Из истории русской иерархии XVI века - архимандрит Макарий (Веретенников) Страница 2

грамот. При этом была подтверждена грамота о невзимании «туковых» денег[17] с некоторых принадлежащих монастырю сел[18], отменялась пошлина при провозке монастырских товаров[19]. Великий князь подтвердил грамоту судебного характера[20], другой грамотой обитель преподобного Сергия освобождалась от пошлин[21], были даны также грамоты: «о дозволении держать клеймо»[22]; чтобы в монастырских селах не брались корма[23], о монастырских льготах в Переславле[24] и другие. В целом было подтверждено не менее 24 грамот, которые были скреплены подписью дьяка Афанасия Курицына[25]. Кроме подтверждения ранее данных грамот, Иоанн IV дал жалованную грамоту «на судные сроки крестьянам Кашинской отчины» Троице-Сергиева монастыря[26]. Через 18 дней был подтвержден еще ряд грамот, предоставляющих пошлинные льготы монастырю[27]. В 1536 году Великий князь своей грамотой воспретил отягощать излишними работами троицких крестьян в Переславском уезде[28].

В 1537 году Троицкий игумен Иоасаф обратился с просьбой к Великому князю о запрете торга у Киржачского монастыря, так как «…под… манастырем у Пречистой на Киржачи… на манастырской земле, торгуют в год на три празники, а съезжаютца торговати многие люди, а торгуют всяким товаром». В связи с возникавшими при этом нестроениями торг при Киржачском монастыре был отменен[29]. Монастырским казначеем при игумене Иоасафе был старец Серапион (Курцов)[30], впоследствии – настоятель обители (1549–1551), а затем архиепископ Великого Новгорода (1551–1552).

Настоятели обители преподобного Сергия нередко были возводимы на Московский Первосвятительский престол. Первым был Митрополит Симон (1495–1511), вторым – святитель Иоасаф. Никоновская летопись довольно подробно говорит о его поставлении: «Тоя же зимы Великий государь и самодеръжец Иван Васильевичь всея Русии послал по всех архиепископов и епископов, иже под его государьством; съшедшимъся архиепископом и епископом в преименитый и царствующий град Москву, и бывшу взысканию доволну о Митрополите, и Божественным судбам, по благодати Святаго Духа, и Великаго государя и самодеръжца изволением и съветом архиепископлим и епископлим и всего священнаго Събора Великиа Росиа, избран и наречен на Митрополию Иоасаф Скрыпицын, игумен Сергиева монастыря Живоначальныя Троицы. А возведен на двор Митрополичь месяца февраля 6 в четверток Мясопустныя недели; а съверъшен бысть Митрополитьм на превысокий престол Великиа Росиа того же месяца 9, в неделю Мясопустную; а на поставлении его бяше Макарий, архиепископ Великаго Новаграда и Пъскова и епископи Акакий Тферский, Иона Рязанский, Васьян Коломенскый, Досифей Сарьский, Алексий Вологотский»[31]. В «Актах Археографической экспедиции» опубликован довольно подробный Чин поставления Митрополита Иоасафа[32]. Возглавивший интронизацию Новгородский владыка Макарий дал при этом «повольную» грамоту Митрополиту Иоасафу[33].

Интронизация Митрополита Иоасафа была в феврале, а в первые три воскресенья марта он поставил трех новых иерархов: Ростовского архиепископа Досифея (1539–1542), бывшего до этого игуменом Кирилло-Белозерского монастыря (1533–1539)[34]; настоятеля Ферапонтова монастыря игумена Ферапонта (1530–1539) возвел во епископа Суздальского (1539–1543)[35]; наконец, 16 марта посвятил Смоленского епископа Гурия (Заболоцкого; 1535–1555)[36].

К области литургической иерархической деятельности Митрополита Иоасафа следует отнести поставление им в диаконы, затем в священники и возведение в настоятели Симонова монастыря «Исака Собаку», который ранее, при Митрополите Данииле, был осужден на Соборе вместе с преподобным Максимом Греком[37]. Перед этим святитель Иоасаф писал к бывшему Митрополиту Даниилу, находившемуся на покое в Волоколамском монастыре: «Отпиши де мне, что Исакова ересь»[38]. Как отмечается, «заинтересованное отношение

Иоасафа к судьбе Исаака Собаки объясняется, по всей видимости, библиофильскими наклонностями. Личность Исаака Собаки более всего привлекала его как непревзойденного мастера книгописного дела»[39].

Одним из первых актов, рассмотренных святителем Иоасафом, является подтверждение им прежних льгот Иосифо-Волоколамскому монастырю при игумене Нифонте (1522–1543). «А подписана лета 7047-го июня в 12 день. И подписал митрополичий дъяк Матвей Корятнев»[40].

При Митрополите Иоасафе в Москву в 1540 году для поклонения приносились из Ржева «образ Пречистые Царицы Богородицы Девицы Марии Одигитриа, да на поле у Пречистыа образ святитель Христов Никола, да другая икона Крест честный. И всретоша чюдотворныа иконы с кресты Пресвященный Митрополит Иоасаф со всем освященным Събором»[41]. Перед этим Митрополит Иоасаф соборне рассмотрел сведения о чудесах, происшедших от новоявленных икон[42]. Позже на этом месте в память сретения чудотворного образа был построен храм. С этих образов затем писались копии; в честь Оловецкой, или Ржевской, иконы была установлена память 8 июля. Традиционно в Москве в дни сретения чудотворных икон совершались крестные ходы. «К храмам, поставленным у западного края города (Москвы. – Архим. М.), направлялись крестные ходы в дни празднований ржевским иконам 29 ноября, “к Пятнице Ржевской в Чертолье” и 11 июля»[43].

Следующее летописное сообщение, где упоминается имя Митрополита Иоасафа, относится к тому же году: «Того же месяца 25, в неделю, пожаловал князь Великий Иван Васильевичь всея Русии, по отца своего Пресвященнаго Иоасафа Митрополита печалованию, князя Ивана Феодоровича Бельскаго из нятства выпустил и опалу свою отдал и гнев свой ему отложил и очи свои ему дал видети. И о том вьзнегодовал князь Иван Васильевич Шюйский, на Митрополита и на бъяр учал гнев дръжати и к Великому князю не ездити, ни боляры съветовати о государьскых делах, ни о земскых, а на князя на Ивана на Бельскаго великое враждование имети и зло на него мыслити; и промеж бояр велик мятеж бысть»[44]. Под 1541 годом в летописи говорится еще об одном печаловании Митрополита Иоасафа[45]. Их успешность свидетельствует об авторитете Святителя.

Летом 1541 года было нашествие на Москву Крымского хана. Митрополит Иоасаф в это время творил молебные пения в Успенском соборе об избавлении от бедствия и разорения. Великий князь «иде в церковь и начя со слезами молитися и прикладыватися ко святым иконам. И благословение взем у отца своего Иасафа Митрополита и поиде на свои двор, а отцу своему Иасафу Митрополиту повеле с собою итти»[46]. Здесь, на совете, Первосвятитель высказывался за необходимость присутствия государя в Москве во время ожидаемой осады для поддержания мужества москвичей.

В том же 1541 году Иоанн IV дал жалованную грамоту протопопу в Балахне на право освящения храмов и взимания за это пошлин. В грамоте он ссылается при этом на главу Русской Церкви: «Да и отецъ наш Иасафъ, Митрополит всеа Русии, нам о томъ говорил, что пригоже быти церковному священью и знамена давати на Балахне Вознесенскому протопопу з братьею»[47].

Будучи Первосвятителем, Митрополит Иоасаф давал вклады «на память своей души», о чем сохранились