Что удивительного в благодати? - Филипп Янси Страница 14

(Матфея 20:13–15).

Или ты, Сальери, завидуешь тому, что Я щедр к Моцарту? А ты, Саул, прогневался, потому что я добр к Давиду? А вы, фарисеи, негодуете, потому что Я «вдруг» отворил врата перед язычниками? Молитве фарисея Я предпочел молитву мытаря. В последний миг принял исповедь разбойника и ввел его в рай. Это возбуждает в вас ревность? Вы обижены, ибо Я оставил без присмотра покорное стадо и пошел искать заблудшую овцу? Заклал упитанного тельца и праздновал возвращение блудного сына?

Работодатель в этой притче ничем не обидел работников, трудившихся весь день. Он заплатил им по справедливости. Каждый получил обещанное, и все же математика благодати показалась возмутительной. В голове не укладывалось, как это хозяин так странно распоряжается деньгами — своими деньгами. Почему он платит лентяям на порядок больше, чем они заслуживают?!

Замечательно, что многие христиане при чтении этой притчи отождествляют себя с работниками, которые трудились весь день, а отнюдь не с подоспевшими к шапочному разбору. Мы представляемся себе ответственными работниками, а потому странный поступок хозяина озадачивает нас, как и героев притчи. Однако при этом мы упускаем из виду главную мысль: Бог раздает дары, а не распределяет плату. Ни один из нас не получает по заслугам, ибо все мы далеки от идеала. Если б с каждым расплачивались по справедливости, ад бы давно переполнился. Как говаривал Роберт Фаррар Капон, «если б мир могла спасти честная бухгалтерия, Моисей справился бы и без Иисуса». Благодать не сводится к дебиту и кредиту. Когда подбиваются итоги в нашем безблагодатном мире, обнаруживается, что одним по заслугам причитается больше, другим — меньше. Но в царстве благодати понятие «заслуги» лишено смысла. Фредерик Бюхнер говорит:

Люди многое готовы принять, только не тот яркий свет, что прорезает тьму их слепоты. Они готовы ломать себе спину, вновь и вновь возделывая один и тот же участок земли, хотя достаточно было бы слегка копнуть — и они нашли бы клад ценой в тропический остров. Они готовы к тому, что Бог будет сурово торговаться с ними, но не готовы к встрече с Тем, кто за час работы платит, как за целый день. Они пытаются разглядеть Царство Небесное размером с горчичное зерно, но не замечают огромного куста, на ветвях которого птицы насвистывают мелодии Моцарта. Обед в складчину в церкви — это понятно и приемлемо, а вот брачный пир Агнца…

* * *

Как мне кажется, из всех учеников Иисуса Иуда и Петр лучше всех умели считать. Иуда, похоже, умел обращаться с цифрами, иначе его не выбрали бы казначеем. Петр — любитель деталей, вечно пытается докопаться до точного смысла слов Иисуса. К тому же Евангелия сообщают, что во время чудесной ловли Петр поймал 153 крупные рыбы. Разве человек без математической жилки стал бы перебирать эту скользкую груду и подсчитывать с точностью до рыбины?

И совершенно естественно: апостол–математик пытается вывести точную формулу благодати. «До скольких раз прощать брата, если он согрешит против меня? — допытывается он. — До семи ли раз?» Петр постарался проявить великодушие: в его времена раввины полагали, что и трех раз — более чем достаточно.

«Не до семи, а до семидесяти семи раз», — немедленно отвечает Иисус. В некоторых рукописях мы читаем «семьдесят раз семь», но не так уж важно, какое число назвал Иисус. 77 или 490 — сразу ясно, что счеты тут не помогут.

В ответ на заданный Петром вопрос Иисус рассказывает очередную причудливую историю, о царском слуге, задолжавшем несколько миллионов. Эта невероятная сумма только высвечивает суть рассказа: даже если конфисковать все имущество должника, а его семью продать в рабство, долг почти не уменьшится. Как такое простить? Однако царь, пожалев бедолагу, попросту списывает долг и отпускает провинившегося слугу с миром.

И тут — внезапный поворот сюжета! Слуга, который только что получил отпущение грехов, встречает возле дворца собрата, задолжавшего ему сущие гроши, и хватает его за горло, требуя немедленной уплаты. «Вороти, что должен!» — орет он и велит отвести должника в тюрьму. Прощенный оказался неблагодарным.

Явно преувеличенные цифры становятся понятны, когда Иисус поясняет: царь этот — Бог. Вот чем должны мы руководствоваться в своих отношениях с другими людьми: смиренным сознанием того, что Бог уже простил нам столь великий долг, что по сравнению с ним любая нанесенная нам обида — что муравьиная куча рядом с горой. Как можем мы не прощать друг друга поеле того, как Бог простил всех нас?

Говоря словами Клайва Льюиса, «быть христианином — значит прощать непростительное, ибо Бог простил непростительное во мне». Льюис смог измерить глубину Божьего прощения в момент пронзительного откровения, когда в праздник святого Марка произносил строку Апостольского символа веры: «Верую в отпущение грехов». Он осознал, что грехи действительно исчезли, прощены! «Эта истина засияла в моем разуме столь ясно, что я понял: никогда прежде (и это после множества исповедей и отпущений грехов) я не верил в нее всем сердцем».

Чем внимательнее я всматриваюсь в притчи Иисуса, тем более склонен назвать их математику «неправильной». Мне кажется, Иисус рассказывает притчи о благодати , чтобы вывести нас за пределы безблагодатного ты–мне–я–тебе мира, ввести в Божье Царство, царство безграничной благодати. Как выразился Мирослав Вольф, «экономика незаслуженной благодати превыше экономики моральных заслуг».

Сначала в детском саду, потом в школе нас учат преуспеванию в безблагодатном мире. Ранняя пташка червячка съест. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Бесплатный сыр бывает в мышеловке. Качай права. Заплатил — получай. Я усвоил эти правила и живу в соответствии с ними. Работаю за деньги, торжествую победу, отстаиваю свои права и хочу, чтобы каждый получал по заслугам — не более и не менее.

Однако как только я вслушиваюсь в тихий шепот Евангелий, я вспоминаю, что получил отнюдь не по заслугам. Заслуживал я кару, а получил прощение. Заслуживал гнев, а обрел любовь. Меня следовало бросить в долговую тюрьму, а долги мои списаны. Я заслуживал осуждения, должен был каяться, распростершись в пыли, а мне уготовили пир — пир Бабетты.

* * *

В определенном смысле благодать — ключ к тайне Бога. Едва прочитав первые страницы Библии, мы обнаруживаем напряженный парадокс в отношениях Бога с человечеством. С одной стороны,