Патрология. Период Древней Церкви. С хрестоматией - Михаил Легеев Страница 2

равным успехом причислены, например, свт. Афанасий Великий, живший в IV веке, и прп. Иустин Попович, живший в XX веке, то таковое же понятие в патрологии, например, Римо-Католической Церкви, ограничит «эпоху отцов Церкви» определенным историческим периодом, как правило, заканчивающимся в VIII веке. В некоторых, особенно старых, курсах патрологии православных авторов можно встретить отголоски западного определения отцов Церкви. Это объясняется именно влиянием западной церковной науки на того или иного автора; сегодня церковная наука отказалась от такого подхода.

Сам принцип духовного отечества, простирающегося от Отца Небесного и до наших дней, остается неизменным, независимым от той или иной эпохи, насколько неизменно Предание и сама жизнь Церкви Христовой как единого целого – этот подход положен в основу современного православного понятия об отцах Церкви.

1.3. Важность точного понимания предмета патрологии

В различных учебных пособиях по патрологии можно встретить и несколько разнящиеся понятия о ее предмете – широкие или более узкие. Пожалуй, неизменной остается лишь общая схема изучения наследия отцов и учителей: жизнь, труды, учение. Соотнесение этого наследия с локальными тенденциями школ и направлений оказывается зачастую под менее пристальным вниманием патрологов. Что касается видения исторической жизни Церкви как единого целого – с определенными историческими задачами для того или иного момента церковного развития, со всецелой связью и органическим преемством этих задач, – то такая картина часто, или даже как правило, оказывается в своем основном объеме за пределами научного внимания учебного пособия.

В качестве примера системного подхода, сужающего эту предметную область, можно указать также на устаревшее ныне деление «науки об отцах» на патрологию и патристику. В таком значении взятая патрология изучала прежде всего внешнюю сторону жизни отцов и учителей Церкви, их наследие, взятые вне богословского контекста эпохи; патристика же, наоборот, занималась изучением истории церковной мысли отцов и учителей без особенного внимания к деталям и частностям внешнего порядка, касающимся их жизни и текстов.

Мы будем стремиться к балансу всех «элементов» предметной области и опираться на вышеозначенную схему: персоналии, тенденции, единое Предание.

Тема 2

Предмет патрологии: тенденции и школы

2.1. Почему патрология не ограничивается изучением персоналий?

Отцы и учителя Церкви не существовали в «безвоздушном пространстве» безликой истории. Каждый из них нес в себе отпечаток определенных традиций – интеллектуальных, общекультурных, национальных, языковых и т. д. – то есть отпечаток и наследие своего рода культурного менталитета. В рамках последнего формиеровались и часто устойчиво сохранялись, даже на многие века, своеобычные тенденции, традиции и акценты мысли. Масштаб их был различен: от глобального, насквозь проникающего всю или почти всю историю Церкви, до имеющего весьма частное и ограниченное значение.

Почему знание этих тенденций и причастности к ним того или другого святого отца важно для патрологии, и даже более того, составляет следующий после самих персоналий пласт ее предметной области? Ограниченность человека не позволяет без труда познать истины, открываемые ему Богом. От воспитанного так или иначе человека, каково бы ни было это воспитание и образование, непременно ускользнут некоторые детали единой картины, а другие детали, напротив, могут быть ему очевидны, ясны и близки. Само мышление человека, понимание им ответов на поставленные временем вопросы церковной жизни до поры до времени ограниченно. И только соборное взаимодействие разных людей, разных культур и менталитетов, вообще разного в самом широком смысле этого слова, как показывает даже и практика истории, способно дать целостный результат, целостный труд, целостный плод совместных трудов. Применительно к задачам, стоящим перед отцами и учителями Церкви, – целостное решение этих задач, целостную мысль и ответ истории. Взаимодействие «полюсов» (или даже, скорее, «голосов хора») богословской мысли обогащает эту мысль, направляет ее к той полноте, которая возможна для человеческого знания и слова, а в конечном счете – для богопознания.

В этом процессе время не менее важно, чем соборный процесс. Только совместное, соборное, синергийное (для разных богословских течений, школ) историческое вызревание ответов на насущные, жизненно важные для Церкви Христовой вопросы способно дать искомый результат.

2.2. Богословские тенденции, течения, школы – среднее «звено» предметной области патрологии

Таким образом, богословские школы и течения, тенденции мысли и т. п. особенности святоотеческого бытия являют собой своего рода среднее звено той области, которая составляет предмет патрологической науки. Этот звено менее очевидно, менее наглядно, чем собственно персоналии, в каком-то смысле более неуловимо, но оттого не менее важно.

2.2.1. Богословские школы – место «встречи» личности и Предания

Роль личности в истории и в жизни Церкви (взятой в ее едином и неделимом измерении) неизменно начинается с той роли, которую личность играет в локальных процессах своего места и времени. Личность и история, отдельный член Церкви и всецелая, всеобщая жизнь Церкви Христовой представляют собой как бы две грани единого экклезиологического бытия. Соприкосновение, схождение этих граней, взаимодействие личности и истории начинается именно здесь – в горниле богословских направлений и школ, – в том реальном и осязаемом преемстве живых людей, которые составляют эти тенденции и направления, невидимо пронизывающие ткань истории, ткань всецелого церковного бытия.

2.2.2. Школа как направление мысли и как институт

Следует отличать понятие о богословской школе как о тенденции мысли (о чем мы и говорили выше) и как об институте.

Школа как направление, как акцент и тенденция – это некий неуловимый дух, так или иначе выражаемый во взглядах, самом складе мысли, богословствовании, трудах тех людей, которые являются ее представителями. Тенденции мысли незаметно вызревают в истории, уходя корнями даже в античную древность; столь же неспешно, незаметно и долговременно они и уходят со сцены истории, проживая, как правило, очень долгую жизнь и даже после своего исчезновения оставляя в истории некий след и своего рода духовное «потомство» в далеких и новых реалиях церковной жизни. Именно такое понятие о школе как о тенденции и составляет «срединную» область патрологии и, соответственно, предмет нашего внимания.

Школа как институт имеет совершенно реальные и конкретные, в той или иной степени сохранившиеся в исторической памяти, исторические же параметры: основателей, руководителей, время возникновения, место расположения (например, город) и т. п. Характерный образец школы-института представляет, например, Александрийское огласительное училище, позднее переименованное в Александрийскую богословскую школу: основанное в Александрии во 2-й половине II века Пантеном, просуществовавшее определенное время, имевшее определенных руководителей и действующих лиц и т. д.

2.2.3. Богословская школа как возможность проявления святости или порока

Необходимо понимать, что принадлежность к той или иной богословской школе,