Матрёшка, или Побег из Москвы - Семен Ютов Страница 2

Конечно, храмов больше не строили. Злопыхатели говорили: «Вместо того чтобы построить храм, лучше раздать эти деньги нищим». Им резонно отвечали: «Если построим храм, то вокруг него сотнями лет, пока он будет стоять, буду кормиться эти самые нищие». И даже ссылались на Евангелие: «Вот в Евангелие от Иоанна тоже есть такой момент: Иуда сокрушался, что купили дорогое масло, чтоб помазать им Иисуса, вместо того, чтоб раздать эти деньги нищим. И кто был Иуда – предатель, убийца и вор». Но слова эти не доходили до сердца и ума богоборцев. В городском пейзаже кресты окончательно утонули в телевизионных антеннах.

На уровне законодательства было установлено, что все религии разъединяют людей, делая одних выше других. Те, кто остался православным, решил для себя, что лучше быть разделенными, и стоять на стороне Христа, чем быть едиными приверженцами князя мира сего.

В этих, прямо скажем, тревожных условиях, у моего сына родился мальчик. С первых лет жизни мой внук проявлял себя как человек живой, творческий, с неуёмной энергией и поразительным чувством юмора. Мои старания воспитать его в православной вере, к сожалению не дали своих плодов – он, по истине, дитя своего века. Но искра Божья была в нем, я это совершенно точно видел и успел крестить его до того, как «крещеный» стало синонимом «неполноценный». Крестины, тем не менее, прошли тайно, и даже он не знал, что был крещен.

В школе на него обратили внимание как на парня с актерскими способностями, и к окончанию он уже был матерый кавээнщик, выигрывая соревнования разного уровня. В МГУ его взяли без учета проходного бала по ЕГЭ – университетская команда КВН очень хотела получить его в свое распоряжение. Будучи самым молодым членом команды, но быстро завоевал любовь и уважение сотоварищей и, можно сказать, стал местной звездой. Вот так он и пришел к сегодняшнему дню – финалист Высшей лиги КВН, до чемпионства рукой подать, и шансы на это чемпионство очень велики. Да и сам он уже совсем скоро будет отцом – его жена беременна. И если совсем недавно он еще заглядывался на девушек, то теперь его внимание все больше стали привлекать детские коляски.

***

Все в нашей семье любили КВН, отец любил и смотрел, мама. А я относился к нему, так сказать, профессионально, и поэтому не любил. Все считали меня очень остроумным парнем, мне всегда удавались разные шутки, приколы, колкие высказывания, сильные сравнения. И мне нравилось, что ко мне так относятся, что я популярен, не в мировом масштабе, конечно, но тем не менее. Многие девушки тоже «клевали» на меня, на эдакий центр внимания, искрящийся и неугомонный. Так было в школе, университет и после него. Я зарабатываю на жизнь КВНом, и может это и не самая престижная работа, но она мне нравилась все это время, и давала все, чего я хотел: самоудовлетворение, самореализацию, популярность и хорошую оплату. Работа в КВН была почти официальной государственной службой: мы, можно сказать, элитное подразделение идеологической машины, имеем хорошие льготы, нас везде принимают и закрывают глаза на какие-то слабости. У кого-то это наркотики, у кого-то – алкоголь, а у меня – хотел бы думать, что их нет, но, посмотрев правде в глаза – это женщины. Я вынужден признать, что мне сложно пропустить хотя бы одну юбку. Хотя это выражение уже устарело, ведь юбки-то уже почти никто и не носит, кроме каких-нибудь старушек, тайно посещающих какие-то сборища вместо церкви. В общем, будь то юбка или бесформенные штаны на бедрах женского пола, мне уже сложно себя контролировать, начинает запускаться какой-то неведомый механизм, и я уже практически профессионально, с годами отточенной техникой захватываю это создание в свою власть, которая кажется мне безраздельной. Конечно, меня быстро отпускает, и женщина, поддавшаяся моему бесспорному обаянию, и отдавшая себя всю мне без остатка, выбрасывается вон. Одна из них даже как-то крикнула мне в слезной злобе, после того, как я ее бросил, что, мол, мои эмоции такие же мелкие как смайлики, которые я использую в переписке. Поэтично, ничего не скажешь.

Казалось, а что тут такого, на что стоило бы закрывать глаза тем, кто находится над нами? Дело в том, что среди разрушенных мною сердец попадаются те, что принадлежат дочкам видных деятелей нашей эпохи, и это (хе-хе, как ни странно) вызывает очень негативную реакцию их папаш. Наверное, меня бы уже давно лишили не только моей работы, но и некоторых очень важных органов, если бы не мое место работы и положение, которое я в нем занимаю.

В общем, я совершенно доволен своей жизнью, иду по ней легко, лечу как беркут, плыву как акула: в общем, с чем хотите, с тем и сравнивайте. Но порой я чувствую, что на меня как-будто нападает кто-то внутри меня, и начинает есть, грызть, всплывают в памяти все эти красавицы и не очень, которые прошли через меня, или я через них, не знаю. Да, понимаю, что звучит это, как в какой-то мелодраме про ловеласа и неотразимого мачо с затаенным чувством вины. Но эта штука, которую называют устаревшим словом «совесть», она реально каким-то непостижимым образом оказалась во мне. И я совершенно не могу понять, как так вышло. Ведь с ней в наше время не живет ни один здравомыслящий молодой человек. Спросил у деда, а он мне сказал вообще крамольную вещь: сослался на некоего Иоанна из Кронштадта, что-то из серии того, что совесть – это глас Бога в сердцах человеческих.

Так продолжалось несколько лет. Пока не произошел один очень странный случай. Как говорят в таких ситуациях, этот случай перевернул мою жизнь. И, думаю, перевернул он ее с головы на ноги…

***

Папу забрали в психиатрическую больницу, когда мне исполнилось 18 лет. Не знаю, может, не хотели отдавать меня в детдом. Они и так у нас переполнены. Не спасает ни простой порядок усыновления и удочерения, ни разрешение брать детей однополым парам, ни пропаганда «дети должны расти в семье». Кажется, эта система сама себя окупает и питает: одни сотрудники соцслужбы забирают детей у нормальных родителей, другие отдают их либо тем, кто дал за это деньги, либо является человеком, которого неодолимо тянет к другим людям его же пола. Такой круговорот детей в России получился. Бог уберег меня, и я успела достичь совершеннолетия до того, как папу признали недееспособным и поместили в лечебницу.

Конечно, лечебница –