Когда погаснут звезды - Роман Воронов Страница 25

– Мы что же, не способны пребывать на других планетах?

– Можете посещать, но не воплощаться, – Архимед усмехнулся. – Лучше это делать, конечно же, мысленно, в ментальном теле, но если занесет ступить на чужие камни обтянутым кожей, из мяса и костей, берегись каждого шага своего. Душа, выбравшая земной путь сама, не найдет свою планету, назначенная ей сфера притянет душу, сработает как проводник.

Я смотрю в глаза таящему в моем воображении Архимеду, стараясь удержать его образ, запомнить его движения, мимику, отпечатать в сознании слова его, но черты собеседника неумолимо растворяются в серой пелене пробуждения, и я кричу:

– Постой, самый главный вопрос. О чем ты, Архимед, сказал тогда: «Дай мне, где стать, и я переверну Землю?»

– Человек, наделенный светом Отца Небесного, собственным несовершенством и свободой Выбора повисает между небом и Землей, каждый в своей индивидуальной точке и за воплощение либо застывает в ней, либо возносится, либо падает.

Дай мне точку опоры, Господи, говорю я, полагая – определи место мое в жизни, и я переверну Землю, как сворачивает гору верующий, имея этой веры с ячменное зернышко. Это молитва, друг мой, о таком месте, где пребывает абсолютная любовь, и более ничего.

Встреча

Испытуй мя огнем и железом.

Я проказу приму как награду.

Мне стерпима любая аскеза,

Кроме жгущего истиной взгляда.

Неслучайный, по причине закономерности всего происходящего в Божественной Вселенной, ожидаемый, ибо предположение существования общей потребы есть часть творчества, и дорогой, поелику в пустыне и капля воды – величайшая ценность, читатель, имею к тебе один вопрос: «Хотелось бы тебе, уже обласканному автором, встретиться с Богом?»

Нет, не в том обыденном, человеческом смысле этого выражения, о котором ты наверняка (судя по лукавой улыбке) сразу же подумал:

Сарказма полны наши паруса,

А в трюме нет спасенья от насмешек.

А о реальном, ощутимом свидании в текущей твоей жизни. Но, если вдруг ты уже готов согласно и активно закивать головой, не боясь повредить шейные позвонки, давай сначала попытаемся представить этот сакральный акт, призвав в помощники воображение и выбрав посредником между Богом и человеком Ангела Хранителя.

Слышишь хлопанье крыльев за спиной, это он, быстрый, как стрела, пущенная сильной рукой валлийского лучника, и светлый, словно лик Господень на алтаре, озаренном солнечным лучом. Если есть под рукой швейная игла, достань ее и вытяни руку перед собой, нет лучшего места для насеста крылатому собеседнику, чем острое стальное жало. Итак, мизансцена готова – ты, он и свободное игольное ушко, сквозь которое придется протиснуться, чтобы встретиться с Богом.

Пожалуй, начнем:

Пусть под ногами пустота

И плети ветра за спиной,

Не остановят нас с тобой

Тьма и отсутствие моста.

Сразу оговорюсь, Ангелы довольно веселые существа, потому как мы, человеки, даем им для этого предостаточно пищи. Чего стоит хотя бы наше извечное нытье о сложности бытия, когда в распоряжении воплощенного все сокровища Вселенной, а в придачу Божественный маяк – заповеди. Бери, что требуется, и иди, куда указуют, но нет, демонстрация всему миру вывернутых пустых карманов оправдывает банальную человеческую лень, а непрекращающиеся спотыкания о жизненные ситуации с неудовлетворяющим результатом призваны доказывать безжалостность и глухоту небес.

Сообщество Ангелов Хранителей напоминает уставшую к концу выступления талантливого клоуна, публику. Всеобщий хохот перешел в вой, животы болят от натуги, а губы не в состоянии продолжать растягиваться в улыбках, при этом клоун решил выступать на бис, о котором никто уже не просит, и не покидает арены цирка, отчего смех причиняет настоящую боль.

Если у вас, достопочтенный, ведь автор и сам, желая слыть почитаемым, должен с превеликим уважением относиться к тем, кто решил обратиться к трудам его, читатель, защекотало в носу, значит, крылатый проказник засунул туда свое перышко, тем самым объявляя: «Я здесь, и готов к беседе».

Ваш выход.

– Что приуныл? – подал голос Ангел. – Смелы и бравурны речи твои, когда обращаешься сам к себе, отчего же скромничаешь перед вопросом к Богу?

Читатель:

– Ты не Бог.

– Нет, – Ангел выдержал паузу. – Но я миг вдохновения Его, впрочем, как и все вокруг, и я могу отвести тебя к Нему, ты же хотел этого?

– Я еще не решил.

– Встреча с Богом может состояться по твоей просьбе, но прежде подумай, что придется испытать, когда взглянешь в Очи Его.

– Откуда же мне знать?

– Эволюционный путь возвращения души в Божественное лоно долог, времени оказаться перед дверью в палаты света хватает, чтобы осмотреть себя и стряхнуть осевшую «пыль» и налипшую «грязь». Другое дело, если я, поддавшись на уговоры, прямо сейчас возьму тебя за руку и введу к трону Господнему в тех одеждах, что прикрывают душу, а они, поверь моему опытному глазу, знающему тебя как облупленного, не чисты.

– Я передумал.

– Не торопись, скорый ответ – всегда неправда. Желать встречи из любопытства не грех, но безрассудство, свойственное отрочеству, не ведающего страха из-за отсутствия опыта, но, быть может, настоятельная необходимость стать пред Очами Всевышнего связана не с усмирением какого-либо порока, а исключительно ради рождения совести.

– Я и впрямь не знаю, хочу я этого, или нет. Схожие сомнения мучат меня, когда вхожу в храм – наложить крест или, опустив взор, просто пройти внутрь, стать в уголке и послушать… Вот только несвязное бормотание служителя еле слышно, да и о чем оно, непонятно, и ухожу прочь, так и не выведав, для чего входил. Интересно, та неприметная, испуганного вида прихожанка, что трясущимися руками ставила свечу к распятию, отчего и без того хлипкое восковое тельце гнулось еще более, едва удерживая на себе трепещущий огненный султанчик, она получила от Сына Божьего, воплощавшегося для того, чтобы умереть на кресте мученической смертью, чего хотела?

В тот раз я дождался ее у входа и посмотрел прямо в глаза, когда женщина посеменила мимо меня, по всему было видно, она получила желанное, а я нет.

Ангел, проявившийся на иголке в виде церковной свечи, издевательски согнулся, явно намекая на мои откровения:

– Во время первого пришествия одинок был Христос, во второе Его посещение одиноким будет каждый человек. Вдруг ты не захочешь дожидаться этого события, кстати, не так и далек этот день, а?

– Думаешь, стоит? А чем черт не шутит…

– Тише, тише…– замахал крыльями Ангел, срочно трансформировавшийся из оплавленной свечи в привычного вида существо. – Коли чувствуешь в себе бесстрашие перед встречей, не гордость ли это, потому как чем больше ее (гордыни)