Когда погаснут звезды - Роман Воронов Страница 23

– Неужели это заставляет душу отказаться от подъема в гору? – Левый внимательно посмотрел на вновь прибывшего к Перекрестку.

– Бесконечный поиск легких путей на земном плане, выбор выгоды и отказ от жертвы, что диктуется физическим телом, которое стало прежде всего храмом эго, а не души, – холодно произнес Правый и указал взглядом на слой Перекрестка. – Прибывший широким шагом направился к черной дыре.

– Иисус – путь жертвы, человек – путь жатвы.

Левый молчал, а его напарник, вздохнув, закончил мысль:

– Что делал человек, когда Христос поднимал крест на Голгофу? Бросал в него камни и насмехался над истиной.

Левый, ангельская суть иного мира, всхлипнул, как это делает обычный земной ребенок.

– Что я должен вынести из этой командировки, Учитель? – обратился он к напарнику после паузы.

Правый, растянувшись в лучезарной улыбке, не назидательно, а с великой любовью, произнес:

– Брат, Иисус, Сын Божий, показал, чем отличается Бог от Человека. Стать Сыном Бога – пройти дорогой Христа, если воплощения не хватило, чтобы преобразоваться Иисусом, с Перекрестка не будет виден Рай, только Ад , то есть следующая жизнь в плотном теле.

У райских врат два Ангела-привратника, грубо нарушив устав, обнялись в полной тишине.

Дай мне, где стать…

Сияние и чистота небес обеспечиваются грязью и зловонием на Земле.

Произнося свое знаменитое утверждение, Архимед вряд ли собирался всерьез покушаться на устойчивое с точки зрения взаимодействия космических тел положение Земли, но совершенно определенно, что поиск точки опоры великим посвященным не случаен.

Бог, человек и планета, как располагаются эти три фигуры на сакральной «шахматной доске» мироздания? Не этот ли вопрос мучил ученого сиракузца во дни его жизни и, возможно, в последние мгновения перед смертью?

– Бог на небе, человек на Земле, – усмехнется искушенный читатель .– Вот и вся схема.

Именно так видит себя совокупный человек, но Архимед…

Линейная схема взаимодействия или расположения, если угодно, обсуждаемых категорий диктуется многими факторами, один из которых, он же главенствующий, линейность времени, создающая линейность восприятия человеком его взаимосвязи со Вселенной, словно наблюдателя из лодки, несомой течением реки мимо бесконечных берегов бытия.

Архимед как посвященный знал, что можно махать рукой самому себе, сидящему в лодке, если в этот момент находиться в точке опоры, привязанной к берегу. Поищем ее вместе с ним.

– Эй, Архимед, дружище (конечно не тот великий сиракузец, а поселившийся в сознании автора образ, хотя, надеюсь, что Дух того самого поможет отражению этого), что думаешь?

– Земля, – остров в космическом океане. Человек, как неразумный (или искренний) туземец (да не обидятся на меня за такое сравнение прекрасные аборигены, знающие о своем доме все и любящие его), швыряет с его берегов в прибрежные воды продукты жизнедеятельности (в метафизическом смысле – помыслы), но прибой возвращает грязь обратно, в прибрежную полосу. Космос не воспринимает низкие вибрации, своеобразным щитом здесь, на Земле, выступает озоновый слой, отражающий негативные (ниже определенного уровня вибрации) мыслеформы. Грозовые тучи, как губки, собирают эти флюиды, и дождевой водой напитывают ими поверхность планеты.

Остров, получающий с пеной прибоя мусор, через некоторое время, наевшись отравы досыта, сначала избавляется от флоры и фауны, затем от людей и в конечном итоге умирает сам.

– Постой, постой, рисуешь ты картину чрезмерно мрачную, даже жуткую.

– Словно инъекцию яда под кожный покров организма Геи, вкалываешь ты, потомок Адама, сильнейший коктейль из пороков различной концентрации и количеств.

«Да, возможна ли столь чувствительная связь», – думаю я с сомнением, а собеседник Архимед уже основательно укутавшись одеждами обличителя продолжает:

– Не напоминаешь ли ты, селовек, сам себе паразита, переносящего на теле своем, читай, в собственном сознании, возбудителей болезней для той, что дает тебе жизнь?

Я вздыхаю, а мой выдуманный математик добивает с истинным наслаждением:

– Проклинающий все и вся, сквернословящий повсюду, не менее портит подземные гуморы, нежели оскверняющий водоемы и ручьи тем, чему там не место.

– Ну, хорошо, посыл твой ясен, есть Матушка Земля, с чувствительной кожей, есть я, во множественном виде, плюющий под ноги не глядя, тем самым порчу наводя на Землю. Но где здесь Бог, где связь меж нами, та самая, о которой так волнуешься ты?

– Тогда начнем с истоков. Знай же, что яблоко познания, надкушенное Адамом, это образ Земли, дарованной человеку в качестве обители для самопознания. Изгнание из Рая, не что иное, как наделение души плотным телом. Людское выражение: «Спуститься с небес на Землю» – отголосок этого акта.

– Позволь мне возразить тебе, друг Архимед.

– Я слушаю.

– Но согласно библейскому тексту, яблоко Адаму подсунул Змий, Господь же, напротив, всячески ограждал Сына Своего от древа познания.

– Змий Искуситель – Аспект Бога (поелику все является Богом), завлекший душу, не желающую покидать уютную, тонкоматериальную юдоль, спуститься в плотные планы. Ты же знаешь сам, редкое дитя желает учиться.

Грехопадение Адама – погружение духа в материю, осквернение света (искры Божьей) грубыми тканями физических слоев.

– Похоже на принуждение.

– Компенсировано неограниченными свободами.

Мой Архимед, наверное, прав, а ввязываться в спор с изобретателем винта желания никакого, но показать видимость сопротивления можно попробовать.

– Допустим, Господь Бог, выделяет часть Себя…

– Ну, ну, ну, зачем так сложно, – перебивает меня Архимед. – Лепит из глины.

А он не без юмора, даром что умный. Я продолжаю:

– Эту глиняную поделку Он наделяет душой и, допустим, в самых благих целях самопознания, тем не менее обманом отправляет на специально подготовленное место.

– Все так, – соглашается со мной собеседник, водя прутиком по песку в поисках решения очередной задачки.

– Не похоже на правду, – пытаюсь достучаться до него я. – И на поведение Вселюбящего Бога тоже.

Архимед наконец отрывается от своего занятия:

– Материализуй (оскверни) Себя Бог целиком, все пространство станет заполнено Им, любое движение, абсолютно любое, будет парализовано, а отсутствие движения – смерть, ничто. Абсолют есть заполненная пустота, Его антипод – пустое заполнение.

– С ума можно сойти, – вскрикиваю я.

– Правда, здорово? – откликается мой надуманный сиракузец.

– Правда, – соглашаюсь я. – Только ничего непонятно. Давай вернемся к Земле и человеку.

– Земная оболочка пропитывается мыслеформами неравномерно, имеются более нагруженные, темные места, и наоборот, есть чистые и светлые пятна, как правило, это незаселенные территории. Тяжелый слой рвется в местах перехода к более легкому, придавленный негативом, происходит сдвиг и наползание.

– То есть землетрясение, – догадался я.

– Угу, – Архимед чертит и чертит на песке. – Составь человек карту мира по цвету слоев,