Внимательность. Практическое руководство по пробуждению - Джозеф Голдстейн Страница 30

Далай-лама. В конце прохода находилась статуя Девы Марии, и когда Его Святейшество проходил мимо неё, он остановился и поклонился статуе, а затем продолжил свой путь. Мне никогда не приходило в голову этого сделать, однако, как можно видеть, Далай-лама испытывает глубокое почтение к символам, воплощённым в этой скульптуре. Так, благодаря внешней внимательности, мне удалось выявить определённые ограничения ума, которые я сформировал. Более того, в конце конференции настоятель аббатства в своей заключительной речи отметил, что его очень тронуло, что Далай-лама поклонился статуе Девы Марии, и что этот жест уважения куда больше говорит о возможностях межрелигиозного диалога, чем бесчисленные речи, произнесённые на конференции.

Реактивность ума

Также можно многое почерпнуть из ситуаций, в которых у нас изначально отсутствует внешняя внимательность, но затем, поскольку мы начинаем реагировать на определённые события, мы начинаем сознавать природу происходящего. В психологии принято считать, что те качества, которые человека больше всего раздражают в других людях, нередко он менее всего принимает в самом себе. Как мы реагируем, если рядом оказывается жадный или злой человек? Наблюдаем ли мы спокойно за этими состояниями ума, возникающими у другого существа, или в нашем уме возникает стремление отреагировать на них?

Наши реакции на других людей могут стать действенным призывом к внимательности, они напоминают нам, что следует проявлять бдительность. В такие моменты наблюдение оказывается плодотворным. Мы можем начать с внимательности к своим собственным реактивным состояниям, таким как нетерпение, гнев или страх. Затем можно осознавать чужие телесные действия, чувства и состояния ума, вызвавшие у нас острую реакцию, и посмотреть, как мы реагируем на подобные качества, присутствующие в нас самих. Затем можно наблюдать за тем, что происходит, когда мы проявляем осознанную внимательность к этим явлениям.

Когда упор делается одновременно на внешней и внутренней внимательности, мы сохраняем равновесие. Отсутствует как чрезмерное сосредоточение на себе и поглощённость собой, когда игнорируется окружающая среда, так и сильная погружённость во внешние явления, когда мы не замечаем того, что происходит с нашим собственным телом и умом.

Когда мы развиваем внимательность внутренним, внешним, а также одновременно внутренним и внешним образом, мы постепенно обретаем понимание анатты (anattā), пустотной, безличной природы чувств и любых переживаний. Мы переходим от мысли «я ощущаю приятное чувство» или «она ощущает приятное чувство» к мысли «возникает приятное чувство». Как указывает Аналайо, в таком созерцании границы между «Я» и «другими», границы между различными самостями преодолеваются. Это переживание явлений как независимых от того, кому они принадлежат.

Возникновение и исчезновение

Во второй части повторяющегося фрагмента, о чём мы упоминали ранее в отношении тела и чувств, говорится о том, что следует созерцать возникновение, исчезновение, а также одновременно возникновение и исчезновение различных состояний, обусловливающих ум. Палийское слово saṃsāra означает «блуждание», «продвижение» или «вращение». Традиционно оно указывает на наше странствование по разным сферам существования в течение многих жизней. Однако действие этого процесса можно наблюдать и в продолжение одной жизни, даже в продолжение одного дня.

Сколько различных миров сознания человек успевает посетить за один лишь час? Мы радуемся, печалимся, скучаем, волнуемся, ощущаем страх, покой – список можно продолжать бесконечно. В процессе созерцания возникновения, исчезновения, одновременно возникновения и исчезновения различных состояний ума мы начинаем освобождаться от отождествления с ними и перестаём на них реагировать.

Можно созерцать непостоянство этих состояний несколькими способами. Сосредоточиваясь на природе возникновения, следует выделить момент, когда некое состояние впервые проявляется: вспыхивает гнев, появляется желание, обнаруживается спокойствие. Наблюдение за причинами состояний ума позволяет нам лучше понять непостоянную, обусловленную природу их возникновения. Можно увидеть, как эмоции воздействуют на мысли, мысли – на эмоции и как глубоко они взаимно обусловливают друг друга. К примеру, если вы занимаетесь продолжительной уединённой практикой, в уме будут возникать многочисленные «временны́е» мысли. В минуты спокойствия и сосредоточения мысль об «очередной неделе практики» может пробудить в человеке рвение или радость. Если же мы сталкиваемся с серьёзными препятствиями, та же мысль может вызвать беспокойство или чувство одиночества. Замечая как мысль-причину, так и вызванное ею состояние ума, мы созерцаем природу возникновения и остаёмся свободными в потоке изменчивых переживаний.

Таким же образом можно проявлять внимательность к исчезновению состояний ума, отчётливо осознавая момент, когда они пропадают или растворяются. По моим наблюдениям, такое созерцание момента исчезновения особенно плодотворно, если в уме много желаний. Нередко, когда наш ум терзают желания, мы ощущаем острую потребность в их удовлетворении, чувствуем, что будем довольны лишь тогда, когда получим желаемое. Мы забываем, что источник желания – само желание и что в силу великого закона непостоянства оно исчезнет само по себе. Поэтому наблюдайте: желание длится, присутствует, а затем исчезает, растворяется. Так мы освобождаемся из-под гнёта навязчивой природы желания.

Чем чаще вы замечаете природу исчезновения, присущую эмоциям и состояниям ума, тем меньше они управляют вами. Прямое видение – иными словами, проникновение в исчезающий характер явлений – дарует нам свободу, которая позволяет взаимодействовать с этими состояниями и эмоциями без страха, отождествления и реагирования.

Возникновение и исчезновение, если воспринимать их на глубочайшем уровне, ведут к мудрости и пробуждению. Проще всего эту мысль выражают слова сутт: «Всё, что возникает, подвержено исчезновению» (Кинсукопама-сутта). Иногда человек достигает определённого уровня реализации, просто услышав это наставление. Эти слова, хотя они и кажутся в некотором смысле банальными, обладают глубоким смыслом. Если человеку удаётся до конца принять эту истину, он полностью освобождается от привязанности и цепляния.

В Дхаммападе есть строки, которые ёмко выражают эту интуицию: «Один день жизни добродетельного и самоуглублённого лучше столетнего существования порочного и распущенного человека» (Дхаммапада. Глава VIII. Глава о тысяче). Здесь говорится о ценностях и стремлениях человеческой жизни, об освобождающем действии непосредственного, непрерывного познания истины изменения. Повторяющийся фрагмент напоминает нам: следует проявлять внимательность по отношению к телу, чувствам и уму внутренним, внешним, одновременно внутренним и внешним образом, и созерцать возникновение и исчезновение любых явлений.

Чистое знание

Следующие строки этого фрагмента содержат в себе ответ на неявный вопрос: «В какой мере нужно быть внимательным?». Здесь говорится: «Внимание к тому, что „есть чувство“ или „есть состояние ума“, устанавливается в той мере, в какой требуется для обретения чистого знания и непрерывной внимательности». «Чистое знание» здесь означает беспристрастное наблюдение или понимание возникающих явлений, когда человек не погружается в ассоциации, реакции, суждения или оценки, а если они его всё-таки захватывают, то начинает сознавать эти самые состояния.

К примеру, представьте, что у вас возникает болезненное ощущение в области челюсти. Можно заметить это ощущение