлись виновниками эпидемий и лихорадки, вызывали пьянство у мужчин, производили «затворение кровей» у женщин, отнимали у них молоко и напускали «безвременное» (неправильная менструация).

Колдуны могли также наводить на человека глухоту, куриную слепоту и отнимать аппетит.

Иногда они производили совершенно непонятные болезни: напускали на мужчин «бабью муку», «надевали хомут»[11] и даже ухитрялись проделывать, преимущественно над бабами, такие непостижимые вещи, что у них, без всякой видимой причины, начинало пучить живот. Но чаще всего колдуны славились тем, что они могли присаживать килы[12]

Все это — различные виды порчи, которую насылают ведьмы и колдуны.

Порча, в виде той или другой из этих болезней, бывает, по мнению народа, двоякая: временная, на несколько лет, от которой можно и выздороветь, или же навеки, до смерти — такая порча неизлечима.

Но и в случаях излечимой порчи ничего не мог сделать ни земский врач, ни фельдшер: «порченых» мог вылечить только знахарь или колдун, но не тот, который испортил, а другой, часто более сильный. Только они, нашептывая и «пытая от кил», могли снять и килу, и всякий другой «насад».

Порча, по мнению русского народа, чаще всего пускается по ветру, по воде, примешивается к пище и питью, а иногда достигается и путем заклинаний. Таким образом, одна из них имеет случайный характер и является более общей, другая же — индивидуальной: порча в виде заклятия и данная в пище и питье неизменно входит в того, кому «дано», а пущенная по ветру и по воде — на кого попадет. Вероятно, на основании такой случайности про порченых и говорили иногда, что они «вбрели».

«Идешь себе, — объясняли крестьяне такой случайный вид порчи, — и вдруг тебе лицо раздует, во какое».

«Колдун зайдет на ветер, — старались объяснить порчу другие, — так, чтобы ты стоял под ветром, и пустит на тебя ее с этим ветром».